По мирам (СИ) - Иванченко Ирина В.

представляешь. А вот с Вахидом нужно разобраться не по-детски. Этим-то я и займусь.

Отдохну немного, людей кое-каких навещу… И возьмемся. Произведем ему, так сказать,

полную перенастройку личности,– многообещающе заявил он.

– Спасибо, конечно за заботу, – судя по тону верзилы, перенастраивать личность, в

вахидовом случае, будет крайне болезненно. – Скажи, Игорь, а зачем ты все это делаешь?

Он даже остановился. Взял за руку. Нежно заглянул в глаза.

– Женя, ты мне нравишься. Очень. Такая умная, красивая, блондинка, к тому же… -

он потянулся к ней. Это была бы романтичная и красивая сцена, если бы не черный собачий

хвост, нахально постукивающий по груди верзилы, прямо у самого жениного лица…

На привале, подбирая последние крошки сыра и копченного окорока под

немигающим алчным взглядом Макса, Женя поинтересовалась

– А все-таки, как ты находишь миры? Людей в них?

– Людей – проще всего, – Игорь вытянулся на траве, подгреб к себе Максика и,

нежно теребя густую шерстку, продолжил,– Тебя, к примеру, я теперь найду где угодно.

– А тебе обязательно… это, ну… переспать с человеком, чтобы потом его найти?

– Зачем ты так, Солнце? – поморщился Игорь. – С человеком нужно просто

пообщаться. Какое-то время… И если тебя зацепило, ты его найдешь. А если нет, увы…Ты

меня зацепила.

– Это расценивать в качестве комплимента?

– В качестве крика больной души… Идем, попробуешь,– он лениво поднялся и

шагнул к Дороге.

– Чего?

– Пива с раками… Сюда иди! – неприметная тропинка в густой траве. Интересно,

кто здесь ходит?

– Садись… Да, вот сюда. Пыль в руках потри, воздух понюхай… Что чувствуешь?

Ну?!

– А что должна?

– Хватит корчить из себя дщерь Израилеву! Закрой глаза, сосредоточься, говори,

первое, что придет в голову.

Женя честно задумалась.

– Ну… снег… холодно…пусто, ветер воет…

– В точку! – возбужденно заорал он. – В десятку! Пошли, посмотришь! – Игорь

ухватил Женю за руку и потащил за собой. В этот раз Женя четко уловила локальный барьер.

А за барьером ударил в лицо ледяной ветер горных вершин. Колючий снег

царапнул щеки. Женя пискнула и прижалась к Игорю. Он заорал, пытаясь перекричать

завывания ветра

– Молодец! Почуяла! Это пустой мертвый мир!…

– И немудрено, – стучала зубами Женя – Холодно тут очень. Здесь что, ледниковый

период?!

– Хуже, ядерная зима!

– Так пошли отсюда скорее! – поперхнулась ледяным воздухом Женя.

Шел третий день путешествия в никуда. Женя довольно сносно научилась

ориентироваться в том, куда ведут тропинки, разбегающиеся от Дороги в разные стороны.

Игорь более или менее оклемался. Максик еще подрос. Теперь он выглядел как годовалая

овчарка. Дорога была пустынна…

– Главное, не забыть ничего и не перепутать, – Игорь продолжал читать свою

лекцию для начинающих Странников. – Я использую такую психотехнику: для каждого нового

ощущения – ящичек с номером в большой комнате. Нашла мир, почувствовала его, вычленила

характерную деталь и в ящик ее!

– Спятить можно, – отдувалась Женя.

– Ничего, привыкнешь… Стоп! – его лицо и голос резко изменились. Он

всматривался в текучее марево, растворяющее окончание Дороги. Две фигуры… Всадники.

Едут навстречу…

– Уходи! Быстро! – Игорь сунул Жене в руки сумку с едой и водой. – Уходи!

– Куда?! – опешила она от неожиданности.

Макс перестал шнырять по кустам и, глухо ворча, уселся в пыль у ног хозяина.

– Куда хочешь! Только быстро! Я сам тебя потом найду! Ну?!

– Поздно… – Всадники скакали во весь опор. Сколько времени понадобится Жене,

чтобы уйти, если даже у Игоря это занимает три-четыре минуты…

В трех шагах от них всадники осадили лошадей. Черные тонконогие кони злобно

хрипели и грызли удила.

– Эльфы!…– выдохнула Женя. Всадники просто не могли быть никем иным.

Замысловатые прически, плащи, припорошенные тонким слоем пыли…

Пока руки судорожно цеплялись за сумку, зачарованный женин взгляд обежал их с

ног до головы. Высокие сапоги из тисненой причудливым узором кожи, перехвачены

ремешками на тонких щиколотках, икрах, под коленями. Из-под плащей выглядывали

подбитые мехом курточки со шнуровкой и широкими рукавами, также перехваченными

ремешками. На одном – темно-зеленая, на другом – винно-красная. Из под курток видны

белоснежные рубахи. Штаны на эльфах тоже в цвет курток, но из ткани, плотно облегали

длинные мускулистые ноги. У того эльфа, который одет в винно-красную куртку, светлые,

почти белые, волосы, часть их рассыпалась по плечам, часть забрана в высокую прическу с

золотой заколкой. Лицо бледное, уголки губ презрительно опущены вниз. На длинных тонких

пальцах горели перстни…Второй эльф смуглый, черноволосый. Волосы уложены в плотный

валик на затылке и скреплены спицами. Перстней у него не было, в руках арбалет, а над плечом

торчала рукоять меча.

Игорь сгорбился, неуловимым движением плеча сбросил дорожный мешок в пыль.

Лицо его имело тоскливое и несколько обиженное выражение.

Смуглый эльф что-то сказал светловолосому и чуть сжал коленями конские бока.

Лошадь злобно взвизгнула, заплясала на месте, но вперед не пошла. Макс прижал уши к голове,

припал к земле и безостановочно глухо рычал. В ярком солнечном свете Жене показалось, что

шерсть пса отливает сталью. Смуглый вскинул арбалет и выстрелил почти не целясь…. Женя

не успела вскрикнуть. Игорь не успел закрыться, Макс пружиной взлетел в воздух, аккуратно

взял клыками остро блеснувший на солнце кусочек смерти и глотнул…

– Отпустите девушку! Она не причем! Я остаюсь, – скороговоркой выпалил Игорь,

делая шаг в сторону и закрывая собой Женю. Дханж он по случаю жары не надел, на его белой

рубахе расплывалось темное пятно пота…Каково же эльфам в зимних куртках?! Или они не

потеют?

В ответ на игоревы слова, светловолосый усмехнулся крайне неприятной улыбкой.

Женя заметила, что зубы у него нечеловечески мелкие, жемчужно-белые с ярко

выделяющимися острыми клыками.

– Позвольте мне скрестить с ним оружие, Государь? – смуглый склонился в седле.

– Не стоит, Кэйдзи, – светловолосый извлек из чехла на поясе какую-то странную

черную штуковину и направил ее в сторону Проводника…Жене, выглядывающей из-за

широкой спины верзилы неизвестно почему вдруг стало страшно.