Маг и боевой звездолёт - Лоуренс Уотт-Эванс

– Информация недостаточна.

Тернер переменил позу. От того, что он все это время тяжело опирался о кухонный стол, левая нога занемела. Он не понял, то ли компьютеру недостаточно информации, чтобы определить лояльность Деста, или же тот сомневается в реальности его – Тернера – собственных слов.

– Вы все равно не сможете получить полную информацию, находясь там, наверху, – сказал он наконец. – Вам придется высадиться и собирать данные на поверхности.

– Запрос: природа феномена, регистрируемого как гравитационные аномалии.

– Я же сказал: это невозможно объяснить. Это нужно видеть.

– Запрос: причина невозможности объяснения природы феномена, регистрируемого как гравитационные аномалии.

– Ну как я могу объяснять, если вам даже терминология не известна? Я вам все покажу. Так будет проще!.

– Демонстрация феномена возможна без приземления аппарата. Вся оптическая информация может передаваться кибертелеметрией через киборга с кодовым обозначением Слант.

Как же он мог забыть об этом! Точнее, он все еще не осознал полностью, что чужой компьютер имеет доступ ко всей информации, которую мог получать его собственный. Все, что видел киборг, мог видеть и компьютер посредством вживленных в тело датчиков.

– Кроме того, есть еще одна причина... – Тернер пытался выиграть время.

– Запрос: дополнительная причина.

– Ну, как я уже сказал, это относится к проблеме мутации.

– Подтверждение.

– Мутация может быть использована в военных целях, поэтому отнесена к разряду засекреченной информации. Так постановили местные власти, верные Древней Земле, то есть, в сущности, это решение правительства Древней Земли.

Компьютер помолчал, затем произнес:

– Пояснение принято в разряде несущественных. АРК 247 имеет допуск к секретным материалам четвертой категории.

– А-а... – протянул Тернер, входя в роль. Он уже привык нагромождать вранье. – Но этот допуск предусмотрен в случае крайней необходимости, а наш случай таковым не является. Кроме того, мы не хотим передавать какую бы то ни было информацию за пределы планеты без обеспечения мер безопасности, то есть в некодированном виде. В настоящий момент на планете нет устройств, обеспечивающих необходимую кодировку. Если мы передадим вам секретные данные просто так, они попадут в космос и могут быть перехвачены. А если вы приземлитесь и увидите все на месте, своими глазами, вероятность утечки информации будет минимальной.

После короткой паузы компьютер согласился:

– Подтверждение.

– Какая ерунда, – резко вмешался киборг, затем быстро добавил: – Но меня как раз устраивает, что ты, предатель, хочешь моей посадки. Я высажусь, и, может быть, мне удастся убить тебя собственными руками. Мы найдем эти чертовы антигравитационные устройства, где бы их ни прятали, и потом взорвем все к дьяволу, – тут в коммуникационном канале послышался прерывистый, похожий на помехи шум, в котором Тернер с трудом узнал смех.

– Меня это тоже устраивает, – ответил он, не обращая внимания на угрозы. – Сообщи мне время и место высадки. Я постараюсь встретить тебя.

– Уж пожалуйста, – съязвил киборг, – сделай милость. Мы тебе все сообщим. АРК 247, конец связи.

Как занавес, упало внезапное внутреннее молчание. Еще какое-то время Тернер стоял, слегка согнув в колене левую ногу, чтобы восстановить кровообращение. Потом, не обращая внимания на боль, вышел из кухни, чтобы найти Парру.

Он спешил. Где бы ни приземлился АРК 247, он должен быть на месте, чтобы встретить его. Если он не успеет, киборг-безумец получит все основания для истребления людей.

6

Флейм сидела в рубке управления звездолета, зависшего на высоте тридцати тысяч километров над экватором Деста, угрюмо уставившись в пластиковый голографический плакат, прикрепленный к передней переборке.

Она еще не совсем потеряла связь с реальностью и знала, что темноволосый человек, залихватски улыбающийся ей с плаката, – давным-давно умерший видеокумир времен ее юности. Она также понимала, что он никак не связан с компьютером, но тем не менее предпочитала говорить и спорить с ним, а не с бесплотным голосом в собственной голове или с голыми бежевыми стенами.

Уж коли на то пошло, Флейм знала, где на самом деле находится компьютер, она даже не один раз забиралась во входной канал, ведущий к сердечникам, но никак не могла принять как данность – или хотя бы на веру, – что керамические пластины схемы могут быть источником голоса, который столько лет был ее единственным собеседником.

– Слант все еще слышит нас? – обратилась она к портрету.

– Опровержение, – ответил компьютер.

Она кивнула.

– Хорошо. Что дальше? – потребовала она вслух.

Выражение лица у видеозвезды не изменилось, но Флейм бессознательно повернула голову – в таком ракурсе чудилось, что тонкие губы ее кумира шевельнулись в такт словам компьютера:

– Посадка возможна при условии соблюдения киборгом чрезвычайной осторожности.

Это создавало иллюзию, будто она разговаривает с портретом, а не с кораблем.

Флейм приобрела эту привычку с десяток лет назад, при этом совершенно не замечая, что делает.

– Неужели посадка так уж необходима? – спросила она со смешанным чувством страха и тоски. – Можно просто выпустить последние боеголовки и убраться.

– Опровержение. Применение акции любого типа невозможно, пока не установлен статус планеты. Она может быть дружественной.

Механические, беззвучные слова никак не соотносились с высокомерным лицом звезды. Флейм годами сознательно не замечала этого, но сейчас разница просто поразила ее.

– Ой, кончай, а? – устало произнесла она. – Дружественных планет нет.

Какие там ракеты у нас остались?

Мужчина на плакате смотрел на нее своими когда-то необыкновенно голубыми, но теперь изрядно выцветшими глазами, и Флейм отвела взгляд.

Иногда она ненавидела не только врагов, а буквально всех, включая корабль и самое себя. Этот мужчина умер несколько веков назад, она презирала его за это – и завидовала ему.

– Сохранившееся бортовое оружие включает в себя: две единицы артиллерийского орудия модели МТН-2, серийные номера ноль-ноль-три-девять-четыре-три и ноль-ноль-три-девять-четыре-четыре; ядерную боеголовку, тактическую, мощностью двести килотонн, с независимой детонационной системой; одну единицу артиллерийского орудия модели МТН-5, серийный номер восемь-пять-пять-один-ноль-один; ядерную боеголовку, тактическую, мощностью восемьдесят килотонн с реактивным взрывателем; семь единиц артиллерийского орудия...

– Заткнись, дурак, – сказала она. Слабость прошла: действие транквилизаторов уже закончилось. – Итак, три тактические ядерные бомбы. Что еще осталось из крупного?