В преддверии Храма - Анни Безант

Свобода и есть радость. Слепота неведения рождала слезы, сердце было разбито страданием мира, как и сейчас человеческие сердца разбиваются, потому что не знают, что есть свобода. Свобода возвещает, что причина страдания лежит не во вселенной, а в нас самих, в нашем неведении и слепоте, а не в природе вещей, не в самой жизни. С излившимся светом приходит свобода, и радость человеческая становится божественной. Божественный свет влился в душу ученика, он стал просветленным, мудрым, а для мудром нет скорби: страдание умерло навеки для божественно озаренной души.

Глава V. На пороге

Мы стоим перед Златыми Вратами, которые каждый человек может открыть и которые ведут в Великий Храм; вступив в него, человек больше не выходит (из него). Мы попытаемся представить себе настроение приближающегося к порогу неофита, который надеется вступить в Храм и примкнуть к тем, которые отдали себя на служение миру, посвятили себя помощи и прогрессу человечества. Стоящие в Преддверии очень различаются по своим умственным и нравственным качествам; они обладают разными свойствами и большей или меньшей способностью двигаться вперед, но у них у всех есть одна общая черта: это серьезность, глубина настроения. У них определенная цель. Они ясно сознают, к чему стремятся и смотрят на мир в свете этой цели. Это их общая, очень важная черта. В Восточных Священных Писаниях подчеркивается важность этого глубоко серьезного настроения. В индусских священных книгах легкомыслие определяется как один из наиболее опасных недостатков, а серьезность – как одно из самых ценных качеств; во всех религиях мы видим такое же отношение к этим свойствам. Вступившие в Преддверие перешагнули через те стены, которые разграничивают вероисповедания, и они понимают, что во всех религиях одни и те же великие учения; все религиозные люди стремятся к одной и той же великой цели. Неудивительно, что во всех Священных Писаниях мира, раз они исходят от единого великого Братства Учителей, мы находим те же требования для неофита: серьезность считается одним из самых существенных свойств ученика. Наиболее подробно это качество разбирается во II главе «Дхаммапады».

«Если серьезно настроенный человек пробужден, если он не забывчив, если его дела чисты, если он действует осмотрительно, если он ограничивает себя и живет согласно закону, его слава будет расти.

Пробуждением себя, серьезностью, самоограничением и самообладанием мудрый человек может сделать для себя остров, который никакой поток не затопит.

Безумцы, люди ложной мудрости, следуют тщеславию. Серьезно настроенный человек хранит свою серьезность как лучшую свою драгоценность.

Не следуй тщеславию, не гонись за наваждением любви и чувственности! Глубокую радость обретает тот, кто склонен к углублению и размышлению.

Вдумчивый побеждает тщеславие серьезностью; мудрый поднимается на вершины мудрости и с них смотрит на безумцев; спокойно смотрит он на суетливую толпу, подобно тому, как поднявшийся на гору смотрит на пребывающих в равнине.

Серьезный среди легкомысленных, бодрствующий среди спящих, мудрый двигается вперед, как скаковой конь, оставляющий за собою остальных. Серьезностью поднялся Магхаван до власти богов. Восхваляется всеми серьезность. Легкомыслие всегда порицается.

Бхикшу, который любит серьезность и боится легкомыслия, двигается наподобие огня и сжигает все свои оковы, малые и большие».

Оглядываясь на всю совершенную работу, мы видим как это качество, серьезная вдумчивость, лежит в основе всего очистительного процесса природы, управления мыслями, созидания характера, преображения низших качеств в высшие; весь этот труд предполагает вдумчивую природу, признавшую свою цель и определенно к ней подвигающуюся.

Таким образом, эту черту можно признать характерной для всех, находящихся в Преддверии; она проявляется очень реально для тех, кто прозрел. Мы знаем, что характер человека можно прочесть в окружающей его ауре; говоря о человеческой эволюции, я указывала, что вначале душа представляет из себя нечто весьма неопределенное; недаром ее сравнивают с бесформенной туманностью. По мере того, как душа развивается, туманность обретает все более ясные очертания и аура человека принимает соответствующий определенный образ; чем более развивается индивидуальность, тем более определенны становятся эти очертания. Если вглядеться в стоящих в Преддверии, то видно, что аура этих людей имеет законченные очертания; эта законченность является внешним признаком той внутренней определенности, которая свойственна индивидуальной душе. Это явление все более и более ярко выражается; здесь не может быть ошибки. Душа находится на той или иной ступени не по чьей-либо милости и не случайно: это ясная и определенная ступень, являющая обретенные качества и силы, ясно видимые тому, кто прозрел. Серьезность рождается с развитием индивидуальности, дающей ясные очертания ауре; определенно очерченная атмосфера, окружающая человека, является как бы внешним признаком внутреннего состояния вступивших в Преддверие; у одних ярче, у других слабее, но черта эта общая для всех.

