Город часов - Андрей Галадей

Внизу проплыл заброшенный парк, тот самый, где мы впервые встретили туманных всадников. Чёрные конструкции казались скелетами неведомых чудовищ, застывших на светлом льду. Голые деревья тянули к небу чёрные ветви. Слева скользнула замёрзшая тарелка пруда. Только холод и лёд.

Закат уже почти догорел и растерял свои огненные краски, словно выцвел. Теперь в воздухе трепетало, билось пепельное сияние – предвестник ночной бури, которая покончит с Городом. И я, словно наяву увидел, как это будет. Буря будет злобно хохотать и плеваться снегом, медленно, но верно поглощая Город. Центр простоит чуть дольше, а вот Старый квартал и Заброшенный сектор заледенеют. Мимоходом я подумал, что сектор может и выстоять – не зацепили же его погодные аномалии, но впереди уже вырастал замок и пристроенная к нему, высокая и тонкая Башня Времени, и стало не до абстрактных размышлений. Наступало время боя.

Было тихо, просто нереально тихо. Снег не скрипел, а бесшумно приминался башмаками. Закованные в прозрачный ледовый панцирь деревья напоминали монстров из ночных кошмаров. Алиса коснулась ладонью обледенелого ствола, покачала головой. В её глазах блеснули слёзы.

Поворот, распахнутые ворота, два гигантских, метра под два, рыцаря слева и справа от них. Стоят неподвижно, положив ладони на рукояти длинных двуручных мечей. И как им только не холодно в этих железяках?

Здесь холод чувствовался, не так, как в Городе. Но он был каким-то тянущим, высасывающим тепло. Такой бывает в ненастном ноябре, в самом конце, когда под утро улицы и дома тонут в тумане.

Туман был и здесь, он вился у самой земли, словно сценический дым. Лёд и туман – странное сочетание, но сейчас такие мелкие вопросы мне не интересовали. Сегодня на этой сцене будет разыграно иное действо, итог которого – смерть Князя Ночи.

- Стойте сзади, - приказал я, вытаскивая меч. Зашагал к рыцарям. Страха не было. Вообще ничего не было, только разгоралась в сердце злая радость. Я был в трёх шагах от рыцарей, когда те одинаковым движением вскинули свои мечи, готовясь атаковать. Ррраз! Меч левого рыцаря упал, словно лезвие гильотины. Увернуться от него я не успел, и поднял свой клинок. А дальше всё стало напоминать кино. Клинки скрестились, но удар был на удивление слабым, будто палкой стукнули. А по блестящему лезвию двуручника уже бежала, расширяясь, полоска ржавчины. Рыцарь поднял меч, и на снег посыпались рыжие и бурые чешуйки. А язвы ржавчины уже расцветали и на металлических перчатках рыцаря, на кирасе, на шлеме с жуткой железной маской. Ещё пара секунд, и весь рыцарь покрылся рыжим налётом коррозии. А потом… Потом он просто рассыпался, оставляя после себя лишь горький запах и тонкую пыль. Я не стал ждать, пока второй нападёт, и ударил сам. Деревянный меч прошёл сквозь доспехи, оставляя за собой коричнево-рыжий след, и останки рыцаря упали на замёрзшую землю, гремя как пустое ведро.

Не оглядываясь, я вошёл в ворота. Остановился. Замок был небольшим, но красивым, насколько вообще может быть красивым здание, основная функция которого – защита. Две башни соединяются переходами с основной частью, конусы крыш, узкие стрельчатые окна. И которая же из них Башня Времени?

И почти сразу я увидел её. Была она выше и тоньше других. Замершей ракетой на взлёте, она белела в наступающей серой мгле. Похоже, она возвышалась над самым центром замка. Я сделал несколько шагов в сторону – так и есть. Башня Времени была неровной – огромная гипербола, каким-то чудом или точнейшим инженерным расчётом удерживающая вертикальное положение. На вершине её я разглядел шар – очевидно там и располагались Часы, которые потом проецировались на небо над Городом.

Я оглянулся, ребята стояли позади, словно не решаясь войти. Или боялись. Я махнул рукой – всё в порядке.

Котёнок подошёл первым, остальные за ним. Нет, они определённо чего-то боятся. Чего-то. Или – кого-то?

- Всё в норме, - произнёс я. – Не бойтесь.

Двери замка были столь же легкомысленно распахнуты, как и ворота. Словно те, кто находился внутри, не опасался никакого нападения.

Внутри всё было покрыто многолетней пылью. Видимо, до замка не добирались даже юркие роботы-дворники. Я ступил на порог, и сами собой вспыхнули изумрудным огнём факелы, бросая дрожащие отсветы на стены. Я шагнул вперёд, подобрался. В лицо пахнуло опасностью и холодом. Как тогда, в парке. Но сейчас я не чувствовал страха, была только прозрачно-хмельная злость, ледяная, взрослая. Словно волк, она крылась где-то на задворках подсознания, готовая в нужный момент выпрыгнуть и нанести удар.

