Обрядовая сторона культов Древней Греции - Илона Камад

Развитие этого легендарного образа составило для исследователей загадку. Существует версия о реальном существовании Геракла как исторической личности, а не вымышленном персонаже. Мифолог фон Виламович высказал предположение о Геракле как предводителе дорийского племени, обладавшем огромной человеческой силой. Его подвиги надолго сохранились в воспоминаниях племени и привели к почитанию его в качестве Героя и полубога. В то же время, как считал немецкий ученый, другие эллинские племена могли испытывать на себе силу Геракла, как, например, аттическое племя видело в нем демона, который внушал удивление и страх и, к которому стали, наконец, обращаться за помощью. Таким образом, людская молва сделала его сыном бога, рожденным от Зевса. Так Геракл стал постоянным защитником богов и людей при всякой нужде. «Был человеком, стал богом, претерпел труд, достиг неба» – такими словами резюмирует фон Виламович изображение Геракла в религиозном сознании греков [51, с. 262].

Другие ученые, отрицавшие историческую реальность Геракла, выдвинули мифологическую версию его культа. Так согласно, точки зрения исследователя греческой мифологии Г. Узенера, Геракл первоначально принадлежал к божествам, которые лишились своего божественного статуса. Из божества Геракл превратился в земного героя, но состоял в кровной связи с благородными родами. О нем существовало множество преданий, пока Герой не был прославлен за величайшую человеческую силу [51, там же]. Ученый – античник Э. Леманн склонен был предполагать, что предание о Геракле, возникшее в восточной части Средней Греции, где он в качестве бога имел свой культ, распространилось по другим областям и там слилось с местными героическими преданиями, такими, например, как племени дорийцев [51, там же]. Среди ученых – мифологов высказывалась точка зрения, согласно которой культ Геракла объясняется природными явлениями. Э. Мейер, сторонник приведенной позиции, в унижении и возвышении Геракла находил указание на явления природы. Подтверждение своих слов он находил в последних подвигах Геракла, в которых он спускается в Ад, и в его смерти через самосожжение. Полемизируя с Майером, Э. Леманн подчеркивал, что вряд ли можно относить к натуралистическим мифам многочисленные рассказы о Геракле, как, например, миф о его рабстве [51, там же]. В последнем случае формообразующим фактором культа героя выступают не натуралистические мифы, а социальные. Все вышеизложенное свидетельствует об отсутствии единодушия среди ученых в области решения вопроса о генезисе культа Геракла.

Существовал ли Геракл как историческая личность или же его образ является мифологическим вымыслом? Этот вопрос остается открытым. В то же время ученые отмечают дорийское происхождение культа Героя. В описании подвигов Геракла есть один сюжет, когда Герой, возвращаясь с Геликона, встречается с миникийскими глашатаями, шедшими за фиванской данью. Когда Геракл их спросил о деле, они высокомерно ответили, что идут еще раз напомнить фиванцам о том, как милосердно с ними поступил Эргин, старший сын миникий-ского царя, когда тот не отрубил уши, нос и руки всем жителям города, захваченного им. «Неужели Эргин действительно жаждал такой дани?», – сердито спросил Геракл. После этих слов Геракл искалечил глашатаев точно так, как они сказали, и отправил их назад к Эригену, повесив им на шею окровавленные конечности [46, с. 345].

Поступок Геракла в отношении глашатаев – это поступок варвара, но никак не цивилизованного человека. Между тем, в цивилизованных странах посланник считался неприкосновенным, как бы вызывающе он себя не вел. Р. Грейвс усматривал в этом эпизоде свидетельство о том, что Геракл представлял собой дорийских завоевателей середины XI в. до н.э., не считавшихся ни с какими нормами поведения [46, с. 346].

Культ Героев, выраженный в мифах, так же, как и культ богов, служит отражением отношения человека к окружающему его миру – природе и общественным порядкам. А. П. Каждан обращает внимание на существование двух миров: в одних отражается «последнее торжество людей над силами природы», которые были свойственны первобытным мифам, другие – «драмы социального характера», свойственны классовому обществу [55, с.167]. Социальность мифа прослеживается на примере формирования культа Геракла, в образе которого нашла себе олицетворение царская власть.

