Проект "Эволюция" - Григорий Павленко

– Я… – начала было Аврил, но её тут же прервал второй мужчина.

– Также, согласно данным с наблюдательных камер, примерно час назад вы играли за вот тем автоматом, – он указал на место, где охающая и вздыхающая Лит только-только закончила собирать оставшиеся фишки. – Позвольте уточнить, так ли это?

– Так, – кивнула Аврил, уже начинавшая догадываться, что к чему.

– И, согласно закону, если в момент игры вы находились в казино без…

– Я здесь с опекуном, – на этот раз прервала его Аврил.

– Как его имя? – спросил Дил.

– Артур Корн.

И вновь включилась голограмма над глазом мужчины, на которой Аврил успела прочитать следующее: "Артур Корн, время входа 6:12, текущее местоположение – стол номер 14, сопровождает племянницу – Аврелию Гейб".

– Он за четырнадцатым, – сказал чернокожий своему напарнику.

– Хорошо, – кивнул тот, – ты пока проверь, а я поговорю с Аврелией о её выигрыше.

– Что ты за хуйню мне сдаёшь?! Где, блять, нормальные карты?! – рявкнул Сержант, ударив кулаком по столу. От удара этого по стеклянной поверхности расползлось несколько еле заметных трещинок, а девушка, сидевшая на коленях Сержанта, испуганно вздрогнула от неожиданности, покрепче обняв своего благодетеля.

– Не сердись, милый, – шепнула она ему на ухо. – Хочешь, я тебя успокою? – с этими словами она положила руку ему на грудь.

– Не мешайся, шлюха, – пробормотал тот, тем не менее, не убирая руку с её задницы. Вторая же рука была попеременно занята то стаканом с дорогущим виски, то не менее дорогой сигарой, то несколькими крайне дерьмовыми картами. – Не видишь, что ли? Из-за тебя хрень всякая прёт.

– Какой ты грубый, – улыбнулась девушка, – меня это заводит.

– Ещё бы не заводило, – пробормотал Сержант, залпом осушив стакан. – Сходи лучше принеси ещё выпивки, пока я делаю деньги.

Девушка с явным сожалением спрыгнула с колен Сержанта и, взяв в руки пустой стакан, удалилась в сторону бара.

– Ну ладно, – сказал Сержант, взяв сигару в зубы, – теперь-то точно игра попрёт…

– У тебя только говно из задницы прёт, – неожиданно раздалось у него за спиной. Медленно отложив карты, Сержант обернулся, уже просчитывая в уме, как будет отмазываться от убийства, совершённого с особой жестокостью на глазах у всего казино. Но планы эти ушли в тень, когда Сержант увидел, кто стоял перед ним. Высокий чернокожий мужчина в таком же чёрном как его собственная морда костюме смотрел на Сержанта с плохо скрываемой улыбкой. – Артур Корн. Я-то всё гадал, ты или не ты?

– Колбаса? – не веря своим глазам, спросил Сержант, – Колбасень?

Это действительно был Колбаса. Точнее, звали то его Дил Арент, но Сержант имел странную и для многих неприятную привычку давать тем, кто служил под его началом, прозвища. Чаще всего обидные. Дил (он же Колбаса, Колбаска, Колбасень, Палка-Колбасалка и проч.) получил свою кличку благодаря одному крайне забавному, по мнению Сержанта, случаю.

Только-только поступивший на службу рядовой Арент попал в армию из не самого благополучного места на Земле – Северной Америки. Люди там уже добрых несколько веков только и делали, что дохли от голода, и даже в учебных частях солдатам не доводилось даже мечтать о настоящей, не синтезированной из дерьма и мочи еде. Когда же Дила перевели на Лунную базу под командование Сержанта, местные ребята решили поприветствовать новобранца сочной шуткой. Они покрасили магнитную мину таким образом, что по виду она стала почти не отличимой от палки настоящей колбасы, а затем подбросили её спящему рядовому.

Проснувшись, Аверт, никогда не отличавшийся особой прозорливостью, попробовал откусить от новообретённой "Колбасы". Благодаря этому укусу он потерял несколько зубов, но взамен приобрёл прозвище, прилипшее к нему до самого окончания службы. Сержант, кстати говоря, часто упоминал, что мина была вполне боеспособной, и подобная шутка являлась настоящим "боевым крещением Колбасы".

– Эй, Артур, – поднял руки мужчина, названный Колбасой, – меня так уже лет десять никто не звал. Меня вообще-то зовут…

– Да срать мне, как тебя зовут, рядовой-Колбаска! – хохотнул Сержант, спрыгнув со стула и совершенно позабыв о идущей за столом игре.

– Хрен с тобой, Сержант, – улыбнулся Колбаса, – как же, мать твою, давно я тебя не видел!

