Двери всегда открыты (СИ) - Весна Елена

— Алиса, а можно это забрать? — спросил Рафаэль, когда все трое вдоволь насмеялись.

— Конечно, это вам.

— Спасибо, — Рафаэль принялся укладывать рисунки в сумку.

— Эй, а почему тебе? — возмутился Чиро.

— Потому что я самый аккуратный среди вас и не помну их. Вам потом копии сделаю.

Глава шестая. Ночь в отеле

— Ну что, с чего начнем? — Чиро плюхнулся на диван, улыбаясь во весь рот и нетерпеливо глядя на Алису.

— А чему ты так радуешься? — холодно спросила Алиса, сидевшая в кресле напротив.

— В смысле? — несколько растерялся Чиро. — Мы же собирались поиграть, разве нет? Что-то не так, рыбка? Я тебя чем-то обидел?

— Ты полагаешь, что это веселая игра? — взгляд Алисы стал жестким и ледяным.

Она резко встала и сделала шаг вперед, нависая на сидящим мужчиной.

— А-а-а… нет, — до Чиро начало доходить. — Мы уже начали, да? — шепотом уточнил он.

Вместо ответа Алиса, одетая в высокие ботфорты, кожаные шорты и жилетку с блестящими заклепками по всей поверхности, достала из-за спины кнут, и, недобро усмехнувшись, легонько ткнула им под подбородок партнеру. Получилось не больно, но обидно.

— Посмотрим, на сколько хватает горячих кастильских мальчиков, — презрительно усмехнулась она. — Полагаю, что ненадолго. Что ты знаешь о страхе, chico[5]?

— А… мне уже немного страшно, — признался Чиро, все еще улыбаясь.

Алиса слегка стегнула его по спине.

— Ай!

— Все еще весело?

— Нет! А что я должен делать? — Чиро смотрел на нее округлившимися глазами ребенка, и ей стоило больших усилий не расхохотаться и удерживать внутри нужный градус остервенелости.

— Разумеется то, что у кастильцев получается лучше всего — лечь спать! На что ты еще годен? — издевательски кривя губы, ответила Алиса и уселась обратно в кресло, вытянув ноги в высоких ботфортах.

Чиро почесал в затылке. Алиса не шевелилась и ничего больше не говорила.

— Может, я должен доставить удовольствие своей госпоже? — робко предположил новобранец БДСМ.

Алиса молчала. Чиро еще посомневался немного, но все же встал на колени перед девушкой, неожиданно превратившейся в злую стерву, и приступил к делу.

— Немного лучше, — снисходительно сказала Алиса спустя несколько минут, больно вцепившись ему в волосы и откинув голову. — Хоть что-то ты можешь.

— Ну так я вообще…, — обрадовался Чиро.

— Молчать! — резко оборвала Алиса. — Быстро на диван.

Заткнув Чиро рот кляпом и спутав ремнями руки, Алиса начала неспешную игру боли и наслаждения, не забывая впрочем внимательно наблюдать за реакциями партнера, готовая остановиться в любой момент. Но Чиро удалось по-настоящему расслабиться, он быстро перестал боятся, глаза его сверкали все сильнее, и Алиса понимала, что ему хочется вскочить и вцепиться в нее, опрокинуть на спину и терзать… Но пока было рано. Алиса довела его до финальной точки и оставила на несколько минут, развязав руки и вытащив кляп.

Она снова уселась в кресло, лениво потягивая мартини.

Чиро еще полежал немного, потом потянулся и, довольно улыбаясь, сполз с дивана и потянулся к вермуту. Алиса больно шлепнула его по руке. Мартини потекло на пол из опрокинувшегося бокала.

— Что?! — обиженно завопил он.

— Кто позволил тебе встать?

— А… мы еще не закончили?

— О, — печально произнесла Алиса. — Горячих кастильских парней хватает только на один сеанс. Понятно. Какого хрена ты так хвастался позавчера в кафе, вот что непонятно.

— Я готов, — зло сказал Чиро. — Иди в постель. Теперь моя очередь. Только водички попью.

— Да ты не сможешь, — лениво сказала Алиса. — Пороху не хватит.

Но в кровать улеглась, даже сняла сапоги, чтобы не мешали.

Приблизился Чиро с кнутом в руке, взобрался на простыни и… остановился в нерешительности.

— Я так и думала, — снисходительно сказала Алиса. — Ты не сможешь. Хороший мальчик. Ты всегда был добрый, хорошо воспитанный мальчик. Никогда не обижал девочек. И сейчас не сможешь ударить… У тебя психологический барьер, Чиро, — сказала она уже нормальным голосом. — Не насилуй себя. Давай, гейм овер, снимаем с себя всю эту клепанную кожу и займемся обычным сексом.

— Подожди, — попросил Чиро. — Я попробую.

