Супер-невинный гаргулья - Хани Филлипс

Он пожал плечами, посылая еще одну дрожь возбуждения по ее спине.

— Почему? Там кто-нибудь будет?

На этот раз она действительно села, стиснув зубы от отвлекающего удовольствия.

— Дело не в этом. Это мое дело, и я должна относиться к нему именно так, — ее голос угрожающе задрожал. — Я подвела свою бабушку, не оказавшись рядом с ней — я не собираюсь подводить ее снова, позволив ее магазину разориться.

На его лице было выражение, которое она не могла до конца прочесть.

— Ты могла бы переехать ко мне, — сказал тихо Аластер, его голос был напряженным. — Тогда не имело бы значения, если бы бизнес не был успешным.

— Ты, должно быть, шутишь. Я только что сказала тебе — я обязана бабушке добиться успеха. Я не какой-то маленький питомец, которого ты просто держишь дома.

На этот раз Энджи приложила серьезные усилия, чтобы освободиться, заставляя свое тело метаться между болью и удовольствием. Он тут же схватил ее за бедра, удерживая на месте.

— Если ты хочешь разделить наши тела, было бы лучше оставаться неподвижной, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Его голос был холодным и жестким, а на лице вернулось прежнее суровое выражение. Даже его глаза были закрыты, как будто Аластер не мог вынести взгляда на нее. У нее возникло странное желание разрыдаться, но не здесь и не сейчас. Она зажала рот и сделала все возможное, чтобы оставаться совершенно неподвижной. Спустя, казалось, целую вечность, она почувствовала, как его узел уменьшился.

Ощущение было неожиданно эротичным, но Энджи отказалась отвечать на зов тела, и как только их тела разъеденились, она слезла с него. Она схватила свои очки и направилась в ванную, не глядя на него. Только когда она закончила чистить зубы, у нее появились другие мысли. Несмотря на то, что Аластер был бесчувственным придурком по этому поводу, он попросил ее переехать к нему.

Означало ли это, что он думал, что у них есть совместное будущее? Ее сердце пропустило удар. Энджи намеренно избегала думать о будущем, но внезапно поняла, как сильно ей будет не хватать его, если она перестанет видеть его каждый день. Как сильно она наслаждалась временем, которое они проводили вместе — даже до того, как она обнаружила, какими удивительными могут быть их физические отношения.

Она снова высунула голову из ванной, но было слишком поздно. Кровать была пуста, и он ушел. Она вздохнула и пошла одеваться. «Мы можем поговорить сегодня вечером», — решила она.

Час спустя она сожалела о своем решении уйти. Магазин был пуст, в точности, как и предсказывал Аластер. Она пыталась дозвониться ему, но миссис Ланкастер сказала, что он недоступен. Дружелюбие другой женщины, казалось, испарилось, и Энджи даже не пыталась задавать никаких вопросов.

Она повесила трубку и сидела, хмуро глядя на пустой магазин. У нее по-прежнему не было абсолютно никаких намерений позволять ему поддерживать ее, но ей не следовало реагировать так быстро. Мысль о том, что она больше не увидит его, разбивала ей сердце. Нет, этого не должно было случиться. Она поедет туда сегодня вечером и увидит его, даже если ей придется карабкаться по внешней стороне особняка.

Дверной колокольчик над входной дверью звякнул, и она нетерпеливо посмотрела вверх, но никакая высокая крылатая фигура не заполнила проем. Вместо этого в магазин вошли представительный седовласый мужчина и хорошо одетая блондинка. Приехали ее родители.

Глава 10

Энджи в шоке уставилась на своих родителей. Конечно, она сказала им, куда направляется, но, кроме нескольких быстрых текстовых сообщений, чтобы сообщить своей матери, что она жива, она не разговаривала с ними с тех пор, как узнала о своей бабушке. Несмотря ни на что, она скучала по ним, но она никогда не ожидала, что они появятся в Кричащем Лесу.

— Мама, папа. Что вы здесь делаете?

— Мы хотели посмотреть… — начала ее мать.

— Пришло время возвращаться домой, — прервал ее отец. — Я дал тебе три месяца на эту глупую идею, и она не работает. Тебе нужно вернуться домой и найти приятного респектабельного мужчину, который будет заботиться о тебе. Или, по крайней мере, работу, которая будет оплачивать твои счета, — добавил он, нахмурившись.

— Так вот в чем дело? — спросила она, ее гнев начал выходить на поверхность. — Я подумала, может быть, ты придешь извиниться за то, что лгал мне все эти годы.

— Это было для твоего же блага.

Ее отец бросил пренебрежительный взгляд на улицу как раз в тот момент, когда зомби проходил мимо магазина.

— Что за человек предпочел бы жить в таком городе, как этот?

— Я, — твердо сказала Энджи, затем посмотрела на свою мать. — Как ты могла это сделать, мама?

— Оставь свою мать в покое, — начал ее отец, но мать покачала ему головой.

— Нет, нам нужно поговорить об этом. Пожалуйста, Энджи?

Энджи неохотно кивнула, и ее мать робко улыбнулась ей.

— Может быть, за чашкой чая?

— Хорошо.

— Я прослежу за твоей толпой покупателей, — саркастически сказал ее отец, но она проигнорировала его и последовала за матерью обратно через магазин на кухню.

— Это место совсем не изменилось, — сказала ее мать, доставая чайные чашки и ставя чайник на плиту.

— Мне нравится, — ответила она вызывающе, и ее мать поморщилась.

— Я знаю, милая.

Они сидели в тишине, пока чай не заварился, и Энджи больше не могла этого выносить.

— Почему ты позволила папе сделать это? Почему ты позволила ему сказать мне, что она мертва?

Ее мать повертела чашку в руке.

— Потому что я боялась.

— Боялась чего? Ты должна знать, что бабушка никогда бы не причинила мне боль.

— Боялась быть другой.

Ее мать сосредоточилась на чашке.

— Я никогда по-настоящему не вписывалась здесь, даже до того, как все изменилось. Я была слишком… пресной. Все любили мою мать, несмотря на ее… эксцентричность, а я была всего лишь ее маленькой тенью. Я думала, что все будет по-другому, когда я поступлю в колледж, но во мне было столько от нее, что я тоже туда не вписывалась. Мама сказала мне, что это их проблема, а не моя, но я была так несчастна. Потом я встретила твоего отца, и, несмотря на странную одежду и странные идеи, он что-то увидел во мне.

— Что-то, что он хотел изменить, — сказала Энджи с горечью.

— Нет, милая, ты не понимаешь. Я хотела измениться. Я не хотела быть другой, странной или эксцентричной. Не хотела этого для тебя.

Слезы заблестели в глазах ее матери,