Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты - С Лисочка

– А что у нас в этих ящиках, Куцуф? – поинтересовался господин Розциф у компаньона, предупреждая попытку последнего возмутиться словам молодого мага.

– Э… детали, – ответил тот, замявшись на секунду.

– Значит, мне не показалось, – кивнул Эрик.

– Какие детали? – вкрадчиво поинтересовался у компаньона Розциф.

– Для крана, – ответил тот. – Это ящики мастера Дробьрельсы. Ему, насколько я понимаю, заказали построить еще один подъемный кран в порту, но материалы пока пришли не все и он арендовал у нас немного места.

– А кто вас надоумил поставить ящики с деталями технологических устройств рядом с защитным артефактом? – поинтересовался Эрик.

– Э… никто. Тут было свободное место, потому я сюда их и поставил. А в чем дело?

– Как вы понимаете, господин Розциф, охранный артефакт был заблокирован содержимым этих ящиков, – сказал Эрик, снова игнорируя присутствие господина Куцуфа. – Он был опустошен буквально за сутки, вместо того, чтобы исправно проработать еще полтора месяца.

– Но ведь нигде в договоре не сказано, что охранный артефакт нельзя располагать вблизи технологических устройств и их составляющих, – быстро проговорил Куцуф.

Эрик фыркнул.

– Только не говорите мне, будто не знали, что технология ослабляет магию, а магия – технологию, – сказал он. – Не удивлюсь, если детали господина Дробьрельсы тоже пострадали. Впрочем, это уж точно не моя проблема.

– А может быть, я и не знал! – выкрикнул Куцуф. – Могу я не разбираться во всей этой вашей… магии? Имею право! Я – бухгалтер, а не шарлатан какой-нибудь!

Эрик прищурился на бухгалтера и потер подушечку безымянного пальца левой руки ее большим пальцем.

– Вы совершенно правы, – сказал Эрик. – Вы не обязаны разбираться ни в чем. Кроме цифр. Вас можно будет упрекнуть, только если цифры неправильные.

– Ну что же, – подумав, сказал Розциф, – теперь мне все понятно. Однако стоит заметить, что в нашем с вами договоре действительно не было пункта о совместимости артефакта с продуктами технологического прогресса.

– Да, и я вижу, что это мое упущение, – согласился Эрик. Он положил то, что осталось от охранного амулета на ближайший ящик и вытащил из кармана кожаный бумажник. – Это будет мне уроком, такие вещи стоит прописывать. Но, кажется, в нашем договоре есть пункт о том, что я обязуюсь вернуть уплаченные мне деньги, если защитный артефакт не прослужит гарантийного срока? Возьмите.

Он вытащил из бумажника чековую книжку и ручку и, выписав чек, передал его господину Розцифу. Тот, не глядя, передал его компаньону.

– Всего двадцать грифонов? – возмутился Куцуф. – А компенсация за потерянный товар? Кто за это платить будет? Нергал Стратег?

– Полагаю, это будете вы, – сказал господин Розциф. – С вами мы поговорим на этот счет несколько позже. Господин Рок, у меня нет к вам никаких претензий. Более того, я сообщаю вам, что намереваюсь пригласить вас для установки противопожарной защиты, когда мы приведем это здание в порядок. Однако вы должны понимать, что договор…

– Я понимаю, – кивнул Эрик, убрал в карман бумажник и достал из него сигарету. – Ну а сейчас, если вы пока не нуждаетесь в моих услугах, я бы желал вас покинуть. До свидания, господа.

Получив от Розцифа легкий наклон головы, который вполне заменил прощальные слова, Эрик прикурил сигарету от пальца и вышел на улицу.

– Как это все не вовремя, – пробормотал он себе под нос с досадой.

– Однако должен признать, вы вели себя безупречно, – услышал он вдруг за спиной знакомый голос. – Доброго вечера, господин Рок. Рад вас снова видеть.

Эрик обернулся на голос и увидел крепкого широкоплечего человека средних лет в треуголке и темно-синем камзоле полувоенного покроя. В руках у человека была трость, на которую он опирался при ходьбе, каштановые его волосы тронула первая седина, а карие внимательные глаза смотрели на Эрика из-под темных кустистых бровей.

– Ну, если вы считаете этот вечер добрым, – пожал плечами Эрик. – Здравствуйте, господин Амарант. Вы были на складе? Я вас не заметил.

***

Милорд Квентин Уиллис-Эорин, сын милорда Ларена Эорина, двоюродный племянник главы славного рода Эоринов, вернулся с работы около шести часов вечера. Поднявшись в свои покои, которые, к слову сказать, занимали весь второй этаж восточного крыла Эоринмира, он переоделся в домашнее, то есть снял с себя мундир стража, надел лосины и темно-серый камзол, весьма простого и скромного покроя. Такой костюм, по мнению некоторых представителей эльфийского племени, совершенно не подходил для эльфа из столь знатного семейства, но милорд Квентин эльфом себя считал крайне редко и нерегулярно, а уж на мнение вышеназванных представителей эльфийского племени ориентироваться совершенно не собирался. Ужинали в Эоринмире традиционно в половине восьмого, то есть до ужина оставался еще добрый час времени, так что милорд Квентин отправился в свой кабинет, где он имел обычай коротать свободное время, если из-за летнего зноя не было желания искать развлечений вне дома.

Кабинет его представлял собой большую светлую комнату, примерно на четверть больше того помещения, что занимал отдел милорда Квентина в Управлении Стражи. Более всего эта комната напоминала будуар знатной эльфийской дамы, и, когда-то давно именно в этом качестве и служила бабушке Квентина, а он, получив ее в свое пользование, так и не нашел ни времени, ни большого желания для того, чтобы поменять в ней обстановку. Впрочем, нельзя сказать, что он не привнес в комнату свою индивидуальность, вовсе нет. Просто выражалась эта индивидуальность, по большей части, в легком беспорядке, что царил здесь, а так же в различных вещах, которые ранее служили многочисленным увлечениям милорда Квентина, а теперь, скорее, являлись памятниками этим оставленным увлечениям. К примеру, тут было несколько мнемографий в рамочках, ибо лет десять назад милорд Квентин увлекался мнемографией[10], но эти картины не висели на стенах, и даже не стояли на письменном его столе, а уже года три как лежали на подоконнике одного из окон. Попадались здесь вещи и боле странные. К примеру, в углу стояло старинное гномье кресло, когда-то давно купленное милордом Квентином для одному ему ведомой цели – сидеть в нем удобно было бы разве что ребенку. Или, например, инкрустированная серебром доска для игры в драконьи шахматы, что лежала как раз на этом самом гномьем кресле. По прямому назначению ее ни разу не использовали, поскольку милорд Квентин так и не озаботился изучить правила этой игры. Или взять коллекцию маленьких цветочных горшочков, которые лет семь назад были коллекцией жарандийских кактусов. Или три подзорные трубы разных размеров. Или внушительного вида альбом с гербариями трав...