— Положи свое европейское воспитание на полочку, — посоветовала Алиса. — И пойми, пожалуйста, что я сама этого хочу. Очень сильно хочу, Чиро…

И он дал Алисе все, что она хотела.

— Спасибо, mi querido[6], — шептала она, прижимая заплаканное лицо к его груди. — Спасибо тебе. Мне давно никто не делал так хорошо.

Он обнимал и гладил ее, а потом они сняли всю эту клепаную кожу, потому что она не нужна была больше. Теперь они могли вцепляться и терзать тела друг друга без прежней осторожности и скованности. Воспитание и манеры они оба до утра сдали в багаж.

Глава седьмая. Завтрак в отеле

Трое друзей заняли столик в углу ресторана, у большого окна, выходящего окнами во внутренний двор гостиницы. Во дворе дворник вяло махал метлой, сгребая в кучи желто-багряную красоту осени. Солнце пряталось в облаках, но день был теплый, безветренный, обещавший последним туристам приятные неспешные прогулки вдоль набережных и торговых палаток.

Людей в ресторане было немного. Звучали приглушенные голоса, негромко звякали вилки, гудела кофе-машина.

— Чиро, ты почему ничего не ешь? — спросил Рафаэль.

Чиро и в самом деле уже минут пять сидел над тарелкой с нетронутым омлетом, глядя куда-то в центр обеденного стола, накрытого белой скатертью с вышитыми на ней бутонами красных роз. На одну из этих роз и смотрел Чиро, словно ожидая, что цветок вот-вот распустится под его пристальным взглядом.

Чиро посмотрел на Рафаэля, ничего не ответил, зацепил вилкой кусок омлета и отправил его в рот. Пожевав, снова застыл, на этот раз — глядя во двор.

— Что с тобой такое? Не выспался?

— Выспался. Все нормально.

— По тебе не скажешь. Какой-то ты вялый сегодня. Проблемы с Алисой? Что-то пошло не так?

— Нет. Все нормально.

— Проблемы с Лолой?

— Нет. Все нормально.

— Чиро, хватит! — не выдержал Рафаэль. — Я тебя десять лет знаю. Не все нормально. Что с тобой происходит?

— Понимаешь, — задумчиво сказал Чиро, — это немного странно. Дожить до двадцати пяти лет и ничего о себе не знать.

— В каком смысле?

— Не знать, какой ты. Что тебе нравится на самом деле. Чего ты хочешь.

— А, последствия сегодняшней ночи, — догадался Кристиан. — Что она с тобой делала, что тебя так накрыло?

Чиро фыркнул:

— Я не буду рассказывать, вы же меня опять спалите.

— Мы будем немы, как рыбы и сделаем каменные лица, — пообещал Кристиан.

— Да ничего особенного. Просто мне кажется…

У Чиро в кармане зазвонил телефон. Он достал мобильный, посмотрел на экран и… сбросил звонок.

— Это Лола звонит? — тихо спросил Рафаэль. — Что ты творишь вообще?

— Я… да нет, все будет нормально. Просто я попозже ей перезвоню.

Подошла Алиса, поздоровалась, села на свободное место у окна. Кристиан и Рафаэль смотрели на нее во все глаза.

— Опять?! — возмутилась Алиса. — Вы опять меня обсуждали?

— Он ничего нам не рассказывал, — быстро сказал Кристиан. — Сказал только, что узнал о себе нечто новое. Что именно, не уточнил.

Алиса взглянула на Чиро.

— Ты в порядке?

— Да, все прекрасно, — преувеличенно бодрым тоном ответил тот, не глядя на девушку, и принялся сосредоточенно кромсать омлет.

— Алиса?! — громкий возглас заставил ее вздрогнуть и обернуться.

Подняв глаза, Алиса увидела красивого стройного мужчину, остановившегося в двух шагах от их столика и смотревшего на нее во все глаза.

— Алиса, это ты?! А мне сказали, что ты умерла. От коронавируса.

Алиса улыбнулась. Первый знакомый, встреченный ею в Болгарии, оказался бывшим ее пациентом, которого она вытягивала из пучины депрессии. Красивый француз, танцор балетной труппы, уже несколько лет жил в России, и по-видимому слишком сильно пропитался ее тоскливыми туманами и безысходным многовековым отчаянием. Микаэль был чрезвычайно красив, вежлив и… эмоционально закрыт. Уже через полчаса знакомства Алису тошнило от его скучных, стандартно правильных ответов на ее вопросы, от его умения анализировать и раскладывать по полочкам свои психологические проблемы. Создавалось впечатление, что Микаэль разучил, тщательно отрепетировал партию идеального пациента на приеме у психоаналитика и разыгрывает ее перед Алисой. Пришлось повозиться с ним, чтобы прорваться через этот барьер суперсдержанности и политкорректности.