Соната Единорога - Peter Beagle

Но больше всего, пожалуй, ей нравилось смотреть на принцессу Лайшэ и Тамирао. Могучий каркаданн был молчалив и несколько неуклюж, как и все ему подобные, но его привязанность к Лайшэ придавала Тамирао, на взгляд Джой, спокойное изящество, сравнимое с изяществом самой принцессы. Когда девочка видела, как они прогуливаются вечерами по Закатному лесу или смотрят на розовеющий зарею водопад, падающий с утеса и разбивающийся почти что у их ног, их радость согревала и Джой. Лайшэ часто приглашала девочку погулять с ними, но Джой слишком стеснялась, чтобы принять это приглашение.

С лордом Синти Джой вечно встречалась именно в те моменты, когда менее всего этого ожидала. Ей никогда не удавалось завидеть или заслышать черного единорога прежде, чем он оказывался рядом с ней. Иногда лорд Синти бывал дружелюбен и весьма разговорчив – разговорчив для него, конечно. А иногда он казался таким далеким, таким обособленным и застывшим, что Джой чувствовала себя дурочкой и даже слегка пугалась: она никак не могла понять, что же заставляет черного единорога искать ее общества. Бывали моменты, когда в сознании у Джой неожиданно слышался его голос, хотя самого лорда Синти не было видно, и Старейший предупреждал девочку о приближении перитонов или о том, что в Закатный лес заползла джакхао. Однажды, когда Джой валялась на берегу маленького озерка – ей нравилось лежать здесь, жевать стебельки клевера, пить чистую холодную воду и ни о чем не думать, – она увидела рядом со своим лицом подернутое рябью отражение лорда Синти и совершенно отчетливо услышала его слова: «Помоги мне, Джозефина Ривера». Но когда Джой вскочила и обернулась, черный единорог уже исчез – осталась лишь музыка.

Несколько раз она издали видела Индиго, каждый раз в облике единорога, но лишь однажды девочке представился случай заговорить с ним. Вскоре после ее появления в Шей-рахе Ко как-то раз привел Джой в одну горную долину. Долина была суровой и почти бесплодной, но девочка мгновенно влюбилась в нее. Невзирая на крутой подъем, Джой часто приходила сюда, чтобы посидеть среди нагромождения огромных камней, образующих в одном месте поразительно удобное сиденье, и полюбоваться сверху на дымчатых птичек, обладающих, подобно крылатым рыбам, способностью надолго зависать на одном месте. Девочке доставляло глубокое удовольствие, что здесь, среди несказанных богатств Шей-раха, существует это место, где нет ничего, кроме неба, скал да реки, сверкающей далеко внизу. Ко не раз предупреждал Джой, чтобы та держалась подальше от реки, потому что там живут речные джаллы. И девочка послушно следовала совету сатира – до того самого дня, когда она увидела у кромки воды белого единорога.

Джой тут же принялась карабкаться вниз по камням, обдирая руки и колени, но не обращая на это ни малейшего внимания. До реки было слишком далеко, чтобы Джой могла с такого расстояния отличить одного белого единорога от другого, но девочка ехидно сказала себе: «Ну что ж, я быстро узнаю, он это или нет. Если он исчезнет сразу же, как только заметит меня, – значит, и вправду Индиго».

Это действительно был Индиго, но он не убежал. Он стоял, глядя на стремительный поток. Здесь, в горах, река была очень узкой, но глубокой и странно темной, даже сейчас, в солнечном свете. Джой уже принялась потихоньку подбираться к единорогу, но вдруг остановилась как вкопанная: у самого берега из воды показалась лоснящаяся золотистая голова и плечи. Речная джалла была поразительно красива: огромные глаза, бархатисто-нежная кожа, чувственный, превосходно очерченный рот. Джой в благоговейном трепете прижала ладони к лицу. Она услышала, как Индиго что-то произнес, а речная джалла ответила. Ее негромкий голос разнесся над водой – журчащий, радостный, мелодичный и в то же время хищный. Потом речная джалла повернула голову и взглянула на Джой.

На мгновение их взгляды встретились, и Джой тут же зажмурилась, чтобы никогда больше не видеть того, что она увидела в глазах речной джаллы. Снова послышался очаровательный смех, потом – голос Индиго, в котором звучал приказ. Джой открыла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть последнюю насмешливую улыбку речной джаллы, обнажившую рыбьи зубы, после чего хищная водяница бесследно канула в воду. Девочка стояла на месте и дрожала, пока Индиго, не рядя на нее, не произнес:

– Она сегодня не вернется. Иди сюда.

При ближайшем рассмотрении стройная длинноногая фигура и сравнительно грубая шерсть выдавали в Индиго ланау, небесного единорога, – к этому же племени принадлежали лорд Синти и принцесса Лайшэ. Джой медленно приблизилась, следя, чтобы Индиго все время оставался между ней и речным берегом – так, на всякий случай.

