Пропавшая без вести. Призраки маленького городка - Наталья Юрьевна Ананьева

коридор больницы, ее мысли тревожны. Ничего вразумительного сейчас от нее вы не получите. Я сожалею. У нее было сильное расстройство психики. Она считала, что за ней следят и хотят навредить. Вот ее дело — и из-за толстой и звякающей двери сейфа Василий Васильевич вытащил личное дело. Вам как коллеге я могу показать вот это.

— Этот персекуторный бред произошел в результате самостоятельного нарушения. Эта женщина утверждает, что была знакома со странным мужчиной, который постоянно следил за ней. Тамара рассказывает, что встречалась с очень хорошим парнем. Он отслужил в армии. Подружки ей завидовали. Она стала замечать его скрывающимся за ее домом, в кустах у подъезда, за углом дома, стоящего напротив работы, и так далее. Она не принимала такое поведение всерьез и считала за ревность. Но однажды она шла из кино, и навстречу ей Ванька — сосед. Говорит ей — давай провожу? Она и согласилась. А у подъезда этот парень ждал. Увидел их вместе, — закатил скандал. Соседи стали кричать из окна, чтобы они замолчали, и тогда он поволок ее в лес, который начинается с парка за домом. Дальше мужчина стал биться в эпилептическом припадке: кричал, размахивал руками, из его рта текли слюни.

Находясь в таком умопомешательстве, он клялся, что убьет ее. Она упросила отпустить ее, пообещав, что никто и никогда ее больше здесь не увидит. В какой-то момент мужчина, глядя на нее, стал повторять какое-то словосочетание — то ли двойки, то ли пятерки. Отметки какие-то. В этот момент его хватка ослабла, и ей удалось вырваться из его рук. Преследования не было, она сумела добежать до дороги. Таксист, увидев, в каком она виде, отвез сначала ее в приемный покой скорой помощи, а те, не найдя никаких признаков физиологических травм или заболеваний по их части, направили к нам. И еще, — добавил Василий Васильевич, — особенность была у этого парня. Он любил собирать фотографии девушек, "на долгую память.

— Хм… романтик. — Покровский развел руками. — Скажите, пожалуйста! А нет ли у вас на учете подобных пациентов со схожим психологическим портретом?

— Вы знаете, есть, но появился он не так давно. Он получил в детстве травму головы, после чего стал путать буквы, слова, и его перевели в логопедическое отделение. Мы не нашли в его болезни ничего опасного для окружающих, и просто ведем его состояние посредством учета. Вот его адрес, если хотите. Но если кто спросит, я вам ничего не говорил. Вы понимаете?

— Само собой, — ответил Покровский. — Спасибо.

29.03.2016

Раздался звонок телефона в сумке, висевшей на старой вешалке в прихожей.

Телефон звонил что есть мочи и требовал, словно маленький ребенок, пристального внимания к себе. Маргарита, проходя мимо по коридору служебного помещения, услышала знакомый звонок своего телефона. Машинальным движением руки она провалилась в карманы халата и поспешила ответить на звонок.

— Да, да… Мама, нет. Нет. Никому открывать дверь нельзя.

Даже на цепочке… нет.

— Нет, уходите, — ответил тихий голос Ирины Петровны из-за входной двери.

— Уходите, мне нельзя открывать никому дверь.

Разговор был окончен. Вадик, опустив букет, вышел из подъезда с опущенной головой.

31.03.2016

«Иногда мне кажется, что я больше не могу жить. Но это не в нашей власти и поэтому, мне бы просто хотелось исчезнуть. Я взяла академический отпуск и работаю в районной больнице. В последний раз, когда я видела Вадика, он сидел ко мне спиной в своей новенькой машине, а по его плечам грациозно расползлась, будто раковая опухоль, Мариика. Увидев меня, она приподняла верхнюю губу и еще больше усилила хватку, показав свою власть и господство над ним. Проводив меня взглядом и разглядев мой пораженческий вид, шипящая гадюка успокоилась и повернулась ко мне затылком. Жизнь моя стала обретать новый смысл. После последнего эксцесса в ночном клубе я слегла. Ничто у меня не болело, но встать с кровати было просто немыслимо. Будто стопудовая гиря повисла на моей шее и старательно тянула меня вниз. Я помню, что мама искала еду, стуча пустыми кастрюлями, нарушая мое спокойствие противными звенящими звуками. Сейчас я думаю, как хорошо, что у меня есть на попечении моя мама. Если бы не мои обязательства по уходу за ней, я, наверно, проросла бы корнями в свою кровать и как будто растворилась бы в шуме и пыли городского социума. Ответственность заставила меня сначала встать с кровати, затем взять тряпку и ведро и приняться за уборку квартиры. После я поняла, что учиться пока не смогу, а бросать институт — это не дело. Пошла и написала заявление на предоставление академического отпуска, который я оставляла на нелепый для сегодняшнего дня случай — рождение ребенка. Оптимистка! Как-то соседка-начмед узнала, что я сижу дома, и пристроила меня к себе в поликлинику. Деньги небольшие, но платят всегда вовремя.

Тогда, подумав над своей ситуацией, я поняла, что заставило меня жить, — забота о людях. И я стала жить сквозь желание увидеть, кому нужна бы была моя помощь. Новая работа придала моей жизни смысл. А еще я завела себе новую привычку носить в кармане семена цветов и рассыпать по дороге домой: по Тимофеевской, к повороту на набережную и вдоль по Тверской…»

Маргарита, пойдем скорее, нужна твоя помощь, — раздался взволнованный голос Маринки-санитарки, с которой Маргарита работала вместе.

По всей видимости, привезли тяжелого.

— Отче наш, иже еси на небесех. — Раз, два, три, ступеньки, лестничный пролет. По длинным коридорам приемного покоя бежала Маргарита.

— Да святится имя твое. Да придет царствие твое, да будет воля твоя как на земле, так и на небе. — Лестница закончилась. Открываю дверь в приемный покой.

— Да будет воля твоя как на земле, так и на небе…

Точно. Бабушка семидесяти лет с плохим ритмом — сердечница. Таких видно и без приборов. Бледная кожа, синие губы и потерянный вид.

— Хлеб наш насущный… ибо есть царствие твое…

Успеваем докатить до реанимации. Двери закрываются.

Доктор приступает к работе.

— Аминь.

30.04.2016

Я помню, когда мой отец уходил из жизни, он оставил мне свои часы. «Помни о ценности времени», — сказал он. С тех пор я поняла, что время — это единственный драгоценный ресурс, который невозможно повторить и который является самым ценным. Надевая часы моего отца, я отсчитываю каждый раз секунды моей жизни, моих ресурсов. Как я распоряжусь ими? Что я сделаю сегодня, о чем можно будет вспомнить не то, чтобы через год, а хотя бы назавтра? Часы отца заставляют вдумчивее относиться к своему времени: ко сну, к встрече с