Жизнь за жильё - Тагиров Роман

В этот раз Алик пришёл вовремя и один. Иван был готов — печально сидел за столом, на котором царил лёгкий бардачок во главе с бутылкой «Рояля». От алкоголика тянуло лёгким амбре после вчерашнего. Надзиратель, увидев привычную картину, заулыбался:

— Ну, как вы тут, Иван Рудольфович, живёте — поживаете? Я вчера вечером приходил, а вы спали. Не стал вас беспокоить.

— Плохо мне, Алик. И на душе тревожно. — Узник поднял глаза, наполненные до краёв невыносимой болью и тоской.

— Что случилось?

— Желудок сильно болит, и Кешу жалко. Кстати, Алик, не скажите, от чего Иннокентий так быстро нас покинул?

— Доктор сказал, что сердце было слабое у вашего соседа. Иван Рудольфович, вы уж берегите себя. Что вам вечером принести?

— У меня таблетки заканчиваются и хорошо бы ещё водички минеральной и чая заварного. А спирта пока не надо, мне одному до завтрашнего утра вполне хватит.

— Хорошо, всё принесу. Иван Рудольфович, а вы всё на своём матрасе спите?

— Алик, у меня после кровати спина болит. Я и дома на полу спал.

— Тогда, как знаете.

За спиной надзирателя заскрежетал замок металлической двери. Иван прошёл в комнату, прилёг и задумчиво посмотрел на кровать Иннокентия. Больное сердце? Да Кеша никогда на сердце не жаловался. В памяти опять всплыла упаковка таблеток в руках незнакомца. В тот день ему тоже точно что-то подсыпали в спирт, раз он так сразу вырубился после первой рюмки. И Алик очень суетился над стаканом и кружкой? С чего бы это вдруг? Чтобы не перепутать разбавленный водой и таблетками спирт? Каждому из них своя определённая доза? И определённая доля? Одному больше, второму меньше. Второй пусть пока живёт. И зачем злодеям это «пока»? Иннокентий пробыл здесь три месяца, из них один месяц с соседом Серёгой, которого унесли на кладбище до его прихода. С какой целью они выжидают эти два-три месяца с каждым из них? Значит, он следующий? Получается, так. И в запасе у него ещё есть примерно месяц. Ждать больше некогда… Надо бежать!

* * *

Поздно вечером в назначенное время из темноты под окном вновь возник связной с воли. После дежурного стакана с бутербродом Влад доложил, что одежда и обувь готовы. Иван просунул ладонь сквозь решётку:

— Спасибо, товарищ!

— Хотелось бы мне сказать, что ваше «спасибо» не булькает, но, Ваня, забулькал ты меня конкретно в последние дни. И что мне без тебя теперь делать?

— Влад, тоже буду по тебе скучать. Вдруг и наведаюсь потом в славный город добытчиков боксита. И нам будет, о чём поговорить.

— Хорошо бы…

— И ещё одна просьба — Влад мне сумка нужна для пиджака и своих вещей.

— Спортивная подойдёт? Только красная?

— Пойдёт.

— Принесу всё разом.

— Влад, через три дня. Пусть выходные тоже пройдут. С понедельника и начнём…

— Как прикажешь, товарищ сержант!

— Старший сержант. Влад, держи свой жидкий товар.

Состоялась привычная сделка, и каждый остался доволен. И до побега оставалось всего три дня и три встречи для мозгового штурма. Всеволод Александрович каждый оставшийся вечер подробно на пальцах показывал потенциальному беглецу из камеры-квартиры схему расположения местной автобусной станции и стоянки такси. Затем объяснял, как быстрей и удобней покинуть не самый гостеприимный город. Благо, Бокситогорск оказался небольшим поселением, а нехороший дом-тюрьма располагался прямо в центре. Всё рядом: и станция, и такси, и баня, и пожарная часть. Затем Влад проинструктировал узника по поводу местных особенностей выезда за территорию города. Главное, без приключений до соседнего Тихвина добраться. А там уже — на все четыре стороны…

В последний, воскресный вечер друзья в основном молчали. Вроде уже всё обговорили и согласовали. Сумка с вещами спрятана под кроватью Кеши. Иван Рудольфович задумчиво произнёс:

— Влад, слушай, завтра с утра мой басурман притащит очередную бутылку спирта. Я «Рояль» с собой захвачу. Где мне спрятать бутылку, чтобы ты потом забрал спокойно?

