Сердце Мириаля - Мэгги Фьюри

— Но ведь что-то же мы можем для него сделать? — с отчаянием спросила она. — Что, если оно все-таки живо? Это же такое удивительное существо, да что там — самое настоящее чудо! Нет, я не могу так просто бросить его на произвол судьбы!

Забросив на плечо заступ, Тормон взял подругу за руку и решительно повел ее прочь от попавшего в ловушку исполина.

— Лучшее, что мы можем для него сделать, — спуститься ниже по тропе и найти для лагеря место, безопасное для Аннас. Потом с утра пораньше мы двинемся в Тиаронд и направимся прямиком в храм. Наша обязанность — сообщить об этой находке самому иерарху.

— Тормон! Да смеем ли мы?..

— Ну конечно. — Свободной рукой он обнял женщину за плечи, притянул к себе. — Во-первых, он сумеет собрать побольше народу, чтобы откопать этого бедолагу, а во-вторых… — Тормон лукаво ухмыльнулся, — чудеса — это все-таки его профессия, а не наша.

Он привязал облепленный глиной заступ к наружной стене фургона. Канелла взобралась на козлы и взяла в руки вожжи—к вящему удовольствию усталых, промокших и злых лошадей. Тормон тайно вздохнул с облегчением — наконец-то они тронулись в путь! Его практический ум уже задвинул подальше все мысли о чудесах и сказочных чудовищах. Теперь он размышлял только о том, где лучше устроить стоянку и скоро ли они доберутся до подходящего места. Ему и в голову не пришло, что они с Канеллой даже не потрудились поискать другие жертвы оползня.

Глава 4. ОБРЕТЕНИЕ НАДЕЖДЫ

В начале не было ничего. Он ничего не видел, не слышал, не чувствовал. Как будто плоть его исчезла бесследно и осталась лишь смятенная, смутная, слабая искорка духа. Где он? Неужели это и есть — смерть? Безмерная усталость овладела всем его существом. Внутреннее пламя, присущее его роду, так ослабело, что почти превратилось в угли. Все его тело пронизывал липкий, леденящий холод… Тело? «Проклятье, —.подумал он, — я не чувствую собственного тела! Быть может, я и вправду мертв?»

Ему стоило огромного труда сосредоточиться, вспомнить… «Что случилось? Где я? Неужели меня уже похоронили? С чего бы еще иначе я вдруг оказался в полной темноте, заваленный стылой глиной?..»

Глиной?! Да нет же — грязью! Ну да, это была грязь. Ревущая, грохочущая, неумолимая волна удушливой тьмы. Удар, падение — и вот он уже задыхается, бессильно цепляясь когтями за пустоту, страшась только одного — потерять…

— Вельдан! Казарл испустил такой оглушительный вопль, что подсохшая глина, облеплявшая его, растрескалась, а с окрестных скал осыпались струйки камней. Порыв, порожденный страхом и болью, оказался так силен, что дракен одним прыжком вырвался из грязи, едва не ставшей его могилой. И тут же поплатился за такую неоправданную трату сил. Все его тело пронзила острая, слепящая боль… но по крайней мере он был свободен.

Каз помотал головой, безуспешно пытаясь разогнать пелену мути и боли, зашатался, но все же кое-как сумел выпрямиться. Лапы под ним подгибались, мягкое местечко на голове, между рогов ныло от нестерпимой боли. Досталось ему, похоже, всерьез: стоило мотнуть головой, и в глазах темнело, а мир вокруг начинал вращаться, точно бешеная карусель. Судя по всему, Каз провалялся без сознания добрых полдня, и счастье еще, что он вовсе остался в живых. Дракены покрыты прочнейшей чешуей, у них острые клыки и когти, а могучий шипастый хвост одним взмахом может пришибить быка, но одно уязвимое место у них все-таки есть — на макушке, между рогов. Вот почему череп дракена снабжен не одной, а двумя парами рогов: костяными наростами над глазами, что придает морде дракена такой угрожающий вид, и длинными, витыми, запрокинутыми назад рогами, которые изящным изгибом прикрывают череп.

Собрав остатки сил, Каз попытался сосредоточиться. Сколько же времени он провалялся здесь, бросив без помощи свою напарницу? Сейчас уже ночь, и под небом, затянутым тучами, царит темнота чернее, чем сердце вампира. Хотя дракен обладал хорошо развитым ночным зрением, он мало что мог разглядеть в глубоком овраге. Слуха его достигали лишь немногие звуки: журчание текущей воды, собственное хриплое дыхание, лязг и скрип когтей по камням да негромкий, шепчущий шорох бесконечного дождя.

Где же Вельдан? Глубоко ли ее завалило? Вдобавок к ночному зрению дракен владел иными способностями, которые помогут ему в поисках. Он мог учуять тепло живого существа и мысленно увидеть его как яркое белое свечение — даже если источник тепла был невидим для его глаз. К тому же у него было неимоверно острое чутье. Жива Вельдан или мертва — Каз сумеет отыскать ее по одному только запаху. Пошатываясь, дракен неверным шагом принялся обходить заваленный грязью и мусором овраг в поисках своей напарницы.

Найти Вельдан оказалось нелегко. Из грязи тут и там торчали стволы сломанных оползнем деревьев, а их сучья сплетались так тесно, что порой одолеть эту преграду было почти невозможно. Силой оползня Каза протащило вниз по узкому ущелью, и теперь он вынужден был с превеликой осторожностью карабкаться вверх по склону, буквально ощупывая каждую его пядь. Всякий треснувший под его лапой сук приходилось исследовать со всем тщанием, и притом в полной темноте — чтобы нечаянно не вызвать новый обвал, который может навеки похоронить под собой Вельдан.

Казалось, поиски тянутся бесконечно, и в конце концов Каз уже едва удерживался от искушения задрать голову в дождливое небо и завыть от горя и бессилия. В конце концов, обшарив почти весь овраг, у самой тропы он обнаружил Вельдан. Что удивительно — дракен дважды миновал это место, но так и не сумел ее учуять. Груда изломанных сучьев завалила Вельдан с головой, да к тому же она так замерзла, что Каз совершенно не чуял тепло ее тела.

Пустив в ход когти и зубы, дракен яростно набросился на преграду, отделявшую его от напарницы. Пробившись наконец к Вельдан, он с радостью обнаружил, что сердце ее покуда бьется, только слабо и еле слышно. Впрочем, надо радоваться и тому, что Вельдан вообще жива. Ее укрыли от ударов упругие верхние ветви сломанной сосны, и это же укрытие сохранило для нее в грязи толику воздуха — иначе Вельдан бы попросту задохнулась.

Итак, напарница нашлась, но это лишь полдела. Каз понимал, что им необходима помощь. Он должен отыскать людей — и поскорее, не то Вельдан умрет. Только сейчас дракен вспомнил об Этоне… и поежился от запоздалого чувства вины. Что стряслось с драконьим провидцем? Жив он или погиб?

Казарл резко мотнул головой — и дернулся от жгучей боли, ужалившей виски. Плохо дело: обоих спасти он не сможет. Покуда он будет искать Этона, Вельдан наверняка умрет. К тому же дракон скорее всего не перенес катастрофы — он и прежде был едва жив от холода и голода.