Именины сердца - Михаил Березин

И пахло от скафандра по-прежнему какой-то терпкой горечью и в то же время приятно. Причем я не могла освободиться от ощущения, что запах мне уже знаком.

Опять эти фокусы с разноуровневыми снами?

– Расскажи мне о себе, – попросила я. – Планета у вас большая?

Он начал застегивать рубашку. Неторопливо, словно на приеме у врача.

– Приличная, примерно раз в девять больше Земли, – сказал он.

– А что ж вы-то сами так не уродились?

– Думаю, именно поэтому. У нас притяжение огромное.

– А крупные животные на вашей планете водятся?

– Нет, – он отрицательно помотал головой, – если честно, на нашей планете кроме нас вообще больше ничего не водится. Только красивые фиолетовые цветы. -

Он показал на торчащие из кувшина розы. – Значительно крупнее этих.

– Грустно живете.

– Нам так не кажется. Наша планета бедна внешними проявлениями, поэтому мы чаще заглядываем в себя.

Я засмеялась.

– О, даже я это заметила! Как заглянешь, так сразу и вырубаешься. По-моему, это вредно для здоровья. Кстати, у нас тоже есть похожие ребята: йогами называются. И еще есть буддисты и кришнаиты… И что же такого особенного вы находите в себе?

– Да, вроде, ничего особенного…

– Тогда какого же черта…

Он пожал плечами.

– Все равно интересно.

– Впрочем, со своим уставом в чужой монастырь… – сказала я.

– Мы изобрели универсальную матрицу, благодаря которой можно в мгновение ока перенестись в любую точку Вселенной, – сказал он.

– Это я уже слышала, и про ребят со станции тоже. Я очень уважаю ребят со станции, но этого мало, чтобы принять решение перебраться к вам на постоянное ???????????????… Расскажи мне что-нибудь еще.

Он помялся и искоса посмотрел на меня.

– Знаешь, как выглядит наша планета?

– Откуда? – Я вся превратилась во внимание.

– ???????????…

– Сплошной океан?

– …и нет воды.

– Тогда что же у вас есть? – не поняла я.

– Болотная жижица.

– Шарман!

– Только немножко другой консистенции, – уточнил он. – Состоит из небольших сгустков очень напоминающих ваш кефир.

– И как же вы во всем этом живете?

– А никак.

– То есть?

– Сгустки болотной жижицы – это и есть мы.

– Что? – У меня перехватило дыхание, и я закашлялась. Лучше бы он мне этого не говорил.

– Бред какой-то, – сказала я.

– Все ясно, – вздохнул он.

– Что тебе ясно?

– По-моему, на вашем языке это называется фашизмом.

– Так ты – сгусток болотной жижицы? – проговорила я.

– ???,??????????????????,????????????…

Он начал рассказывать, что хоть болото и представляет собой единое целое, сгустки в нем четко организованы и разбиты на конгломераты. Такая у них, дескать, конституция. Каждый конгломерат – отдельная личность со своим собственным сознанием. Но – и в этом принципиальное их отличие от людей – индивидуальное сознание является частью общего. Т.е. общее сознание принадлежит каждому из них и наоборот.

– Один за всех и все за одного! – провозгласила я.

– ????,???????,????????????????…

– Нет, почему же? Вы складываете свое сознание в общую копилку. Мы так же ???????????????????.?????????????????????????-????????????????????…

– Знаю-знаю, – перебил он меня. – Ваш Инт???????????-????????… Но его все ???????????????????????????????…

– Однако вы ведь тоже, я надеюсь, только информацией обмениваетесь а не своими эмоциями или чувствами?

– Эмоции и чувства у нас как раз только общие, это мыслит каждый из нас в отдельности.

– Ты хочешь сказать, что вы одновременно испытываете одни и те же эмоции?

– Мы вообще не испытываем эмоций, мы их анализируем. И чувства тоже.

– Погоди, погоди! – Что-то у него концы с концами не сходились. – Как можно анализировать эмоции, предварительно их не испытав?

Дядя Фрейд отдыхает.

– Когда ты к нам присоединишься, ты это поймешь, – сказал он.

– Я к вам?! – воскликнула я. – Ты хочешь, чтобы я тоже превратилась в сгустки болотной жижицы?!

– А что в этом плохого? – сказал он. – Зато я подарю тебе вечность. У нас сознание не исчезает бесследно, как у вас. Одни сгустки отмирают, зато ????????????????…

Тут я подумала, что если рассматривать мое тело как биологический скафандр, в котором заключено сознание, и исходить из того, что процесс жизнедеятельности сознания реализуется, скажем, посредством серого вещества, то какая разница?

