Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера - Владимир Брюханов

Но какие же основания относиться к ним как к реальным фигурам?

Гитлер был предельно неоткровенным человеком. Отто Штрассер, хорошо его знавший, писал о нем так: «Позволив себе минуту откровенности, он посчитал бы потерю осторожности величайшим позором».[123]

Притом хорошо известно, что Гитлер тщательнейшим образом скрывал не только свое прошлое, но и прошлое своих предков. Вот как об этом писал тот же Фест: «Маскировать свою личность, равно как и прославлять ее, было одной из главных целей его жизни. Едва ли есть в истории другое явление, которое бы столь же насильственно и столь же последовательно, прямо-таки педантично, подвергалось стилизации и скрывало свою личностную суть. /…/

Будучи фюрером рвущейся к власти НСДАП, он считал оскорбительным интерес к обстоятельствам его личной жизни и, став рейхсканцлером, запретил любые публикации на эту тему. /…/ В начале своей политической карьеры он ревниво следил за тем, чтобы не печатали его фотографий».[124]

Ханфштангль рассказывает о совместной кратковременной поездке в апреле 1923 из Мюнхена в Берлин — на территорию, тогда неподконтрольную Гитлеру и обычно сопровождавшим его головорезам. В берлинском «Луна-парке», куда Гитлер заглянул в один из вечеров, произошел следующий эпизод: «какой-то человек с камерой узнал Гитлера и попытался его сфотографировать. /…/ Может быть, этот кто-то видел Гитлера в Мюнхене. Гитлер был в ужасе. /…/ Он подошел прямо к тому человеку и сказал, что тот должен вернуть ему пленку, что Гитлер не может позволить себе быть запечатленным на фотографии в Луна-парке, что его жизнь будет разрушена, что это вызовет невероятный скандал и дальше в том же духе. Спор шел около часа, и гиперболы Гитлера достигли еще больших высот, теперь это мог быть конец немецкого движения за свободу, он был как одержимый. В конечном счете тот несчастный фотограф, который действительно не хотел никому причинить никакого вреда, а просто хотел сохранить себе хорошую фотографию в качестве сувенира, сдался и пообещал никогда не проявлять пленку, и это обещание он безусловно выполнил, поскольку эта фотография никогда нигде не появлялась».[125]

Разумеется, высказанные аргументы Гитлера не имели никакого отношения к реальности — никаким крахом карьеры никакому политическому деятелю невинный визит в «Луна-парк», конечно, не угрожал. Ужас же Гитлера был налицо — и заставил его потратить неимоверные усилия на уговоры нечаянного возможного разоблачителя.

Позднее, после путча в ноябре 1923 и последовавшего суда, Гитлер прославился по всей Германии и даже по Европе, а сидя в тюрьме никак не мог контролировать публикацию своих фотографий: Альфред Розенберг, возглавивший партийное руководство в отсутствии Гитлера, поддерживал память об узнике, распространяя открытку с портретом фюрера «миллионами штук».[126]

Кем он мог быть в результате узнан, и во что ему должно было вылиться такое узнавание — это нам еще предстоит обсуждать.

Фест продолжает: «Он все время был озабочен тем, чтобы заметать следы, не допускать опознаний, продолжать затуманивать и без того темную историю своего происхождения и своей семьи. /…/

Когда в 1930 году появились слухи о намерениях заняться поиском сведений о его семье, Гитлер был чрезвычайно обеспокоен. «Людям не надо знать, кто я. Людям не надо знать, откуда я и из какой семьи»[127]. /…/

Когда в 1942 году ему доложили, что в деревне Шпиталь обнаружена имеющая отношение к его семье могильная плита, с ним случился один из его припадков безудержного гнева. Своих предков он превратил в «бедных безземельных крестьян», а отца, отставного таможенного чиновника, — [в] «почтового служащего»; родственников, пытавшихся вступить с ним в контакт, он безжалостно гнал прочь /…/.

Характерно, что он не вел почти никакой личной переписки. /…/ не хотел он быть и чьим-то сыном — схематичный образ родителей появляется в автобиографических главах его книги «Майн Кампф» лишь постольку, поскольку это поддерживает легенду его жизни».[128]

Примерно так же писал и Мазер: «Гитлер в своей книге «Майн кампф» на удивление скупо и расплывчато пишет о своих родителях и их предках. /…/ Начиная с конца 1921 г.[129] он систематически видоизменял и затуманивал историю своего происхождения /…/».[130]

Гитлер сам не желал вдаваться в подробности своего происхождения и негативно относился к попыткам других внести ясность в эту ситуацию даже тогда, «когда речь шла о прямом родстве с известными представителями науки и литературы, чем Гитлер в действительности мог похвалиться. /…/ Гитлер /…/, например, прекрасно знал, что находится в родственных отношениях с очень известным австрийским историком Рудольфом Коппенштайнером и австрийским писателем Робертом Хамерлингом, с которыми у него были общие предки /…/. Творческое наследство Хамерлинга [годы жизни — 1830–1889] составляет в общей сложности 16 томов, изданных в 1912 г.»[131]

Согласитесь, что это зашкаливает даже за более или менее обычное поведение политического или уголовного преступника, стремящегося скрыть факты своей биографии, свое лицо и свое происхождение: ведь все это распространялось даже и на могилы предков!

Казалось бы: ну что же там можно и нужно было скрывать? Ан нет!

Но и на это дается, казалось бы, убедительное объяснение.

Оказывается, предками трубадура антисемитизма Гитлера были евреи: вот что он якобы скрывал всю свою жизнь!

Впервые этот вопрос был публично затронут еще в 1921 году — не очень всерьез, как упоминалось. Затем целая волна инсинуаций относительно происхождения Гитлера поднялась в разных странах накануне и сразу после его прихода к власти.[132] В том числе: «До 1933 г. распространялся слух о том, что [бабка Гитлера] Мария Анна Шикльгрубер работала в Вене в доме барона Ротшильда и зачала ребенка от его сына».[133]

Закрепил же все эти слухи во всемирном обороте 31 августа 1946 года Ганс Франк — бывший гитлеровский генерал-губернатор Польши.

Франк был подсудимым на Нюрнбергском процессе, а на своем последнем слове на суде (затем он был приговорен к смерти и повешен, что придало как бы дополнительный вес его заявлению!) сообщил, что в 1930 году производил по поручению Гитлера исследование вопроса о происхождении последнего, и выяснил, что дедом Гитлера по отцовской линии был некий еврей Франкенбергер, проживавший в Граце, у которого бабка Гитлера (мать его отца) якобы работала служанкой.[134] Эта версия, как видим, была почти повторением прежней — о Ротшильде, но уточненной и с большими подробностями.