Земной муравейник - Стив Перри

— А что общего у пациентов?

— Высокий уровень чувствительности по шкале Крайера и, по крайней мере, двойные значения яркости восприятия по Эмерсону.

— Так. А описания их видений — одинаковы?

— Да.

— Причины болезни?

— Неизвестны. Наиболее вероятно предположение, выработанное медицинским компьютером, — какой-то вид телепатического или эмпатического воздействия. Может быть, так эти существа общаются между собой, и, возможно, они стараются связаться с нами.

— Хм-м. По нашим данным, чужие вовсе не производят впечатления сколько-нибудь разумных существ. И мы предпочитали находиться в приятном неведении относительно этих тварей. И вдруг такая волна спонтанных связей. Почему теперь? И почему здесь, на Земле? Здесь же нет чужих.

Экран компьютера над кроватью воспроизводил полные телеметрические данные. Пациент, Ликовски Джеймс Т., лежал в силовом поле новейшего диагностического аппарата фирмы «Гипердайн Системе» модели 244-2. Данные его энцефалограммы, электрокардиограммы, уровень мышечных сокращений, скорость основного обмена веществ, скорость обмена веществ в клетках и результаты постоянного анализа крови изображались в форме волн, слов и диаграмм на мониторе. Давление крови, дыхание и пульс измерялись и записывались. Аппарат определял и автоматически корректировал температуру, так что пациенту не было ни слишком холодно, ни слишком жарко. Капельница подавала в вену сбалансированную жидкую смесь питательных веществ для поддержания здоровья. Катетер Фоли и ректальный зонд обеспечивали удаление отбросов. Компания не экономила, когда речь шла об этом особом пациенте. Стерильная комната была полностью изолирована, и все посетители, медицинский персонал и представители Компании облачались в осмотические хирургические костюмы с отдельной подачей воздуха. Южная стена из зеркального стекла позволяла видеть пациента в любое время. Шесть докторов входили в основную бригаду, еще шесть медицинских техников работали посменно в качестве наблюдателей, восемнадцать человек осуществляли охрану, а само здание постоянно находилось в режиме чрезвычайной ситуации. Пациент никуда не выходил и никто посторонний не допускался даже посмотреть на него.

Двое мужчин стояли в комнате наблюдения и рассматривали пациента.

Один из них, яркий блондин, высокий и привлекательный, с глубокими залысинами — доктор медицины и философии Тобиас Драйнер, профессор в области биосистем, — возглавлял бригаду врачей. Второй — щуплый, темноволосый, куда менее привлекательный и очень упрямый, — Луи Рейне, тоже доктор медицины и философии, входил в руководство Компании и был вице-президентом Биомедицинского Отделения, а это немало значило. Драйнер был ответственным за пациента, а Рейне — за весь проект.

— Как у него дела? — задал вопрос Рейне. Драйнер провел рукой над устройством управления, которое реагировало на движение.

— Послушайте сами.

Послышался звук голоса, воспроизводимого с записи: «...может мне кто-нибудь сказать, что происходит? Что случилось? Я хочу вернуться к жене. Черт побери, почему я нахожусь здесь? Я же себя прекрасно чувствую! Немного болит живот, ну и что!»

Драйнер снова повел рукой, и голос затих, затем подошел к помещенному в стороне от прозрачной стены магнитоэнцефалографическому аппарату с голографическим монитором и начал нажимать кнопки управления.

На экране высветилось изображение пациента в четверть натуральной величины; затем изображение расползлось, часть его, изображающая кожу и мышцы, растворилась, открыв внутренние органы. Затем изображение стало медленно поворачиваться.

Драйнер снова нажал кнопку — под ребрами пациента зеленым цветом проявилось изображение эмбриона чужого.

— Покажите выделенную зеленым часть изображения в натуральную величину, — приказал Драйнер. Эмбрион на экране увеличился вчетверо.

— Интересно, — проговорил Рейне, наблюдая за медленно вращающимся изображением, — неудивительно, что он жалуется на боли в животе.

— Создание отбирает небольшое количество крови из малозначительной артерии в этом месте, — сказал Драйнер, указывая пальцем. — С другой стороны, не причиняет вреда пациенту. А вот скорость, с какой он растет, просто феноменальна. Если бы это было человеческое дитя, то оно созрело бы не в месяцы, а в несколько дней. Физиология просто невозможная — ведь он не может получать достаточно питательных веществ от пациента. Видимо, мы имеем дело с какой-то необычной системой обмена веществ.

— Похож на почку с зубами.

Какая уродливая тварь, — заметил Рейне. Наступила пауза.