Можно считать, что мое сознание отделилось от тела во имя бесконечного существования???????????…

Разумеется, просто так, с бухты-барахты, я свое тело не отброшу, словно ящерица хвост. Не зря ведь я вложила в него столько труда. Одни героические восхождения чего стоят. Но рано или поздно придет время, когда гордиться мне уже, мягко говоря, станет нечем. И вот тогда, дабы не лицезреть в зеркале ???????????????…?????,???????,??????????????????????????????…

"Рано или поздно" – в тот момент я даже не подозревала, насколько морально уже готова к переселению своей души. И не когда-нибудь, а именно сейчас – в данную ??????…

– А как осуществляется преобразование? – поинтересовалась я.

Он пожал плечами.

– ???????????????,?????????????,????????????????…

– …ребята со станции.

– Стало быть, в принципе ты согласна? – Он посмотрел на меня с таким вожделением, с каким недавно смотрел столяр Миша.

А вот интересно, что предложение столяра Миши сниматься с ним в порнографических фильмах оказалось для меня менее приемлемым, чем предложение жениха переселиться на его планету, предварительно превратившись в сгустки ??????????????…

– Поживем – увидим, – сказала я.

Что я все жених да жених? – спохватилась я. Пора уж дать ему какое-нибудь человеческое имя. Сгустки Болотной Жижицы – звучит, пожалуй, чересчур длинно.

– А как тебя звали в твоем родном болоте? – поинтересовалась я.

– Но мы ведь там общаемся с помощью электромагнитных колебаний.

Я принялась вспоминать институтский курс физики.

– А если перевести их в звуковые?

Он напрягся.

– Не тот случай, – виновато сказал он. – Не переводится. Это долго объяснять.

– Тогда я буду звать тебя Фердинандом, – объявила я. – Есть такое старое земное имя – Фердинанд.

– Фердинанд? – Он улыбнулся. – По-моему, оно не столько старое, сколько устаревшее.

– Ах-ха, – подтвердила я, зевая во весь рот, – немного устаревшее. Но мне почему-то всегда хотелось, чтобы моего мужа звали именно Фердинандом.

Не выспалась я сегодня капитально из-за этой придурковатой Ланы.

Я не сказала, что и фамилию в замужестве я собиралась сохранить девичью, а сына назвать Францем. Блажь такая у меня была, чтобы моего сына звали Францем

Фердинандовичем Габсбургом.

– Пожалуй, я должен посетить туалет, – сообщил жених. – У тебя есть?

– Конечно, я ведь сделана из плоти и крови. – Я внимательно посмотрела на него. – Значит, ты и в туалете испытываешь потребность, как и мы?

– Конечно, ведь я устроен точно так же.

– Жаль.

– Почему жаль? – не понял он.

– ???????????????????????-??????… А так – меня снова загрызут сомнения.

Впрочем, до сих пор оставалось неясным, как он проделал этот трюк с наручниками в пионерской комнате. Но только это, само по себе, еще ничего не доказывало.

Я провела его в свой совмещенный санузел.

– Знаешь, как им пользоваться? Впрочем, – спохватилась я, – ты ведь даже научился в унитазе револьверы топить.

Предоставив ему возможность решать относительно новые для него физиологические проблемы в одиночестве, я вернулась в комнату. Включила телевизор. Снова показывали "Спрут"??????????????.??????????????????… Все же витаю. И как витаю! С одной стороны – красавец Микеле, а с другой – Сгустки Болотной

Жижицы.

Но где Микеле? А Сгустки – вот они, Фердинандом кличут. Прошу любить и жаловать. ????????????????????????????????????.????????????????????????…

Вообще-то, "неизвестно где" – слишком сильно сказано. Завадский тоже теперь москвич. Я знаю, где он работает, где находится дом, в котором он живет, и даже в какой забегаловке он в свободное время пьет пиво. Хотя познакомились мы совсем не в Москве, а на средиземноморском побережье Турции, за тысячи километров отсюда. Я выписала у себя на работе путевку в Анталию, на Турецкую

Ривьеру. Целыми днями скрывалась на пляже под тентом, а ночью врубала кондиционер на полную катушку – жара стояла немыслимая.

Но познакомились мы даже не в Анталии, хоть он и жил в двух шагах от меня. У себя в отеле я приобрела двухдневный тур к целебным известковым копям в

Памуккале. Находились они где-то в глубинных районах Турции, туристический автобус добирался туда, казалось, целую вечность. Однако знакомство наше состоялось и не в автобусе. Всех высадили возле копей, мы полазили по развалинам античного города, повалялись в целебной водичке, после чего прибыли в гостиницу, где нам предстояло провести ночь. В этой гостинице был бассейн с наваленной посредине кучей целебной глины. Народ торчал там безвылазно, обмазавшись до пояса: на фоне темной глины сверкали только глаза. И там наконец я обратила на него внимание.