– Это была самая красивая женщина, которую я видела за всю свою жизнь, – сказала девочка. – И никогда в жизни мне не было так страшно.

Индиго ничего не ответил. Джой продолжала:

– Да, кстати. Спасибо, что спас меня.

– Только что я сделал это еще раз, – отозвался Индиго. – Речная джалла передвигается по суше куда проворнее твоей подружки, ручейной джаллы. Скажи, пожалуйста, Ко понимает, насколько ты глупа?

Джой вспыхнула от гнева.

– Я знаю, что к реке подходить нельзя! Я спустилась сюда только потому, что хотела поговорить с тобой! Чем я тебе так не нравлюсь?

– Ты здесь чужая, – голос Индиго по-прежнему был лишен малейшего выражения. – Тебе вообще нечего делать в Шей-рахе.

– А ты в моем мире не чужой?! – крикнула разозленная Джой, как кричала иногда на своего брата. – Так какого черта ты бродишь по Вудмонту и пытаешься продать свой рог за золото?

Едва произнеся последние слова, Джой запнулась.

– Ох, а ведь так и есть! – прошептала она. – Ты действительно показывал мистеру Папасу свой рог…

Индиго резко развернулся и двинулся к каменистому склону, но Джой не отставала.

– Он был твой, да? Единороги не умирают, значит, это должен был быть твой собственный рог. Правда? Я знаю, что это правда!

Белый единорог поднимался по склону, а девочка шла за ним по пятам, пока буквально не приперла ею к здоровенному валуну вдвое выше самой Джой. Индию легко бы мог перепрыгнуть через этот валун, оставив Джой позади. Но вместо этого он повернулся к девочке. В темно-синих глазах Индиго горел откровенный вызов.

– А даже если и правда, что с того?

Джой изумленно уставилась на единорога.

– Но тебе нельзя этого делать! Без рога ты не пересечешь Границу, а если ты не сможешь возвратиться в Шей-рах, то умрешь! Синти мне все рассказал!

– А, ну конечно… – ехидно протянул Индиго. – Высокоученый лорд Синти, наш повелитель, наставник и советник чужаков из другого мира. Синти Благородный, Великомудрый, Таинственный. Синти Лжец.

– Что ты несешь?! – Джой хотела, чтобы ее слова прозвучали насмешливо и презрительно, но в тоне Индиго было что-то такое, отчего девочка внезапно охрипла и начала заикаться. – Синти не лжец!

– Синти и иже с ним, – все так же ровно произнес Индиго. – Фириз, Лайшэ, все эти великие Старейшие. Все они лжецы.

– Отлично! – заявила Джой. – Отлично! – Она решила во что бы то ни стало держать себя в руках. – Давай тогда поговорим о лжи. Например, о том, как ты рассказывал мистеру Папасу, что много путешествуешь и потому тебе нужно золото. Ты – единорог, ты живешь в Шей-рахе – так зачем тебе нужно золото и куда ты собрался идти? Господи боже мой, ведь, ты и так уже здесь!

Индиго уставился на Джой долгим пристальным взглядом. У девочки появилось нелепое ощущение, будто от Индиго пахнет пеной для ванн, которая продается во флаконах в форме рыбки, – в детстве Джой ее очень любила. Потом он развернулся – так стремительно, что Джой отпрянула в испуге, – и на этот раз перепрыгнул валун. Его копыта зацепились за верхушку камня, и послышался тихий звук, напоминающий потрескивание наэлектризованные волос. Джой даже не допыталась следовать за Индиго. Она медленно взобралась на свое каменное кресло и долго сидела там, глядя на реку, ожидая, не покажется ли речная джалла еще раз, и страшась и желая этого.

Маленькие зверушки, смахивающие на драконов – они назывались шенди, – неизменно очаровывали ее. Джой проводила довольно много времени, лежа в высокой траве и наблюдая за семейством шенди, обитавшим в неглубокой пещерке неподалеку от того места, где она видела двухгодовую джакхао. Шенди-родители либо не обращали на девочку внимания, либо набрасывались на нее с разгневанными воплями: такие мог бы издавать забытый на плите чайник со свистком. Но малыши шенди были так же любопытны, как и она сама, и однажды ранним утром Джой, едва дыша, приманила одного из них достаточно близко, чтобы рассмотреть, что узкие ороговелые губы драконеныша зелены, как трава, а зрачки у него бело-золотистые. Но тут за спиной у Джой послышался какой-то шорох, и испуганный шенди поспешно ретировался к маме под крылышко.

Джой повернулась, скорее разозленная, чем испуганная, и увидела Ко.