Медвежонок Паддингтон здесь и сейчас - Майкл Бонд

— Вот это мне нравится, — прервал его Паддингтон. — Можно и мне такую штуку, пожалуйста?

— Что же, — сказал директор, — если вы намереваетесь путешествовать на Рождество, надо ковать железо пока горячо — вернее, пока ещё остались свободные места. Одну минутку, извините.

Он протянул медвежонку несколько брошюр, чтобы тому не скучно было ждать, подсел к ближайшему компьютеру и вовсю забарабанил по клавиатуре. Через несколько минут он нажал какую-то кнопку, и из принтера вылез длинный бумажный свиток.

— Вот, прошу вас, — сказал директор, разворачивая его и показывая медвежонку. — Техника — великая вещь! Всё уже подтверждено. Посмотрите, там указаны все подробности, включая и общую сумму.

— Большое спасибо, — сказал Паддингтон и встал, собираясь уходить. — Если я ещё куда-нибудь надумаю поехать, я всегда буду обращаться только к вам.

Он протянул лапу за бумажным свитком, однако директор крепко держал его за другой конец.

— Я, пожалуй, немного старомоден, — сказал он, тщательно подбирая слова, — и от души надеюсь, что вас эти слова не обидят, но в нашем бюро путешествий принято относиться к клиентам так, будто все мы — одна большая счастливая семья. Другими словами, я прошу простить меня за дерзость, но осталась ещё одна мелочь — оплата поездки. Общая сумма указана в самом конце.

Увидев эту сумму, Паддингтон чуть не свалился со стула. Мелочью её назвать было трудно, она, скорее, поражала своей величиной. Собственно, Паддингтону ещё не доводилось видеть такое количество ноликов, и он лишний раз порадовался, что платить собирается не деньгами.

Запустив лапу в карман пальтишка, он вытащил ту бумажку, которую подарил ему дяденька, проводивший опрос. Бумажку он протянул директору.

Несколько секунд директор таращился на неё, словно отказываясь верить своим глазам. Улыбка на его лице постепенно застывала и под конец вообще казалась вырезанной в камне.

— Воздушная миля! — выдавил он наконец. — Одна воздушная миля! Да за это даже не доедешь на автобусе до аэропорта. Вы что, не прочитали надписи мелким шрифтом?

— Я пытался, — сказал Паддингтон. — Только он такой крошечный, что даже в лупу ничего не видно.

Директор возвёл глаза к потолку и соединил кончики пальцев так, что ладони встали домиком. Потом он закрыл глаза; губы его шевелились, словно он очень медленно считал про себя.

По клавиатуре он стучал очень быстро, и нынешняя его медлительность показалась Паддингтону довольно странной — можно подумать, что директор запутался во всех этих бесконечных ноликах.

— Может, вам помочь? — предложил Паддингтон. — Медведи хорошо считают.

Директор перестал шевелить губами и несколько секунд сидел совсем неподвижно, а потом открыл глаза.

— Я считал до десяти, — пояснил он, глядя на медвежонка тусклым взглядом, будто он был не он, а какая-то гадость, которую притащила кошка, — но досчитать успел только до пяти. Сейчас я снова закрою глаза и начну с начала. И если, когда я закончу, ты по-прежнему будешь здесь, я за себя не отвечаю. Надеюсь, я выразился ясно. Сгинь, медведь!

Паддингтон не стал дожидаться продолжения. Он бросился к выходу, даже не сделав попытки попросить обратно свою воздушную милю.

У порога он столкнулся с какой-то тётенькой, которая как раз собиралась входить. Паддингтон вежливо приподнял шляпу, придержал ей дверь и тут заметил, что в руках у неё несколько пакетов молока.

— На вашем месте, мисс Прингл, я бы сейчас не подходил слишком близко к начальнику, — предупредил медвежонок. — Он, по-моему, сегодня в плохом настроении.

Выскочив на улицу, Паддингтон со всех лап припустил к дому. Вроде бы за спиной у него гудел автомобильный гудок и кто-то громко кричал, однако Паддингтон не сбавлял хода, пока за ним не захлопнулась зелёная входная дверь дома номер тридцать два по улице Виндзорский Сад. Но и этого ему показалось мало, и он на всякий случай задвинул засов.

— Где ты был? — поинтересовалась Джуди, помогая ему снять пальтишко. — Мы туг тебя повсюду искали.

Немного отдышавшись, Паддингтон, как мог, всё объяснил.

— Ну дела! Вот бедняга! — посочувствовала Джуди. — Ну ничего страшного. Ведь уже то, что ты хотел сделать нам такой подарок, само по себе очень приятно, а остальное неважно. И вообще, если бы мы уехали на Рождество, нам бы не досталось индейки, приготовленной миссис Бёрд.[26] И ещё неизвестно, что бы нам пришлось есть вместо неё! Ну ладно. — Тут она протянула Паддингтону надорванный пакет с перуанской маркой. — Вот твой рождественский подарок от тёти Люси, только, боюсь, он застрял в щели для писем.