— А пилот знает, что в нем находится?

— Пока нет. Он чувствует определенные неудобства. Мы проводим стимуляцию нервов для того, чтобы поднять уровни его собственного эндорфина и энкефалина, и он не чувствует боли, а только давление. Мы не хотели рисковать возможным отравлением паразита какими-либо лекарствами.

— Неплохая идея.

— Конечно, существуют некоторые этические вопросы, — в частности, должны ли мы сообщить пациенту о его будущем, с учетом смертельного исхода.

— А ваше мнение — Ну что же, мы все-таки изучаем новую форму жизни. В этом случае очень важным является поведение организма, в котором она развивается. Возможно, едва пациент узнает, что его ждет, некоторые виды гормонов претерпят изменения. Мы не знаем, как повлияет это на паразита — положительно или отрицательно. Биохимики полагают, что увеличение эпинефрина, возможно, ускорит его рост.

— Вы имеете в виду, что когда пациент узнает, как созревший паразит будет прогрызать себе выход из него, он превратится в кучу дерьма, а эмбриону того и надо?

— Вполне возможно.

Рейне вздохнул:

— Эта тварь стоит миллиарды, вы это знаете? А пилот и так живет во взятом взаймы времени. Семья у него есть?

— Жена и двое детей.

— Они получили полис от Компании?

— Конечно, — Тогда скажите ему.

Красный смял копию секретного факса и положил его на пластинку, выдвинувшуюся из устройства для уничтожения документов. Тонкий лист пластика попал в поле у входного отверстия устройства и испарился с желтой вспышкой и тихим хлопком.

Открылась дверь офиса, и вошел Зеленый. Они улыбнулись друг другу.

— Читали факс из Хустона? — спросил Зеленый.

— Да.

— Мне конфиденциально сообщили, что команда Кван Чу Лина практически готова сделать нам предложение. Он собирается дать максимальный кредит, если то, что я наобещал, сбудется хотя бы наполовину.

Красный усмехнулся:

— Вот засранец! За корабль мы можем содрать столько, что деньги Кван Чу будут выглядеть мелкой монеткой.

— И я так считаю. Но почему бы не половить рыбку в мутной воде. Пусть акулы ее мутят и жрут друг друга за лакомый кусок, который мы можем им дать.

— Это, пожалуй, правильно. Я уже покупаю дом на Маауи. А может быть, я куплю еще и космический корабль. Следующим летом слетаю на Поле Астероидов, что вы об этом думаете?

Зеленый рассмеялся:

— Почему бы и нет? Вы можете себе это Позволить. Ну а я думаю купить Гипердайн 129-4с — модель рабыни любви.

— А-а, андроид для удовольствия? Неплохо. Если ваша жена вам позволит.

— Что за ерунда! Может быть, я и ей куплю такой же. Она будет так занята, что и не заметит моего андроида.

И они оба рассмеялись. Если все пойдет, как задумано, это все равно что выиграть в лотерею.

Глава 13

Сальвахэ лежал в постели проститутки, наблюдая, как нагая женщина, развешивала белье на веревке, натянутой вдоль комнаты. Убогая квартира находилась на одном из верхних этажей, и горячий ветер из открытого окна поднимал с нижних запахи слишком многих людей, забившихся в слишком тесное пространство. К этой вони примешивался запах вареных овощей, пота и испорченных туалетов.

Обнаженная проститутка была беременной, по крайней мере на седьмом месяце, с уже большим животом. Предохраняющий от беременности имплант перестал действовать, и она решила завести ребенка. Существовал прекрасный рынок для здоровых детей: их приобретали люди с севера, желавшие иметь новорожденного без необходимости его вынашивать. А кроме того, есть мужчины, которых привлекают беременные женщины. Сальвахэ не находил ее привлекательной, но все же что-то в этом было, и он смотрел на женщину, как орел на вкусную мышь.

Проститутка кончила развешивать белье и повернулась к нему. Сальвахэ, как и она, был совершенно голым.

— Боже мой, и это все, что вы хотели от меня, только смотреть? Может быть, вы хотите, чтобы я что-нибудь сделала для вас?

Она подчеркнула свои слова непристойным жестом, а затем коснулась губ и прикрыла низ живота рукой.

— Нет, я хочу лишь смотреть на тебя. И хочу, чтобы ты мне рассказала о том, что чувствуешь, — сказал он. Проститутка пожала плечами:

— Что ж, раз вы платите...

— Да, именно так. Подойдите сюда. Она подошла и села на кровать. Сальвахэ положил руку на ее живот под свисающие груди.