Всеволод Александрович задумался над этим серьёзным вопросом. Литр бельгийского спирта… Узник терпеливо ждал ответа. Товарищ на воле прикинул:

— Ваня, как обойдёшь свой дом, с торца здания находится вход в подвал. Вот там, под досками и оставь свой «Рояль».

— Завтра «Рояль» будет твоим. Это подарок, Влад.

— Да понял я. Спасибо!

— А ваше «спасибо» не булькает, товарищ!

Друзья аккуратно рассмеялись в тишине бокситогорской ночи. Иван подумал о том, как повезло ему в жизни, что в этом забытом богом месте оказались такие замечательные люди, как Иннокентий и Всеволод. Иван Рудольфович не был религиозен, он никогда не верил в бога. Сейчас образ Божий представал в сознании узника только ранее виденными картинками из книг и музеев. Ивану вдруг очень захотелось поверить в неведомую Высшую силу, которая завтра обязательно ему поможет и спасёт…

Следующее утро в Бокситогорске выдалось пасмурным и сырым, старые жёлтые дома в центре города заволокло густым туманом. Казалось, сама мать-природа, у которой, в принципе, не может быть плохой погоды, встала на сторону беглеца. Или, вполне возможно, там на небесах Иннокентий чего-то намудрил вместе с Всевышним с утра пораньше? С Кеши станется…

Ивана трясло как в первый день выхода из штопора. Несколько раз мелькнула подлая мыслишка: «А не вмазать ли полтишок для успокоения и на удачу?» Благо, бутылка с остатками спирта на кухне стоит. Мужчина хорошо знал, что если он сейчас с раннего утра выпьет хотя бы рюмку, то уже к обеду до кухни сможет добраться только по стеночке. Нет, это не наш выход… Да один уже пытался после стакана вырваться из неволи…

Сегодня с утра не пьём и быстро уходим на свободу. Узник принялся за утреннюю гимнастику. Через «не могу» и «не хочу» заставил себя размять все мышцы, как в спортзале туманной юности. Под конец даже немного увлёкся, на лбу выступил пот. Затем прохладный душ и организм пришёл в норму. Если можно было назвать нормой две недели трезвости после двухмесячного запоя.

Сейчас главное не показать своё выздоровление надсмотрщику Алику. Трезвому и рвущемуся на свободу мужчине с каждым днём становилось всё сложнее изображать из себя опустившегося пьяницу. Прошло всего чуть больше десяти дней трезвости, а организм уже требовал восстановления. Появился зверский аппетит, Иван уже употребил все запасы продуктов на кухне и каждый день по-настоящему ждал появления Алика с новыми пакетами. Вчера вечером даже заказал консервы с макаронами. Как бы этот хитрый азербайджанец не догадался и сегодня ничего не заметил. Надо будет сделать вид простуженного человека. Тем более его, в самом деле, слегка трясёт от адреналина в крови.

К приходу надзирателя на столе кухни появился лёгкий беспорядок с пустой бутылкой «Рояля» в центре, а узник лежал, свернувшись калачиком на своём матрасе под одеялом Иннокентия. Было слышно, как Алик прошёл на кухню и начал выкладывать продукты из пакета, затем зашёл в комнату и склонился над узником:

— Иван Рудольфович, с вами всё в порядке? Уже день на дворе, а вы ещё не встали?

Лежащий медленно повернулся к азербайджанцу.

— Алик, плохо мне. Похоже, я простудился. Прохладно ночью, а отопления нет в доме.

— А я вам говорил — спите на кровати. На полу же холодно.

— Алик, вы были правы. Сегодня перелягу. Принесите, пожалуйста, вечером аспирина и чаю заварного.

— Хорошо, Иван Рудольфович. Таблетки принесу, а чай я вам уже принёс. И консервы с пачкой макарон, как вы просили. И спирт принёс с золотистой этикеткой, как вы любите.

— Вот за это большое спасибо! А я пока полежу ещё немного, потом встану, чая попью и немного спирта приму для лечения.

— Это правильно, Иван Рудольфович. Выздоравливайте.

После ухода надсмотрщика Иван полежал ещё с полчаса, прокручивая в голове дальнейший ход событий. Сумка с вещами готова, деньгами на дорогу запасся благодаря прибыльной торговле с Владом. Товарищ подойдёт на свою мусорку ровно в двенадцать часов дня. В запасе ещё полтора часа. Пока вроде всё складывается весьма удачно. Как бы не сглазить…