Кабинет доктора Либидо. Том II (В – Г) - Александр Сосновский

Гамильтон

Мария Даниловна (? – 1719), камер-фрейлина российской императрицы Екатерины I.

Точная дата рождения неизвестна. Дочь одного из потомков шотландского дворянина Томаса Гамильтона. Спасаясь от политических репрессий, он бежал в Россию еще при Иване IV Грозном и породнился с родовитыми боярами Матвеевыми. Девушка появилась при дворе в 1713, была принята в свиту Екатерины. На русский манер именовалась Марьей Гамонтовой. Тогда же обратила на себя внимание Петра I, который приблизил ее к себе. Однако, Г. не сумела прочно завладеть расположением Петра I. Ближаший помошник императора по токарной части А. К. Нартов в своих записках поведал: «Впущена была к его величеству в токарную присланная от императрицы комнатная ближняя девица Гамильтон, которую, обняв, потрепал рукою по плечу, сказал: „Любить девок хорошо, да не всегда, инако, Андрей, забудем ремесло“. После сел и начал точить».

Легкомысленная, любящая развлечения Г. охотно принимала ухаживания поклонников. По словам ее горничной Варвары Дмитриевой «хаживали к ней денщики и прочие дворцовые служители…». Особо преуспел царский денщик Иван Михайлович Орлов. Отношения складывались бурно, сопровождались постоянными ссорами и рукоприкладством: «Когда я, бывало, осержусь в ревности, то ее бранивал и называл блядью, и бивал…». В свою очередь, Г. ревновала И. М. Орлова к А. И. Чернышевой и пыталась прельстить его ценными подарками, в т. ч. украшениями, украденными у императрицы. Связь продолжалась до 1716. За это время Г. трижды беременела. Две первые беременности ей удалось прервать знахарскими средствами, которые она употребляла, якобы, «от запору».

П. Сведомский. Мария Гамильтон перед казнью. 1904

15 ноября 1717 Г. родила младенца, от которого, по словам горничной Катерины Екимовны Терповской, тайно избавилась: «Сперва пришла Мария в свою палату, где она жила и притворила себя больною, и сперва легла на кровать, а потом вскоре велела мне запереть двери и стала к родинам мучиться; и вскоре встав с кровати, села на судно и, сидя, младенца опустила в судно. А я тогда стояла близ неё и услышала, что в судно стукнуло и младенец вскричал… Потом, став и оборотясь к судну, Мария младенца в том же судне руками своими, засунув тому младенцу палец в рот, стала давить, и приподняла младенца, и придавила». Затем Г. велела мужу своей горничной, конюху Василию Семёнову вынести и выбросить труп.

Преступление открылось случайно. Из кабинета Петра I пропали некие секретные бумаги и он заподозрил И. М. Орлова. Представ перед разгневанным императором, денщик не сразу понял, в чем его обвиняют. В страхе он упал на колени и признался, что уже три года как живет с бывшей царской любовницей. Рассказал также все, что знал о родах и убийстве ребенка. Незадолго до этого в дворцовой выгребной яме действительно нашли останки убиенного младенца. Петр I был в шоке. По его указанию началось расследование.

Историк М. И. Семевский, который изучал подлинное судебное «Дело о девке Гамонтовой», представил иную версию. По его словам, Г. всеми силами старалась опорочить свою соперницу А. И. Чернышеву. С этой целью она пустила слух, что А. И. Чернышева в разговоре с И. М. Орловым насмехалась над Екатериной, будто та ест воск, чтобы вывести с лица угри. Когда сплетня дошла до государыни, перепуганый И. М. Орлов поспешил откреститься от Г. и рассказал обо всех ее прегрешениях. 12 марта 1718 в комнатах Г. был произведен обыск и обнаружены пропавшие «алмазные и протчие вещи Её Величества». Отпираться было бесполезно.

Г. и И. М. Орлов были отправлены из Москвы в Петербург и заключены в Петропавловскую крепость. Таким образом, они оказались одними из первых арестантов только что отстроенной тюрьмы. Подвергались жестоким допросам с применением кнута. Следствие растянулось до июня 1718. Г. призналась в воровстве и в убийстве, но так и не дала показаний против И. М. Орлова. Только 27 ноября 1718 Петр I подписал приговор: «девку Марью Гамонтову, что она с Иваном Орловым жила блудно и была от него брюхата трижды и двух ребенков лекарствами из себя вытравила, а третьего удавила и отбросила, за такое душегубство, также она же у царицы государыни Екатерины Алексеевны крала алмазные вещи и золотые (червонцы), в чем она с двух розысков повинилась, казнить смертию. А Ивана Орлова свободить, понеже он о том, что девка Мария Гамонтова была от него брюхата и вышеписанное душегубство детям своим чинила, и как алмазные вещи и золотые крала не ведал – о чем она, девка, с розыску показала имянно».