В чудесной книжке «Свет на Пути» верно сказано, что посвящения даются ученикам самой жизнью; это, конечно, не те посвящения, которые даются в самом Храме (первое из них при прохождении через Златые Врата), а те постоянные испытания, с которыми ученик встречается в своей ежедневной жизни; вполне реально можно сказать, что жизнь – Великий Иерофант. Все испытания, через которые ученик проходит, свидетельствуют о его силе и развивают его способности. В «Свете на Пути» изложены определенные условия, начертанные, как говорится в «Комментариях», в передней каждой ложи истинного братства. Эти правила выражены мистическим языком, а при употреблении мистической речи может возникнуть опасность слишком буквально понимать слова, не вникая в сокровенный их смысл. Вы помните четыре истины, начертанные в передней каждого духовного братства.

«Прежде чем очи увидят, они должны быть недоступны слезам».

«Прежде, чем ухо услышит, оно должно утратить свою чувствительность».

«Прежде, чем голос может заговорить в присутствии Учителя, он должен утратить способность наносить боль».

«Прежде, чем душа может предстать перед Учителем, стопы ее должны быть омыты кровью сердца».

Автор «Света на Пути» дал к своей книге ценные комментарии, помогающие раскрыть глубокий внутренний смысл этих первых истин. В них объясняется, что фраза: «Прежде, чем очи увидят, они должны быть недоступны слезам» – означает, что душа должна перейти от жизни ощущений к жизни познания, из места, где она постоянно потрясается страстными вибрациями чувств – в область знания, где царят определенность, тишина и покой. Глаза – окна души; окна эти затуманиваются «влагой жизни», т. е. сильные ощущения радости или страдания набрасывают покров на окна души, и она не в состоянии через него ясно видеть. Эта пелена набрасывается не изнутри, а извне; не душа, а личность рождает ее, ибо она является не вследствие понимания жизни, а в силу страстных ощущений. Потому она выражена словом «слезы», которые являются подходящим символом страстных эмоций радости и скорби. Очи души не могут настоящим образом видеть, пока они не стали недоступны слезам, пока окна души не утеряли способность затуманиваться извне осаживающейся влагой, пока они не прояснились и не стали пропускать Света Знания. Это искусство должно быть обретено. Это не значит, что ученик утеряет свою чувствительность, но что ничто, извне приходящее, не может нарушить его равновесия; он не теряет способности страдать или наслаждаться – он будет более остро и страдать, и радоваться, чем другие, – но ни скорбь, ни радость не будут в состоянии отвлечь его от его цели и лишить того равновесия, которое приходит с истинным знанием. Знание дает понимание вечного, непреходящего, и потому у человека является спокойное убеждение, что нереальное не может затуманить зрения души.

То же и со второй истиной: «Прежде, чем ухо услышит, оно должно утратить свою чувствительность». Душа должна достигнуть места безмолвия; ибо, хотя голос Учителя постоянно звучит в мире, но уши людей не слышат его, потому что они оглушены звуками внешней жизни. Учитель не безмолвствует, Он всегда говорит, голос Его постоянно раздается. Но окружающие звуки так громки, что эти грубые выражения низших эмоций не пропускают более нежных и тонких мелодий. Поэтому должно настать безмолвие и ученик в Преддверии должен обрести то безмолвное место, где он может услышать истинный звук. Это место безмолвия вызывает вначале впечатление отсутствия всякой чувствительности, такая глубокая нерушимая тишина встречает здесь душу.

Автор сильно говорит о трудной борьбе при наступающем безмолвии. Мы так привыкли к окружающим нас звукам, что наступающая тишина поражает душу, как будто человек очутился в бездне, где нет звука, во мраке полного одиночества, и душе кажется, что почва ушла из-под ног, что все изменило, как будто с исчезновением живых звуков исчезла и сама жизнь. Если даже Сам Учитель держит руку ученика, ученику кажется, что рука его пуста; он не видит больше ни Учителя, ни того, кто шел перед ним, и он чувствует себя висящим в пространстве: ничего нет ни над ним, ни под ним, ни по сторонам. В эту минуту безмолвия наступает как бы пауза в его жизни, все как будто приостановилось, даже сама жизнь души. Среди этой тишины, с другого берега слышится впервые тот голос, который, раз он прозвучал, слышится уме затем всегда среди всех звуков земли; уловившее его ухо уже будет всегда воспринимать его: никакие земные звуки не в силах заглушить прозвучавшей в душе музыки. Эти две истины должны быть прочувствованы и пережиты до приближения к Златым Вратам: ученик должен их понять до того, как подойдет к порогу и начнет ждать разрешения вступить в самый Храм.