Кацетница - Дмитрий Аккерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В дверях бесшумно возник директор. Он скептически посмотрел на труп, живо напомнив Оксане военного, который жил у них на квартире, затем покачал головой:
– Так. Этого следовало ожидать. Вот к чему приводит распущенность и разврат.
У Оксаны свело судорогой живот от ненависти к этому толстому и самодовольному типу, который два дня мучил Свету побоями и нравоучениями и из-за которого она, возможно, и повесилась. Ее руки сами собой потянулись к горлу директора. Вероятно, она была не одна такая, так как директор, обведя взглядом окруживших его девочек, быстро повернулся и вышел из мастерской, на ходу скомандовав:
– Так, сегодня работы не будет, всем отдыхать!
Однако девчонки не торопились уходить из комнаты, потрясенные произошедшим. Вслед за директором, бросив работу, примчались и мальчишки. Многие из них дружили со Светой, и увиденное произвело на них просто шокирующее впечатление.
Прошло не меньше получаса, однако никто так и не ушел из мастерской. Все стояли, переговаривались, сочувствовали Свете и совершенно убитой горем Марине.
Вдруг Оксану кто-то тронул за рукав. Она обернулась. Петро, стоя у нее за спиной, делал ей глазами знак выйти за дверь.
Он провел ее в спальню к девчонкам, куда обычно мальчишкам был вход запрещен. Но сейчас это была единственная пустующая комната – по всему детдому носились воспитательницы.
– Ну?
– Что? – не поняла Оксана.
– Из-за чего?
– Ну…, – она не знала, как заговорить на такую тему с мальчишкой.
– Она была беременна? – напрямую спросил он.
– Да.
– От кого?
– В тюрьме…
– От русских?
– Да. От солдат.
– И что дальше?
– Директор об этом узнал…
– Ну?
– Он ее вызвал к себе, бил, ругал…
– Понятно. Как ты думаешь, что с ним сделать?
– Я не знаю. Я бы его убила.
– Я бы тоже…
– Еще… Петро…, – Оксана снова замялась. Она знала, что лучше всего сказать ему про это, но не могла подобрать слова.
– Ну? Говори, смелее, мы же братья галичане.
– Я еще знаю, что директор… он с некоторыми девочками… ну ты понимаешь…
– Да??? С кем?
– Я не могу тебе сказать… понимаешь, он их силой заставляет.
– Ясно. Так, ты ничего не знаешь, не слышала, этого разговора не было. Все, исчезли.
Петро быстро вышел за дверь, а Оксана села на кровать. У нее колотилось сердце. Она предчувствовала, что своими словами круто изменила линию судьбы, и не только своей.
Еще через полчаса в детдоме появились два милиционера, а их всех загнали в спальни. Оксана сидела и размышляла, что ей сказать милиционерам, если будут спрашивать. С одной стороны, они были русскими, и никакой помощи от них она не желала принимать. С другой стороны, это был шанс уничтожить директора. Оксана уже поняла, что новая власть была скора на расправу, пусть и не всегда справедливую. Даже со своими.
Однако все ее размышления пропали даром. К ним никто не зашел и ничего не стал спрашивать. Через окно они видели, как тело, завернутое в простыню, засунули в машину и увезли. Следом уехала и милиция.
Ближе к вечеру директор собрал весь детдом на линейку во дворе. Дул холодный ветер, с деревьев летели последние осенние листья. Оксана стояла в одной сорочке, дрожала и слушала монотонный голос директора:
– Этот безобразный случай должен послужить вам всем примером. Это достойный конец той развратной жизни, которую вела эта девочка. Вы все должны помнить, что если вы не образумитесь и не возьметесь за самовоспитание, то вас всех ждет такой же печальный конец.
Директор бубнил и бубнил, а Оксана, держась за руку Ольги, размышляла над тем, как бы ей ухитриться сбежать из детдома. После происшествия со Светой ей тем более не хотелось оставаться тут.
Вернувшись в спальню, она отвела Ольгу в сторону и задала ей волновавший ее вопрос:
– Как ты думаешь, откуда они узнают, в какой деревне живет моя бабушка?
Ольга, с полуслова поняв суть вопроса, задумалась.
– У них вообще-то есть личные дела. Такие папочки, в которых все про тебя написано. Я сама видела, как следователь передавал мою папку этому козлу. Там, наверное, есть все.
– Ага. – Оксана задумалась.
– А где они лежат?
– Я думаю, у директора. Наверное, в каком-нибудь сейфе.
Если попасть в кабинет директора и украсть свою папку – ее никто не сможет найти. Но как туда проникнуть?
