Демон во мне (СИ) - Саша Стивенсон

Входную дверь подъезда толкнула так, что она тоже чуть не выпала. Персик устало стоял на дороге. Под его лапами образовались впитывающиеся в снег капли крови. Собака посмотрела на меня огромными блестящими глазами, наполненными ужасом. Глядя на нее, у меня у самой покатились слезы.

— Господи, что с тобой случилось, Перс? — чувствуя сильную дрожь в теле, спросила я, подойдя ко псу.

Собака издала тихий жалобный стон. Тяжело было смотреть на эти страшные раны. Я боялась представить, какую мучительную боль они приносили питомцу.

Но страшней было представлять, как эти раны нанесли.

В голове возник образ окровавленной Даши. От этой мысли меня изнутри глубоко пронзило чувство ужаса.

— Идем быстро, — сказала я псу. Персик, понимающе глядя на меня, направился ко мне. Я, стянув с себя куртку и ощутив, как меня насквозь накрыл мороз, накрыла Персика, завязав рукавами легкий узел у другого целого бока. Не знаю, как ему идти с такими ранами, но боялась, что если возьму его на руки, то принесу новый поток боли. Собака и так тяжело дышала.

— У маминой подруги есть знакомая из городской ветеринарной клиники. Надо до нее дозвониться. Пойдем аккуратно в подъезд.

Но в подъезде долго быть нельзя. Чудовища могут быть везде. То недавнее событие до сих пор стояло перед глазами.

Какой ужас, негде теперь спрятаться…

Я пошла и увидела, как Персик мучительно передвигался. Мне было тяжело на это смотреть.

— Ладно, я попробую осторожно тебя донести. Потерпи только, малыш.

Аккуратно обхватив его, стараясь не задеть пострадавший хвост, я быстро зашла в подъезд и понеслась по ступенькам. Персик все также тяжело дышал и издавал жалобные звуки. Когда дошли до входной двери, я с облегчением вздохнула и, открыв ее, быстро забежала в квартиру.

Мама вернулась домой быстро. На ее лице застыл шок, когда она увидела, что случилось с Персиком. А я даже не знала, какую первую помощь ему оказать и перевязывала глубокие раны бинтом, пытаясь остановить кровотечение. Бинт тут же насквозь окрасился и испачкал мне пальцы.

Вскоре приехала мамина знакомая и увезла собаку в ветеринарную клинику. До нее добираться целый час, но я искреннее надеялась, что он поправится. Ему должны там помочь…должны…

Дома воцарилась напряженная атмосфера. Мы с мамой сидели будто в тумане. Думали об одном: о пропаже Даши.

— Как ты поняла, что она пропала? — задала я маме вопрос.

Она тяжело вздохнула:

— По дороге в магазин нашла ее телефон. Я тут же узнала этот чехол с наклейкой. Он был отключен и испачкан кровью. Тут же сообщила полиции.

Больше ни о чем не говорили. Тяжелая томящая атмосфера не покидала наш дом целую ночь. Мне было трудно осознать тот факт, что моя сестра пропала. Я боялась думать о подобном, и этот страх предстал передо мной наяву.

Персик вернулся домой еле живым. Эти раны говорили о том, что на него напали те чудовища, но ему чудом удалось спастись. А вот что произошло с Дашей, уложиться в голове не могло.

Мама с волонтерами отправилась на поиски. Я всю ночь не могла сомкнуть глаза. Голова была забита лишь мыслями о сестре. Я видела столько новостей о пропажах других людей, на моих глазах монстры утащили наверх соседей и напали на ту пенсионерку. Я видела мертвого мальчика, чье горло сдавливал окровавленный галстук, застрявший в зубах монстра. За мной гнались те существа. И вот они забрали с собой Дашу.

Навсегда.

Не может этого быть.

Холодные слезы утраты засохли на щеках. Я не могла успокоиться целую ночь. Не было никакого желания идти в школу. Даже мысль о Вите уже не грела сердце, а проносилась сквозь. Лишь Даша и Персик стояли перед глазами. Но если питомцу можно еще спасти жизнь, то сестре уже нет…

Эта мысль шокировала сознание. Мозг продолжал отрицать этот факт. Все казалось каким-то мутным непонятным сном. Хотелось верить, что проснусь и узнаю, что все недавно случившееся — не правда.

Но это происходило в самом деле…

…Но утром я все же пошла в школу. Хотелось в ней забыться, окунувшись головой в эти надоедливые мне предметы. Я целую ночь думала о Даше и понимала, что скоро сойду с ума, если не узнаю, что с ней произошло. Хотя догадывалась, но боялась в это верить.

Витя ждал меня у подъезда. Веселая улыбка сияла на его лице. Но никакого тепла я не ощущала, увидев парня. Не до него сейчас…

Витя помрачнел, когда увидел меня.

— Ты в порядке? — беспокойно заметил он.

От его вопроса на глазах вновь выступили слезы, и я громко и горько заплакала.

— Эй, что такое? — Витя явно не ожидал этого, парень испуганно смотрел на меня. А его руки притронулись к моим плечам.

Меня продолжало трясти. Успокоиться не получалось. Я так устала от всего. Мне уже не хотелось просыпаться в этот мир, который рушился на моих глазах. Я боялась знать, чем все закончится и закончится ли…Думая об этом, слезы продолжали литься и не останавливаться. Я чувствовала, как они скатывались к подбородку, падали на воротник куртки и впитывались в ткань.

— Что случилось? — Витя себя чувствовал неловко, смотря на меня.

Набравшись сил, я коротко рассказала ему о пропаже сестры. Витя был ошеломлен моим рассказом.

— Вот это да, какой ужас, — потрясенно произнес он, продолжая с беспокойством смотреть на меня. — но может ее еще найдут? — с надеждой в голосе спросил он.

Если найдут, то только в обличие чудовища…

— …правда еще пропавших без вести не нашли, но поиски ведутся и не собираются останавливаться, — продолжил говорить Витя, когда мы пошли на учебу. — но только не плачь. На твои слезы смотреть неприятно.

— Это еще почему? — вытирая перчаткой глаза, спросила я.

— Не по себе смотреть, когда плачут, — тихо ответил Витя. — ты, конечно, все равно со слезами красивая, но без них еще лучше.

Этот ответ меня обескуражил. Я почувствовала, как покрылись жарким румянцем щеки.

— Дашу будут искать, как и остальных. Маньяка рано или поздно поймают и накажут. — говорил Витя. Слово "маньяк" он произнес так, будто зубами прикусил язык, словно знал, что не было никакого маньяка. Хотя мне могло так показаться.

Темный купол неба начал потихоньку озаряться. Солнце бледными лучами слабо грело землю. Снег шуршал под ногами, позади рассыпаясь на крохотные песчинки. Поселок выглядел безжизненным. Почти все окна были поглощены во тьме, лишь в нескольких загорался свет.