Избранное - Борис Сергеевич Гусев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К вечеру трое ушли на первое задание. Весь следующий день был проведен в безрезультатных поисках партизан. Погода стояла жаркая. По-прежнему изводила мошкара. Спасались дымом от костра и махоркой. Курков, с разрешения командира, ходил на дорогу Остер — Коржицы. Почти у самой дороги на возвышении стоял огромный старый дуб. Курков залез на него и часа три наблюдал за дорогой. За это время прошло 12 автоцистерн с бензином. И Курков подумал, что где-то неподалеку находится немецкий аэродром. Вернувшись, он рассказал о своих наблюдениях.
— Шум моторов не слышен? — спросил Ким.
— Нет.
— Возможно, это просто склад горючего.
— Тоже неплохо. Вот и будет наша первая акция… а?
— Пока подождем, ладно?
Курков скосил глаза и улыбнулся, как бы говоря, что, на его взгляд, хорошо было бы в первые же сутки устроить небольшой фейерверк, но, конечно, командиру видней. Мы солдаты… Он чаще других подчеркивал: командир — Ким, и на этом точка. А Ким в свою очередь старался не проявлять своей власти над ним. Но у них были разные характеры.
Первой вернулась Бокарева со сводкой первых суток наблюдения за трассой Киев — Чернигов. На Киев прошла танковая колонна: 20 танков и 14 самоходок, 28 автомашин со всевозможным вооружением. Из Киева — значительное количество автомашин с пехотой, зенитки. Скупые сведения. Ну, ничего. Начало.
И эти цифры лягут на стол какому-нибудь молчаливому офицеру в Управлении разведки, и он сопоставит их с десятками других, будет анализировать… Пока Немчинов устанавливал связь с центром, Ким ходил взад и вперед по их небольшому лагерю. Все идет своим чередом, хотя не так быстро, как бы хотелось. А в Москве ждут даже таких сводок. Установятся связи, и тогда пойдет разведка более глубокая. Методичность, последовательность, постоянное расширение сферы — вот три кита, на которых он будет строить свою систему.
Судя по рассказу Бокаревой, партизан в их районе нет. В селе Сукачево она видела виселицу. Двое казненных, совсем молодые парни, с дощечками на груди: «Бандит-партизан». Она зашла в хату попить и разговорилась с хозяйкой, пожилой женщиной.
— Яки там партизаны? То ж мальчишки, сказали чегось, — вздыхала хозяйка. — Тут, мила, ни одного партизана не осталось, всех побили. По хатам ходили, хватали.
Разведчица принесла несколько немецких приказов, напечатанных типографским способом на украинском языке. В них давались всевозможные предписания по сдаче продуктов, устанавливался режим, комендантский час, различные запреты.
Ужин разведчиков был очень скромным, и, чтобы поднять настроение товарищей, Ким стал шутить, рассказывать смешные истории. В то же время он наблюдал за Бокаревой. Она вернулась с первого задания. Каково ее состояние? Мария была неприметная, молчаливая молодая женщина лет двадцати шести. Одна среди мужчин, она чувствовала себя немножко неловко. Видимо, она принадлежала к тому типу людей, которые, может быть без особого блеска, но всегда старательно делают свое дело. Мария рассказала, что они с Дужим добрались до шоссе без каких-либо приключений. На обратном пути ее остановил полицай, наш, русский. Проверил документы и отпустил, заметив: «Много вас тут шляется. Катай домой, пока в Германию не замели».
На ночь Ким вновь выставил часового. Сам он долго не ложился, все ходил, думал. Потом развернул карту и при свете фонарика делал промеры циркулем. Он прикидывал расстояние до своих родных мест — Сумщины, Салогубовки, которая тоже была под немцем. Как там сейчас? Живы ли отец с матерью, сестры? Но больше всего он беспокоился за жену. Они расстались незадолго до начала войны. Таня поехала в Шепетовку к родным. Она была на восьмом месяце беременности. Ким должен был приехать к ней в отпуск — и война. Ни от нее, ни от родных он не имел сведений. Кто у него — сын, дочь?.. А может, и в живых уже нет?..
Глава VI
ЛЕСНЫЕ БРАТЬЯ
Кочубей вернулся веселый, заросший так, что его не сразу узнал часовой. На станции он прожил почти трое суток и принес много информации.
Ким просмотрел ее и передал Немчинову на зашифровку.
— По дороге останавливали? — спросил Ким.
— Полицай. Показал бумажку… Ни слова.
— Жил где?
— На сеновале, около самой станции. Хозяева молоком поили… Ну я им, правда, сунул деньжат. Познакомился с диспетчером станции — Шура Ливонько, симпатичная украиночка… Перед войной десятилетку окончила, а потом курсы диспетчеров. Ну, немцы ее и мобилизовали. Будет работать на нас…
— Почему ты в этом уверен? — спросил Курков.
— Настроение у ней такое. Я уже хотел ей задание дать, но вижу — неосторожна, лупит все прямо… Кроет немцев, а откуда она знает, кто я. Может, я провокатор…
— А может, наоборот, она тебя провоцировала, — рассмеялся Курков, — так оно скорей всего и было.
— Да нет! Видно же…
— Все возможно, — сказал Ким, — но в нашей профессии есть опасность — перестраховка. Земля-то наша, и люди наши…
— Я тоже сомневался сперва, — продолжал ободренный этой репликой Кочубей, — а потом думаю: уж если все кругом предатели, уж если такие девки в шпионках у них, если верить никому нельзя — черт, думаю, с вами, тогда уж лучше не жить!
— Ты бы ей так и сказал, — усмехнулся Курков.
— А я ей так и сказал, — помедлив, отвечал Кочубей и покосился на Кима — не осудит ли командир.
Тот молчал.
— И что же она? — спросил