В кабинет директору никому не удавалось заходить. Кроме… Оксана поискала взглядом Ксению. Правильно, кроме Ксении и Стаси. Они там были и наверняка видели, что и где. Или… у Оксаны кровь бросилась в голову… или нужно самой оказаться на месте Ксении и Стаси…
Впрочем, можно и просто туда забраться. Есть путь через дверь, есть путь через окно. Окно без решеток…
Оксана поняла, что ей нужен Петро.
Вообще-то вечером путь на второй этаж к мальчикам, был запрещен. Однако туалет мальчиков находился на первом этаже, и это была возможность вызвать нужного человека. Набравшись решимости, Оксана вышла из комнаты, приоткрыла дверь мужского туалета, убедилась, что в нем никого нет, и проскользнула внутрь.
Забившись в угол, она села на корточки и стала ждать. Вдруг ей пришла в голову мысль, что, кроме мальчишек, сюда вполне может за тем же самым зайти и директор, и сторож. Ее продрал мороз по коже от мыслей о том, что она может попасться директору.
Зашуршала дверь. В туалет забежал мальчишка, не заметив Оксану, подбежал к унитазу, спустил штаны и стал мочиться. Оксане стало неудобно и неприятно. Она как-то не очень задумывалась, как это делают мальчишки, и сейчас откровенная картина этого ее шокировала. Однако делать было нечего. Она терпеливо дождалась, когда мальчишка закончит свои дела, и прошептала:
– Эй…
Мальчишка дернулся, обернулся, краска залила его лицо. Оксана приложила палец к губам.
– Тихо. Там директора не видно?
– Нет.
– Скажи, чтобы Петро сюда пришел. Только быстро.
– Ладно.
Томительно тянулись секунды. Оксана сидела и молилась, чтобы никто больше не пришел, и ей не пришлось бы снова пережить этот шок. Наконец забежал запыхавшийся Петро.
– Уф. Привет. Что случилось?
– Понимаешь… я тут подумала. Я хочу уехать к бабушке. В деревню.
– Ну и что?
– Ее адрес есть в моем личном деле. А оно лежит у директора в кабинете.
– Ты чего, ее адрес не знаешь?
– О боже. Если я убегу – меня по нему найдут. Мне надо украсть мое личное дело.
– Ага. Понятно.
Больше всего на свете Оксана боялась, что он скажет: «Это твои дела, тебе надо – ты и кради». Однако Петро немного подумал, потом спросил:
– Как твоя фамилия-то?
– Янкович.
– Хорошо, запомню. Но теперь ты у меня будешь в таком долгу, который не скоро окупишь.
– Я поняла… Петро.
– Все, давай, беги отсюда, а то, не дай бог, заметит кто. Да, и еще… ты одна побежишь?
Оксана задумалась. Она сдружилась с Ольгой, ей было бы очень больно расставаться с ней. С другой стороны, в одиночку было проще скрыться и добраться до деревни, да и бабушке в тяжелое время лишняя нахлебница была не нужна.
Оксана удивилась, насколько цинично она стала рассуждать, и решительно сказала:
– Одна.
– Значит, так. Если придет кто-нибудь от меня – не тяни резину, а быстро делай то, что он скажет. Поняла?
– Да.
– Все.
Прошло два или три дня. Ничего не происходило. Про Свету тоже никто не вспоминал. Директор ходил, как будто ничего не произошло – веселый, наглый. Оксана как-то раз заметила, как Стася опять шла вечером из его комнаты.
Она уже подумала, что Петро забыл про их разговор, как вдруг как-то посреди ночи она проснулась от того, что кто-то трогает ее за руку. Открыв глаза, она увидела над собой чужое лицо. Хотела вскрикнуть, но чья-то рука крепко зажала ей рот. Приглядевшись, она поняла, что это один из мальчишек, с которыми Петро постоянно ходил в город.
Мальчишка знаками показал ей, чтобы она вставала. Тихо, чтобы не скрипнула кровать, Оксана села, закрывшись одеялом – она была в панталонах и лифчике. Мальчишка показал ей, чтобы она выходила, и тихо скрылся за дверью.
Оксана потянулась за платьем, потом поняла, что будет шуршать, когда начнет его одевать. Сунула ноги в тапки, взяла платье, затем задумалась. Если мальчишка сигналил ей, что надо бежать – она окажется на холодной ноябрьской улице, в тонком платье, и быстро замерзнет. Курточки, которые им выдали на зиму, находятся в запертой раздевалке. Значит, нужно что-то придумать.
«Господи, грех на мне», – решилась наконец она. Взяла в придачу к платью свою блузку, юбку, затем на цыпочках подошла к кровати Стаси. Она помнила, что у Стаси была теплая кофта, которую она чудом сберегла в тюрьме. Пригляделась. Кофта висела на спинке кровати. Оксана тихонько потянула ее на себя. Замерла от какого-то шороха. Вытащила кофту, спрятала ее под блузку, висящую на руке, у двери с трудом нашла в темноте свои босоножки и выскочила в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь.
