Контуберналис Юлия Цезаря - Олег Мазурин

— Да здравствует республика, — прошептал Брут и испустил дух.

Когда Цезарю доложили о смерти сына, он сказал лишь одну фразу:

— По моему повелению тело заговорщика Марка Юния Брута не скидывать в Тибр, а выдать его матери Сервилии Цепионе и не препятствовать, когда она придет за ним. Сказано мною, Цезарем…

Неофит, или как говорили тогда «аристократ по списку», Иван Витальевич Родин не стал откладывать дело в долгий ящик и решил осмотреть подаренный ему Цезарем дом. Особняк находился в престижном районе Палатин, где жили преимущественно богачи и аристократы. Сопровождал на эту экскурсию Сальватора естественно Фабий и несколько конных легионеров. Контуберналис и центурион решили добираться до места на квадриге, запряженною четверкой гнедых лошадей иберийской породы.

Иван пока ехал по Риму не преставал удивляться его красотами. До чего зеленый район — Палатинские холмы! А ведь это только начало весны. Везде трава, цветы, заросли винограда, плюща, куча деревьев — олива, апельсин, мирт, бук, платан, кипарис. И среди травяного моря зелени — островки белоснежных и серых дворцов, домов и особняков. И дорожки и террасы к ним из белого камня и мрамора.

А вот и его жилище!

Иван удивился…

Этот особняк снаружи был без изысков и роскоши и смотрелся как маленькая крепость. Парадный вход — мощная стена с одной дверью без балкона и почти без окон. Лишь имелись в наличие две узкие и высоко расположенные над входом бойницы. Сходство с крепостью придавали массивные и большие двустворчатые ворота с бронзовыми петлями и двумя бронзовыми львиными головами посередине. В ноздрях каждого льва торчали бронзовые кольца, которые служат в качестве современного дверного звонка. Стоит лишь постучать ими по дощатой створке, как врата немедленно откроются. Но здесь контуберналиса и центуриона поджидал сюрприз. Иван с Фабием долго стучали этими кольцами по деревянному массиву, но дверь им никто не открывал.

— Откройте именем Цезаря, иначе мы выломаем эту дверь! — закричал страшным голосом центурион. — Да поможет нам в этом великий Янус!

Этот приказной окрик видимо подействовал на тех, кто находился внутри. Загромыхала щеколда, и ворота открылись. Появился раб. По внешности — грек. На вид — лет под шестьдесят. Черная борода, черные кудрявые волосы. Его жгучие глаза-маслины принялись изучать непрошеных гостей опасливым, вопрошающим и в то же время заискивающим взглядом.

— Кто ты, раб? — бесцеремонно спросил невольника центурион. — И как тебя нарекли хозяева?

Старик склонился в почтительном поклоне.

— Старого хозяина, Валерия Публия Котту арестовали и увели в тюрьму и по слухам казнили. Его жену и дочь увезли в неизвестном направлении. Все рабы, кроме меня и моей жены, убежали на свободу и где-то прячутся. А я остался. Вот охраняю дом от воров и грабителей. Меня зовут Ахиллес, а жену — Рода. Она у меня там, в лавке. Бывший патрон дал мне лавку, что рядом с домом и разрешил торговать. Обещал мне манумиссию, то есть отпустить на свободу. Он хотел пойти в Дом свободы и внести меня и мою супругу в цензорские списки в качестве римского гражданина. А я уже готовился отработать в пользу его пятнадцать трудодней, как тут ночью ворвались легионеры во главе с деканом и арестовали моего патрона. Я закрылся и уберегся в своей лавке, меня не нашли.

— Молодец, раб, ты был предан хозяевам, за что они тебя и ценили. Надеюсь, ты будешь предан и своему новому патрону — Ивану Сальватору.

Фабий указал на Ивана, раб снова почтительно склонился.

— Веди нас, Ахилл, осмотрим весь дом… — потом центурион обратился к легионерам. — А вы оставайтесь здесь у входа и охраняйте нас. И будьте бдительны: враг не дремлет.

Солдаты спешились, встали спиной к дому, опустили большие прямоугольные щиты-скутумы на землю и оперлись на копья.

Грек затворил на тяжелый засов двери, и новый владелец вместе с приближенным пошли осматривать жилище.

За входной дверью — небольшой коридор. Дальше — широкий прямоугольный зал без окон, расписанный разноцветными фресками и украшенный мозаиками и статуями. Это атриум. Посередине потолка — большое квадратное отверстие. Через него проникает солнечный свет и попадает дождевая вода, прямо в бассейн (имплювий), что расположен посередине атриума.

Бывший хозяин этого особняка был, несомненно, влиятельным патрицием. И со связями. В этот дом вода попадает не только через имплювий как у многих римлян, а через персональный и престижный для того времени водопровод, что было редкостью для Рима. В этом доме проточная вода была круглый год, она поступала по акведукам из Тибра.

Иван заглянул в бассейн и увидел отраженное и дрожащее от ряби ярко-синее небо и белые барашки-облака. Везде множество светильников, лампад, факелов, висящих, стоящих, воткнутых в стенные кольца. Но не все они горят. Лавочник Ахилл экономит на оливковом масле. Огня по минимуму. К тому же еще на дворе день. И поверхность имплювия подобно огромному зеркалу отражает во все стороны дома дневной свет. Солнечные зайчики прыгают по фрескам, мозаикам и статуям.

По сторонам атриума расположены спальни — кубикулумы. Иван зашел в одну из них. Кажется, это спальня принадлежала бывшему хозяину. По сравнению с нашими современными комнатами эта комната гораздо меньше. И темнее: спальня без окон и освещается лишь несколькими тусклыми светильниками. На стене нарисованы какие-то фрески. Иван стал всматриваться в изображение. Какой-то женский профиль. Когда зрение Родина привыкло к полумраку, он охнул от удивления. Вот так красавица! На стене — портрет молодой и очень красивой римлянки. Белокурые волосы, синие глаза, правильные черты лица, изящная шея, красивые плечи. Внешность этой римлянки просто поражает. Кто это? Какая-то римская богиня? Или на самом деле существующая или существовавшая девушка? Если она бытует в реальности — то Иван непременно жениться на ней. Конечно, если он не вернется обратно в Москву.

Видимо эта красавица была предметом страсти заговорщика или его женой, а может дочерью. Кем бы она ни была — она достойна восхищения.

Родин долго всматривался в черты нарисованной неизвестным художником римлянки и не мог оторвать взгляда — до чего она прекрасна! Надо же бывают такие пригожие девушки!

— Ахилл, а что это за богиня, нарисованная в хозяйской спальне на стене? Жена Валерия Коты или его дочь? — спросил раба Иван.

Грек отрицательно покачал головой.

— Нет, это не супруга его и не дочь…

— А кто?..

…— Это первая красавица Рима — Домиция Долабелла. Хозяин был в нее безумно влюблен. Хотел ее покорить, дарил ей дорогие подарки, посвящал стихи, но она его отвергла. Вот он и распорядился нарисовать ее портрет в его спальне.