Несмотря на заступничество Екатерины, Петр I остался непреклонным. Возможно, что он желал окончательно избавиться от Г., т. к. не исключал собственной причастности к отцовству убиенных младенцев. 14 марта 1719 Г. была обезглавлена на Троицкой площади Санкт-Петербурга. Она до последнего рассчитывала на помилование, которого не последовало. По описанию члена юстиц-коллегии И. Б. Шерера, присутствовавший на казни Петр I повел себя более чем странно: «Когда топор сделал своё дело, царь возвратился, поднял упавшую в грязь окровавленную голову и спокойно начал читать лекцию по анатомии, называя присутствовавшим все затронутые топором органы и настаивая на рассечении позвоночника. Окончив, он прикоснулся губами к побледневшим устам, которые некогда покрывал совсем иными поцелуями, бросил голову Марии, перекрестился и удалился».

История имела свое продолжение. По распоряжению Петра I отрубленная голова Г. была помещена в петербургскую Кунсткамеру, где пребывала в полном забвении более полувека. Лишь в конце XVIII века княгиня Е. Р. Дашкова обратила внимание на необыкновенно большой расход спирта во вверенной ей Российской Академии наук. Выяснилось, что спирт употреблялся для обновления раствора в больших стеклянных сосудах с двумя отрубленными человеческими головами. Е. Р. Дашкова подняла документы и выяснила, что заспиртованные головы принадлежат Г. и Виллиму Монсу, брату А. Монс. Осмотревшая головы Екатерина II «…приказала их закопать в том же подвале». Достоверность истории вызывает сомнение, поскольку никаких докуменальных свидетельств не сохранилось.

М. И. Семевский, проводивший в 1880-ые свое собственное расследование, головы Г. в Кунсткамере не обнаружил. Согласно свидетельствам советского периода: «Голова хранилась заспиртованной в стеклянной колбе. Однажды неким посетителем спирт был использован по прямому назначению, а голова исчезла. Обеспокоенные хранители музея обратились к морякам стоящего напротив Кунсткамеры корабля с просьбой найти экспонат. Моряки пообещали, однако корабль ушёл и матросы надолго пропали. А чуть ли не через год они появились в музее и предложили взамен одной головы английской леди целых три головы подстреленных басмачей».

Образ Г. неоднократно воспроизводился в различных произведениях искусств: поэма Георгия Чулкова «Мария Гамильтон» (1922); стихотворение Максимилиана Волошина «Россия»; рассказ Глеба Алексеева «Мария Гамильтон» (1933); пьеса Фридриха Горенштейна «Детоубийца»; живопись П. Сведомского и др.

Лит.: Scherer J. B. Des heiligen Nestors und der Fortsetzer desselben alteste Jahrbucher der Russ. Лейпциг, 1774; Семевский М. И. Камер-фрейлина Мария Даниловна Гамильтон. «Отечественные записки», т. CXXXII, №9, 1860; Задлер Карл. Опыт исторического оправдания Петра I против обвинений некоторых современных писателей. (Дело фрейлины Гамильтон). Санкт-Петербург, 1861; Нартов А. К. Достопамятные повествования и речи Петра Великого. Записки Императорской Академии наук, 1891: Фолиянц Каринэ. Любовь авантюристов. Москва, 2003; Валишевский К. Петр Великий. Москва, 2004; Чистов Ю. К., Резван Е. А., Купина Ю. А., Михайлова Е. А. Кунсткамера. 295 лет. История, исследования, коллекции. Санкт-Петербург, 2009.

Гамильтон

Эмма (Hamilton Emma) (1765? -1815) английская куртизанка.

Родилась в Нестоне, близ Честера, столицы графства Чешир. Дата рождения варьирует в разных источниках: 26 апреля 1761, 1763 или 1765. Урожденная Эми Лион (Amy Lyon). Крестилась в местной церкви 12 мая 1765. Дочь кузнеца Генри Лиона, который умер, когда девочке едва исполнилось два месяца. Воспитывалась матерью, урожденной Мери Кидд. Некоторое время училась в школе городка Гаварден, графство Флинтшир на родине матери, однако закончить обучение не смогла. Рано испытала нужду и материальные лишения. С двенадцати лет служила прислугой в доме хирурга Ли Томаса. По некоторым данным, в семнадцать лет родила девочку, отданную на попечение бабушке. Отцом ребенка, по-видимому, был капитан Джон Виллет Пейн, участник войны за независимость американских колоний.