Обратим внимание на первый подвиг Геракла, когда он убил и содрал шкуру с немейского льва. Можно победу надо львом рассматривать с точки зрения подчинения человеку природной стихии. Торжество Геракла – это величие и торжество человека над животным царством, олицетворением величия которого служит побежденный лев. Между тем, Геракл не обычный человек, он будущий царь и божество, которому греки станут поклоняться. Геракл не только является одиноким воином, он предводительствовал целыми войсками. Он повел войско против Трои и, одержав над ней победу, посадил в ней царем Приама. После Трои он вел завоевательные войны против Элиды, Пилоса, Спарты и других государств и отдельных городов. Герой представлялся в виде сильного и могущественного царя. Все его двенадцать подвигов – это трудный путь, который был им пройден в направлении к царской власти. Сражения с животными представляла собой демонстрацию не просто борьбу человека, но величие и могущество царя. «Ритуальный поединок царя – жреца с дикими животными являлся обязательным обрядом коронации в Греции, Малой Азии, Вавилоне, Сирии», – отмечал исследователь древних мифов Р. Грейвс [46, с. 351]. Этот же мотив он усматривал и в последующих подвигах Геракла. Каждое животное в проводившихся ритуальных поединках, по мнению ученого, символизировало определенное время года. Число таких ритуальных животных зависело от календаря. Животные: лев, бык, коза, или змея являлись в Древней Греции символами трехсезонного времени года [46, с. 77, 351]. Побеждая в схватке этих животных, претендент на титул верховного царя-жреца становился им полновластно на определенный временной срок. Так, в схватках с критским быком (седьмой подвиг) прослеживается то же ритуальное испытание, инициация, которую должен был пройти кандидат на царский престол. Аналогичные испытания проходили и другие Герои – цари, а именно – Тесей, боровшийся с Минотавром, Ясон, одолевший быков [46, с. 362]. Геракл в знак победы, одержанной надо львом, носил львиную шкуру и маску льва как символ власти царя-жреца. Покровительницей Фив, родного города Геракла, была богиня Сфинкс, которая являлась в образе крылатой львицы со змеиным хвостом. В первом подвиге Геракла есть рассказ о том, как в схватке с Не-мейским львом Геракл лишился пальца на одной руке. В более позднем варианте это был сюжет, в котором Геракл откусывает себе палец. Р. Грейвс рассматривал этот фрагмент как описание совершения обряда нанесения самому себе телесных увечий для умилостивления враждебно к кому – то настроенных духов [46, с. 351].

Древнеримский философ Порфирий описывал пещеру, в которой обитал Немейский лев и которую, по поверьям считали пещерой смерти. В этой пещере проводили ритуальные обряды, связанные со смертью и обожествлением воскрешения умершего. Там находили ритуальные чаши, предназначенные для сбора крови и большие погребальные сосуды, урны, над которыми кружились души умерших [28]. И в той же пещере бил источник ключевой воды, предназначенный для очищения, а богини судьбы, наяды, ткали там новою одежду для вновь воскресшего. Пещера Немейского лева имела два входа, один из которых был предуготовлен для внесения тела умершего, а второй – для выхода воскресшего [1, II .5.1; 9, 327 и сл.]. Первый подвиг Геракла может символизировать совершение инициации, процесса переживания собственной смерти, после чего Геракл приобретает свое бессмертие.

Во втором подвиге Геракл одолевает Лернейскую гидру – чудовище, порожденное Тифоном и Ехидной [9, 313 и сл.]. Некоторые, как и Павсаний, считали, что была большая ядовитая водная змея, обитавшая в болоте, которое приобрело дурную славу и стало могилой для многих путников [23, II.37; 2, II.36.6-8.]. Другие считали ее многоголовой с собачьим туловищем [23, II.5.2; 1, II.37.4]. На греческих монетах гидру обычно изображали с семью головами. Миф о Лернейской гидре, по мнению Р. Грейвса, был также связан с культом данаид, которые были древними жрицами воды Лерне. Ритуальные таинства этого культа проходили каждый год в Лерне. и его ночные обряды посвящались богу Дионису, который, по преданиям, спустился в этом месте в Аид, чтобы забрать оттуда свою мать Семелу. И неподалеку от Лерне, совершались мистерии Ленерской Деметры. Именно там, в Лерне, по верованиям древних греков, находилось то место, где спустились в Аид Гадес и Персефона. Уничтожение Гераклом гидры Р. Грейвс принимал как отражение исторических событий, а именно искоренение Ленерского культа жриц – данаид и обрядов плодородия. [46, с. 352].

Миф о третьем подвиге Геракла повествует о поимке Кери-нейской лани, принадлежащей богине Артемиде. С исторической точки зрения этот миф, по мнению Р. Грейвса, возможно, свидетельствует о том, как ахейцы захватили святилище, в котором поклонялись Артемиде как Элафие, «ланеподобной» богине [46, c. 355]. И четыре оленя, впряженные в колесницу, символизировали годы Олимпиад. По истечении каждого года во время ритуальной охоты умертвлялась одна жертва, одетая в оленьи шкуры, которую приносили в жертвоприношение богине Артемиде. Преследование лани или косули символизировало погоню за мудростью.