– С той самой заварушки на Луне, – вздохнул Сержант. – Я тогда на повышение пошёл, а ты…

– А я на гражданку свалил, да, – грустно улыбнулся Колбаса. – Но всё равно я чертовски рад тебя видеть, дружище!

Никто из них не хотел сейчас вспоминать событий, во время которых полегла большая часть взвода, бывшего и для Сержанта, и для Колбасы настоящей семьёй. Но, глядя друг на друга, оба они понимали, что тот хренов день будет преследовать их до конца жизни. Да вот только казино было не тем местом, где люди предаются мыслям о мрачном прошлом.

Колбаса, нисколько не стесняясь, крепко, по-мужски обнял Сержанта, который не остался в долгу. И только когда у обоих мужчин захрустели рёбра, они отпустили друг друга и, перебрасываясь пошлыми шуточками, удалились в сторону одного из столиков, стоявших рядом с баром. Разместившись там, Сержант заказал парочку кувшинов пива (он прекрасно помнил, что Колбаса не переносил ничего из алкоголя, кроме этой пенной амброзии) и принялся за расспросы.

– Да как тебе сказать, Сержант, – вздохнул Колбаса, когда закончились огромные запасы издевательских подколов, которыми перебрасывались два бывших сослуживца, а вместе с ними и один из кувшинов. – На Земле я никак прижиться не смог. Там все такие чистенькие, такие правильные… суки. Смотрят на таких, как мы с тобой, как на грязь под ногами. Солдатнёй называют, чтоб их всех. Причём так морды кривят, когда узнают, что ты из служивших…

– Серьёзно чтоль? – наморщил лоб Сержант. – Я с таким не сталкивался.

– Ну так это же ты. Генерал, херов, Корн.

– Сержант. Опять разжаловали, пидоры.

– Да, слышал. Точнее я слышал, что тебя за то, что ты там с президентом устроил, вообще казнили к херам, но что-то ты на повешенного не тянешь. Но не суть, – Колбаса хлебнул пива и продолжил, – ты-то вертелся в армейских кругах и не смотрел по сторонам, как я понимаю. А мне и другим ребятам, решившим отложить винтовку в сторону, пришлось ой как несладко.

– Ты о чём вообще лопочешь, Колбаса?

– О том, что они, блять, победили войну.

– Чё?

– Ага. Этот сраный президент объявил, что настали годы вечного мира, бла-бла-бла и всё такое. Там круглые сутки крутят пропаганду о том, что армия – пережиток прошлого, что солдаты только и делают, что развязывают бесконечные войны, что такие как мы с тобой – сущие дьяволы в сапогах… Чего это всё так кружится?… А, я ж пива нахлебался. Точно. Дай-ка ещё хлебну… А то на работе-то, черти драные, пить не дают.

– Кем работаешь-то? – спросил Сержант, выпустив облачко дыма. Одну сигару он уже успел прикончить, но чертовка оказалась так хороша, что Сержант просто не смог отказать себе в удовольствии закурить ещё одну.

– Да я вообще-то здесь и… блять! Я ж забыл совсем! Мы тут племянницу твою сцапали.

– Племянницу? Какую, нахер, племянницу? Колбаса, ты опять, что ли, мины жрать начал?

– Вот в том-то и дело, Сержант, – нахмурился Колбаса, – девка какая-то сорвала джек-пот на одном из автоматов. Такая… не то что бы уродина, но… ну ты понимаешь. Я б с такой в разведку не пошёл. Тощая как твой хер, очкастая, лохматая. Волосы крашенные кстати, но выглядят тупо. И у нас в данных написано, что она твоя племянница. Аврелия Гейб зовут. Фамилия идиотская какая-то. У меня хомяка так звали.

Тощая, очкастая, лохматая, крашенные волосы… Аврелия Гейб?! ДЖЕК-ПОТ?!

– Джек-пот сорвала? – просипел Сержант.

– Ага, – кивнул Колбаса. – Просто кинула несколько фишек, дёрнула рычаг и бац!

– А сколько там… сколько она сорвала?

– Три лимона вродь.

– Кххх! Кхе!

– Или тридцать… я в цифрах не очень, ты ж знаешь, Сержант. Эй, ты чего посинел? Подавился, что ли?

– Не… я… в порядке… кхе-кхе! Где она сейчас, говоришь? Бабки с ней?

– Так кто это такая, Сержант? – спросил Колбаса, прищурившись. – Не заливай мне про племянниц. Я-то знаю, что у тебя всю семью на войне положили. Всех братьев, сестёр, мам, пап…

– Опекун я её, – пробормотал Сержант, решивший, что за тридцать-то лимонов можно пару раз поименовать Ботана в женском роде, если уж это написано в документах. – И не спрашивай, как это случилось.