Не умирай (СИ) - Хайес Роб Дж.

Эйн уставился на Чжихао.

— Я все еще могу…

— И я тебя остановлю, — Изумрудный ветер склонил голову к мальчику. — Ради нее, конечно.

Они выдерживали взгляды друг друга, а потом Чжихао кашлянул и отошел. Эйн повернулся к Чо.

— Ты ранена.

Кожа Чо почернела местами, потрескалась, и текло что-то неприятнее крови. Ожоги были на руке, но ниже локтя она смогла различить отпечаток выжженной ладони. Метка, оставленная навсегда мужчиной, который почти одолел ее. Последнее доказательство, что она билась с Пылающим кулаком. И победило. Было больно, но этой болью она гордилась, зная, что восстановила справедливость за Векового клинка. Как только солнце сядет, и появятся звезды, она помолится за него. Было много историй о мертвых, общающихся с живыми через звезды, и Чо надеялась, что сможет еще раз поговорить с ним. Она надеялась, что он одобрит ее поступок.

— Я могу помочь, — она не успела остановить его, Эйн опустил ладонь на ее левую руку, а другую — на ее грудь и надавил. Боль тут же пропала, сменилась онемением и пустотой, близким к боли. Казалось, все ее тело уснуло. Она глубоко вдохнула впервые с пробуждения, воздух наполнил ее легкие. Казалось, новая жизнь потекла по ее венам, новая сила наполнила конечности.

— Это жутко, — сказал Чжихао, глядя на грудь Чо. — А я уже достаточно жуткого повидал за последние дни.

Чо смогла понять голову и посмотреть на свою грудь. Большой лилово-коричневый синяк тянулся от места, где Эйн коснулся ее, виднелся в бреши бинтов, почти покрывал левую сторону ее тела. Исцеление ее руки тоже будто ускорили, почти весь ожог пропал, остался красный след от пальцев Пылающего кулака на ее коже.

Когда Эйн убрал ладони, Чо ощутила, как боль заполнила пустоту, но была уже меньше, чем до этого. Она могла дышать без ощущения ножей в груди, и рука уже не горела. Она даже смогла сесть без крика, не нуждаясь в помощи товарищей. Синяк на груди болел, когда она двигалась или задевала его, но эту боль она уже могла терпеть. Она провела правой ладонью по левой руке, ощущая грубую кожу. Но это было как сильный солнечный ожог. Она встала на ноги, потянулась, прогоняя боль.

— Ты можешь нас исцелять? — спросила Чо, проверяя пределы движений. Ей нужно было знать, как далеко она могла зайти.

— Нет, — Эйн встал и стряхнул землю со штанов, обтрепанный край шарфа снова был в его ладонях. — Ты не исцелена. Просто дальше продвинулась в восстановлении. Я могу сделать это лишь раз, — он повернулся к Чжихао. — Ты не бессмертный.

Он вскинул руки.

— Обидно, ведь было бы куда проще убить императора для тебя, если бы он не мог убить нас при этом. Мы тут закончили? Можем идти? Кулак уже воняет, а он и до этого неприятно пах.

Чо заставила себя сказать слова, пока не передумала:

— Спасибо, Чжихао Чень, — она низко поклонилась.

— Что? — слово вылетело из его рта, и щеки Чжихао покраснели. — За что? За то, что не участвовал? Не нужно благодарить, это было не сложно.

Чо покачала головой.

— Ты спас меня.

Изумрудный ветер фыркнул.

— Нет. Ты спасла себя, женщина. Я только бросил тебе меч, и только потому, что предпочел смерть старого гада, а не твою.

Эйн смотрел на спор с улыбкой.

— Я же говорил, ты можешь быть героем.

— Я не герой!

— Ты давно был моим героем, — Чо заметила женщину у дальнего стоячего камня. Она была высокой и красивой, с темными волосами, ниспадающими почти до колен, и ярко-голубыми глазами, которые сияли в сумерках. На ней были красные штаны и рубаха, а еще зеленая чешуя на груди. Она держала нагинату, древко было длиной с ее рост, клинок был с половину ее тела. Ипианское оружие напоминало Чо о доме. Она четыре месяца тренировалась с ним, а потом обнаружила свой навык с катаной.

Чжихао не взглянул на женщину, а смотрел на труп Пылающего кулака.

— Давно? — его тихий голос дрогнул. — Это было лишь вчера. И я не был героем. Я убил многих, чтобы считаться таким. Кулак уже знал, куда ты ушла. Он использовал это как повод нападать на города.

