Французская фантастическая проза. Библиотека фантастики в 24 томах - Франсис Карсак

Мои исследования заставляли меня проводить много времени в подземной лаборатории глубоко под блоком № 3. Я обрабатывал данные о деятельности Солнца, собираемые семью автоматическими обсерваториями на знойном полушарии, и вместе со мной, кроме Сни, трудилось еще пять молодых физиков.

Каждые два месяца космодром с Земли доставлял оборудование, продукты, которые как-то разнообразили наше меню, состоящее в основном из плодов гидропонных теплиц, и новости.

Однажды около полудня я разрабатывал свою теорию о солнечных пятнах, когда вдруг обнаружил, что, если мои расчеты верны, скоро настанет "конец света". Помню, как я был ошеломлен, как не верил самому себе, двадцать раз проверял расчеты. Я пришел в ужас! Словно безумный выбежал я из лаборатории, поднялся на поверхность в освещенном полушарии. Солнце, висевшее низко над горизонтом, пылало в небе как всегда. И тем не менее, если я не ошибался, это светило должно было в ближайшем будущем — через сто лет, через десять завтра, а может быть, через секунду — взорваться и уничтожить огненным ураганом Меркурий, Землю и всю Солнечную систему!

Я ринулся в свою лабораторию, заперся там и, не говоря никому ни слова, проработал без передышки, не отходя от компьютера, почти шестьдесят часов. Я не ел, не пил и поддерживал силы только возбуждающими таблетками. Человек — любопытнейшее существо. Когда я высчитал, что взрыв Солнца неизбежен, но произойдет не раньше, чем через десять — пятнадцать лет, я разразился торжествующим смехом и, несмотря на усталость, пустился в пляс, распевая во всю глотку и опрокидывая столы и стулья. Затем я постепенно успокоился. Нужно было срочно предупредить Совет Властителей Наук. Я попросил директора обсерватории немедленно послать на Землю запасной космолет с моим сообщением. Через несколько лет космолет возвратился; на нем прибыл сам властитель неба Хани. Он оказался высоким стариком с холодными голубыми глазами и холеной, по-старомодному длинной серой бородой. Он сразу же прошел в мою лабораторию в сопровождении своей внучки Рении, прелестной блондинки, геофизика из института Властителя планет Снэ. Я изложил Хани свой новый метод расчетов и результаты, к которым пришел. Он долго проверял мои вычисления. Все было точно. Хани поднял глаза, обвел взглядом тихую пустую лабораторию, печально посмотрел на внучку, затем на меня.

— Орк, — сказал он, — мне жаль, что вы не ошиблись в своих расчетах. Если бы не они, вы когда-нибудь сами стали бы Властителем…

Мы долго сидели молча. Я смотрел на Рению. Она не дрогнула, когда я излагал результаты своих расчетов. Ее зеленые глаза затуманились, но тонкие, правильные черты лица сохранили выражение спокойной решимости. Она заговорила первой:

— Неужели мы ничего не можем сделать? Неужели человек жил напрасно? Может быть, лучше отправиться на звездолетах сквозь сверхпространство хоть куда-нибудь?

— Я думал о другой возможности, — сказал я. — Похоже — во всяком случае, сейчас мне так кажется, — взрыв достигнет только орбиты Урана или, на худой конец, Нептуна. Вряд ли Солнце превратится в обычную, сверхновую звезду — мы имеем дело с чем-то совершенно особым. И если нам удастся отвести Землю на достаточное расстояние…

— Именно это и нужно сделать, — прервал меня Хани.

— Но успеем ли мы? Десять лет слишком малый срок! Я останусь на месяц с вами. В конечном счете все ваши выводы основаны только на наблюдениях последнего полугодия. Я затребую из архивов все, что относится к новым звездам и к деятельности Солнца за последние годы. Мы вместе продолжим вашу работу, а там посмотрим.

За исключением Хани, Рении и моих непосредственных помощников, никто на Меркурии, даже астрономы, не подозревали о жестокой истине. Считалось, что Хани прибыл на Меркурий для проверки нашей работы — иногда это бывало, хотя и редко.

Я взялся за работу вместе с Хани и почти каждый день виделся с Ренией. Казалось, старик не мог и часа обойтись без своей внучки. Только она могла его успокоить, когда он злился и нервничал.

Мы перепроверили его архивы о солнечной системе и все наблюдения последних лет. На Земле в это время целая армия астрофизиков изучала все, что было известно о новых и сверхновых звездах в начальной стадии их образования, и пересылала нам результаты на космолетах особого назначения. Чтобы отвлечь хотя бы на время любопытство астрономов, Хани распространил слух, будто он проверяет одну из моих теорий, согласно которой наиболее близкая к нам звезда, Этанор, вскоре превратится в сверхновую.

Воспользовавшись первым попавшимся довольно неопределенным предлогом, Совет Властителей наук через правительство триллов снова ввел закон Алькитта, который позволял Совету в случае необходимости мобилизовать все энергетические и людские резервы обеих планет. Постепенно, чтобы не вызвать огласки, начались подготовительные работы.

Наши расчеты позволили уточнить срок солнечного взрыва. Нам оставалось десять лет и шестьдесят четыре дня. Однако мы не могли рассчитывать более чем на восемь лет — это было пределом, за которым кончался "запас прочности". Следовательно, через восемь лет Земля и Венера должны были удалиться от Солнца за орбиту Урана. О том, чтобы спасти другие планеты, не могло быть и речи, и одно время мы даже рассматривали всерьез проект, по которому всех колонистов с Венеры предполагалось переселить на Землю. Но в конечном счете выяснилось, что эта операция плюс сооружение герметических подземных убежищ еще для семисот миллионов человек, а так же сельскохозяйственных ферм, чтобы обеспечить их питанием, оказались бы гораздо сложнее перемещения с орбиты самой Венеры.

Хани с Ренией отбыли на Землю, и лишь некоторое время спустя я почувствовал, как мне их не хватает. Я привык к старику, к его гневным вспышкам и грубому юмору, к неоценимой помощи, которую он мне оказывал. И должен признаться, что я так же привык к умиротворяющему присутствию Рении. С грустью поднимался я теперь на вершины Теневых гор.

Через полгода о грядущем взрыве Солнца сообщили всему человечеству, но лишь как о наиболее трагичном из возможных исходов. По решению Совета, одобренному правительством триллов, началось сооружение гигантских космомагнетических двигателей на полюсах Земли и Венеры, которые должны были вывести обе планеты с их орбиты. Еще некоторое время спустя заработал закон Алькитта, и с этого момента все на обеих планетах было подчинено одной великой цели. Затем совершенно неожиданно я был отозван на Землю. В последний раз обошел я знакомые лаборатории, которые мне не пришлось больше увидеть, и улетел, оставив Спи своим заместителем и поручив продолжать наблюдения.