Паддингтон заглянул в пакет. Там лежал специальный календарь на рождественскую неделю, где надо открывать по окошечку каждый день, а в каждом окошечке — картинка. Под календарём лежали кухонные прихватки.

Не было ещё Рождества, чтобы из Дома для престарелых медведей в Лиме не прибыла посылка с подарками для всех членов семьи. Дело в том, что свободного времени у его обитателей было даже слишком много, приходилось выдумывать себе занятия. И если они не варили варенье, то уж точно вязали лыжные шапочки или шили кухонные прихватки.

Вслух миссис Бёрд никогда не протестовала, чтобы не огорчить медвежонка, но прихватки были на удивление прочными, и за долгие годы у неё уже скопилась целая стопка.

В любом случае, главным подарком всегда был календарь, который тётя Люси собственными лапами мастерила для Паддингтона.

— На нём все окошечки пооткрывались! — огорчённо воскликнул медвежонок.

— Почтальон не виноват, — вступилась Джуди. — Просто в этом году прихваток было больше, чем обычно, и, когда он попытался просунуть пакет в щель для писем, тот застрял на полдороге.

— Ничего, я попробую их подклеить, — с надеждой сказал медвежонок.

— Но ведь они же тогда больше не откроются, — вступила в разговор миссис Бёрд. — Нет уж, давай-ка его сюда. Я его как следует проглажу утюгом.

— А пока не подглядывать, — предупредил медвежонка Джонатан.

Миссис Бёрд взяла календарь и унесла его на кухню, а Паддингтон побежал обратно к двери — посмотреть, может, почтальон ещё где-нибудь поблизости, — но вместо почтальона он увидел большую чёрную машину, которая медленно проехала мимо.

Таких длинных машин он ещё никогда не видел. В какой-то момент ему вообще показалось, что машина никогда не кончится, и он побежал в гостиную рассказать о ней Джонатану и Джуди.

— Видимо, это был лимузин, — авторитетно заявил Джонатан.

— Он очень медленно ехал, — рассказал Паддингтон. — Всё тянулся и тянулся мимо нашего дома. По-моему, водитель искал, где бы ему припарковаться.

— А кто сидит сзади, ты, небось, не увидел, — сказал Джонатан.

Паддингтон покачал головой.

— Там стёкла были тёмные, — сообщил он.

— Верное дело, лимузин, — кивнул Джонатан.

— Наверное, в нём ехал кто-то очень важный, — предположила Джуди.

И туг её, как молнией, поразила мысль. Она повернулась к брату.

— Ты ведь не думаешь, что это приехали за «сам-знаешь-кем»?

— За кем это? — заинтересовался Паддингтон.

Джуди зажала рот ладонью и сказать ничего не успела, потому что в дверь громко позвонили.

— Так и есть! — воскликнула она. — Что теперь делать?

Джонатан схватил длинную занавеску, которая скрывала стеклянную дверь, и поманил к себе Паддингтона.

— Прячься сюда! Живо!

Паддингтон так и не понял, о чём речь, но по тону догадался, что дело серьёзное, и, стуча друг о друга коленками, бросился в укрытие.

Убедившись, что медвежонок затаился, Джонатан снова обернулся к сестре.

— Ну вот, говорил я, надо заранее проделать в полу люк, чтобы было где его прятать.

Джуди не успела ответить — её прервал оглушительный чих.

— Ой, простите, пожалуйста, — извинился Паддингтон.

— Ш-ш-ш! — шикнула на него Джуди.

— Мне занавеска нос щекочет, а носовой платок куда-то подевался, — объяснил Паддингтон. — Я, наверное, оставил его в кармане пальто.

— Поздно! — воскликнул Джонатан, потому что у самой двери раздались голоса и ручка начала поворачиваться.

— Посмотрите-ка, кто к нам приехал! — объявила миссис Бёрд.

Окинув комнату орлиным взором, она сразу же заметила, что за занавеской что-то шевелится.

— Давай вылезай, Паддингтон. Это к тебе.

Джонатан и Джуди ошарашенно уставились на гостя. К их великому облегчению, если на кого он не был похож, так это на чиновника. Для начала, он был слишком мал ростом. Всего чуть-чуть повыше Паддингтона.

Да и одет он был так, что не увидишь — не поверишь. Венчала его фигуру широкополая соломенная шляпа, лихо сдвинутая на затылок, а всё остальное — вернее, то, что можно было разглядеть под цветастой накидкой, — было явно собрано с бору по сосенке.