Чо посмотрела на женщину и увидела сходство. Почему-то ее удивляло, что у Кулака все-таки была дочь. Она подозревала, что он врал, не видела в нем мужчину за обликом вора-военачальника.

— Он на самом деле мертв? — спросила женщина.

— Да, — Чжихао глядел на труп.

— Ты проверил?

Чо заметила, как Чжихао нахмурился, но он подавил это и кивнул.

— Конечно, проверил. Даже добавил в нем еще дыру на всякий случай. Ты свободна, Янмей, — он улыбнулся, и Чо подумала, что он сделал это для себя, а не для кого-то.

— Я была свободна годами, Чжичжи, — Янмей прошла к ним, и Чо невольно потянулась к мечу. Ее второй меч был в ножнах, но она не вытащила его против Пылающего кулака и не стала бы вытаскивать сейчас. Ей нужно было отыскать Мир, она не будет ощущать себя спокойно без него. Мечи были парой, не разлучались. Но Янмей не выглядела так, словно готовилась мстить за отца.

— После твоей смерти никто не хотел забрать меня, — сказала Янмей. — Никто не хотел помочь мне сбежать. И я перестала пытаться. Он все равно приходил за мной. Он убивал всех и забирал меня всякий раз. И я стала играть послушную дочь и пошла в его маленькую армию. К тому, что осталось. Но уже никого не осталось, похоже. Вы всех убили.

Чжихао пожал плечами.

— Они мне никогда не нравились, — он все еще глядел на труп Кулака, а не на его дочь.

Чо обошла тело, взглянула на меч в его груди. Огонь на правом кулаке стал дымиться, Изумрудный ветер не врал насчет запаха. Она юркнула в палатку неподалеку и нашла Мир на земле.

— Теперь он мертв. Ты можешь делать, что хочешь, — сказал Изумрудный ветер, Чо вышла из палатки. Янмей стояла, прислонив нагинату к телу. Чо убрала Мир в ножны рядом с другим мечом.

— Спасибо, — Янмей склонила голову в сторону Чо. Чо ответила тем же, но не сводила взгляда с женщины. Она не знала, что та задумывала насчет мести.

Эйн сказал:

— Почему ты не убежала с остальными? — он прижимал сумку к груди.

— Потому что отец пришел бы за мной. Он всегда защищал меня. Назвал меня Янмей, Последний летний цветок. Порой он обходился со мной как с преемницей, учил меня управлять бандой. Порой вел себя со мной как с нежным цветком, который нужно защищать любой ценой, — она посмотрела на Чжихао. — Он не зал о нас. Вряд ли он горевал бы по тебе, если бы знал.

— Горевал по мне? — Чжихао рассмеялся, но это звучало почти как истерика. Он пнул труп. — Думаю, ты переоцениваешь мою значимость для него.

В глазах Янмей мелькнул хищный взгляд. Чо коснулась рукояти Мира и скривилась от боли в ребрах. Она не знала, нападет ли Янмей, и стоило ли защищать Чжихао. Но она защитит его, потому что это он заслужил. Он помог ей, хоть и не собирался, даже спас ее, когда было бы проще ничего не делать. Может, Эйн был прав насчет него.

— Почему ты не убила его сама? — спросил Эйн.

Янмей взглянула на мальчика, поджав губы.

— Потому что он был моим отцом. Ребенок не должен убивать отца. Как и отец не должен вредить своему ребенку.

Чжихао громко зевнул и потянулся.

— Ты не должна была находиться тут, Янмей. Не должна быть его дочерью. Ты всегда была слишком мягкой для этого.

— Я все еще выгляжу мягко, Чжичжи? — ответила Янмей. Чо признала, что женщина не выглядела мягко. Она стояла как воин, превосходила в этом Чжихао.

— Слишком мягкая для того, куда мы идем, — Чжихао не смотрел на нее. — И нам уже пора идти.

— Куда вы идете? — Янмей сделала еще шаг, и Чжихао отступил на шаг. — Я могу сражаться, Чжичжи.

— Да? — Эйн поднял голову с голодом в бледных глазах.

— Нет! — Чжихао встал между Эйном и Янмей. Он смотрел на мальчика, мешая тому видеть, и Чо видела решимость мужчины. — Не ее.

Эйн склонил голову. Он перевел взгляд на Чо и обратно, на юном лице появилось нечто, похожее на злость.

— Не ее, не его. Но мне нужно больше, чем вы двое.

— Что это, Чжичжи?

— Тихо, Янмей, — Изумрудный ветер стоял перед мальчиком, но Чо казалось, что он дрожал. — Прошу, не ее.