От дверей вглубь замка вёл длинный и высокий зал. Факелы располагались на фальшколоннах, метрах в трёх от пола. А промежутки между ними украшали мозаичные фрески. Старые, потускневшие, частично отвалившиеся и затянутые серой паутиной, они казались странно живыми в мятущемся свете факелов. Вон, на огненном закатном фоне, часть крепостной стены и тонкая мальчишечья фигура с поднятым с губам горном. Чуть дальше – красноватые пески под сиреневым, неземным небом с острыми точками звёзд, внизу видна каменная арка с подвешенным колоколом необычной формы. Мальчишка едет на рыжем коне с длинной гривой. Снова закат, но уже другой, раскрашенное синим и розовым облако, в нём кто-то вырезал правильный квадрат, из которого выглядывает полная луна. В сиреневых сумерках угадываются силуэты троих детей.

Фрески сменяют друг друга. Вот свеча на фоне галактики, вот скрещённые шпаги, вот… Я и идущие за мной ребята остановились. Искусно выложенные кусочки мозаики создавали в зеленоватом сумраке полное ощущение того, что на стене висит огромный пергамент с тёмными буквами. И казалось, что буквы чуть заметно дрожат, движутся, танцуют.

Димка шагнул вперёд, и звонко начал декламировать:

Пять пальцев в кулаке годятся для удара.

Годятся, чтоб держать и молоток, и меч.

Пять пальцев в кулаке – опаснее пожара,

Раскрытая ладонь – залог грядущих встреч.

И пятеро друзей, когда они едины -

Разрушить их союз не сможет даже ад.

Когда один за всех - они непобедимы.

Лишь все за одного – и нет пути назад.

И если пять монет сольются воедино,

И пятеро друзей едины навсегда.

Падёт и зло, и боль, и их первопричина,

В алмазную же пыль рассыплется беда...

На последнем слове он, видимо машинально, вытянул руку и коснулся фрески. Дальше всё произошло так быстро, что мы не успели пошевелиться. Серый пыльный рукав паутины, свисающий с фальшколонны, качнулся, резко удлиняясь, прянул к Димке, как атакующая кобра. Нет, скорее удав. Потому что паутина вцепилась в его рукав, дёрнула к колонне. От неожиданности Димка упал, и паутина споро, за три секунды обвила его полностью. Эти секунды мы стояли, как оглушённые, потом рванулись на помощь. Но паутина резко вскинулась перед нами, как бы предупреждая – не приближайтесь. Я взмахнул мечом, но проверенное оружие словно рубануло тягучее желе или клей. К кому же желе весьма сильное. Паутина рак дёрнула меч, что я чудом только удержал рукоять (скажу честно – удержался за нее). И в этот момент Лён и Котёнок поспешили ко мне на помощь.

Сила паутины оказалась меньше объединённых сил трёх пацанов, и паутина, нехотя, выпустила меч.

Алиса торопливо отвернулась, но я успел заметить влагу в её глазах. Проклятье, это плохо! Замок явно напичкан ловушками, а чтобы сохранить остальных, надо быть осторожнее. И надо было взять побольше оружия с собой, хотя чего ух теперь жалеть…

В глубине души вяло шевельнулось удивление. Странно, что-то не так? Нет, всё нормально. Надо сохранить остальных и уничтожить Князя. Хотя если надо, я дойду и сам…

- Смотри, - Лён протянул мне что-то на раскрытой ладони. Это была Димкина монетка.

Я молча сунул её в карман.

Вторым «попался» Лён. В следующем зале, похожем на первый как две капли воды, вот только вместо фресок между колоннами висели штандарты. Он шёл впереди, споткнулся и под его ногами открылся люк, ведущий в чёрную неизвестность. Мы пытались докричаться до него, чтоб хотя бы знать – жив ли он, но тщетно. Только его монетка с выгравированной стрелой лежала возле черного зева люка. Видимо, выпала из кармана…

Дальше мы шли молча, плечом к плечу. Крылом к крылу. Флёйк цу флёйк на древнем языке. Котёнок что-то шептал, Алиса молчала. А я пытался прикинуть, как бы сберечь оставшихся. Ведь они нужны мне. Они… Мои друзья…

Странное слово – «друзья». Или странное не слово? Может быть, это я изменился за ту неделю, что не был в Городе? Или виной не отсутствие?

Металлический грохот за спиной прервал мысли. Уже знакомо потянуло холодом, а потом через двери в обоих концах зала внутрь ввалились рыцари. Их ноги до колен затягивал серебристый туман. Похоже, против нас бросили основные силы. Странно, однако масштаб вторжения никак не тянул на полномасштабную атаку. Ну, туманные всадники, ну, ожившие рыцарские доспехи, ну холод… Здесь было что-то ещё, вопрос в том – что.