Алые Слезы - Бен Каунтер

Ростом пленник был два с половиной метра, раздет донага, и любой мог видеть его тело, которое настолько распирали мышцы, что казалось — он сейчас взорвется. Продолговатые темно-серые пятна на груди и животе напоминали об имплантированном черном панцире, а отверстия нейроразъемов в бицепсах и на теле некогда позволяли подключить нервную систему пленника к силовой броне.

Все его тело покрывали шрамы. Многие из них были тонкими, словно их оставил скальпель хирурга, и отмечали места вживления дополнительных органов или же ранения, излеченные в апотекарионе Ордена. Другие шрамы были широкими и зачастую свежими, покрытыми быстро твердеющей массой, образующейся из модифицированной крови космодесантника. Спину его покрывали совсем свежие рубцы — медики брали оттуда образцы тканей и проверяли эффективность метаболизма пленника, чтобы удостовериться в том, что он и в самом деле тот, кто он есть.

Космический десантник. Солдат Адептус Астартес, один из легендарных воинов-великанов, о которых каждый гражданин Империума был наслышан, но редко кто видел собственными глазами. Они стали персонажами сказок, из их судеб сплетались легенды Империума, и вот один из них оказался здесь, обезумевший и плененный.

Но этим дело не исчерпывалось. Пленник принадлежал к редчайшей разновидности — мятежный десантник, один из тех, кто смог отбросить псионически внедренные в его сознание доктрины и восстать против Империума. Испивающий Души.

Сошедший с ума Испивающий Души.

Пленник поднял взгляд. С его губ свисала ниточка слюны. Выражение глаз было тяжелым и усталым. Но как только узник увидел Евмена, пересекающего отсек, внутри него будто что-то проснулось. Скаут обратил внимание, что некогда коротко подстриженные волосы его бывшего собрата сильно отрасли, а пот и грязь спутали их в подобия крысиных хвостов. Кроме того, он был небрит.

Безумец зарычал, и вся конструкция зашаталась, когда он попытался вырваться на свободу. На кандалах, сковывавших его запястья и лодыжки, были видны пятна запекшейся крови.

— Брат, — мягко произнес Евмен, — мы пришли забрать тебя домой.

Ярость в глазах плененного десантника на мгновение угасла.

— Нет у меня братьев, — откликнулся он.

Евмен не видел битвы на Стратикс Люмина. Она была еще до того, как в Орден приняли его и остальных новобранцев. Но он слышал, что сражение было поистине ужасным и что в конце его Испивающим Души пришлось бросить на планете более тридцати штурмовых десантников, возглавляемых сержантом Теллосом. Рассказывали, что битва лишила Теллоса разума и он увел за собой весь свой отряд.

Командиры Ордена были не настолько глупы, чтобы занести Теллоса и его собратьев в списки мертвых. Но они все равно испытали шок, когда поступавшие со всего Империума разрозненные отчеты о мятежных десантниках, пройдя сортировку в когитаторах «Сломанного хребта», позволили установить, что сержант не только выжил, но и отдался безумной жажде уничтожения. Вместе со своими штурмовиками он пошел по пути разрушения, беспорядочному и бесцельному, нападая на имперские поселения и вырезая всех, кого удавалось найти. Этого десантника удалось схватить на Тертиам Диомеда и отправить на планету-тюрьму в той же солнечной системе.

Но туда он не должен был попасть. В нем нуждался Сарпедон, поскольку безумец мог знать, куда Теллос отправится в следующий раз.

— Найрюс, — окликнул Евмен, — в нем осталось еще хоть что-нибудь от десантника?

Найрюс осторожно приблизился. Десантник посмотрел на него с нескрываемым презрением. Псайкер протянул вперед руку, словно касаясь эмоций, пропитавших грузовой отсек. Эти эмоции возвращались к своему владельцу с той же силой, с которой исходили от него, что позволяло Найрюсу применить свои ограниченные способности, — в этих условиях они становились достаточно сильными, чтобы заглянуть в ментальный ландшафт, начинавшийся позади безумия узника.

— Едва ли, — ответил Найрюс.

— Ладно. Селеп, Тидей, отвинчивайте раму и катите ее к челноку. Надо убраться отсюда, пока мы еще не достигли перевалочной станции. — Евмен щелкнул боксом. — Скамандр, Терсит, грузитесь в челнок. Мы возвращаемся.

После ухода скаутов корабль должен был полностью обезлюдеть. Власти системы необходимо было убедить в том, что пленник сумел вырваться и перебил экипаж, прежде чем сбежать. Тогда они станут обшаривать внутреннее пространство системы в поисках спасательной капсулы или шаттла, на котором мог улететь заключенный. Конечно же, они никогда его не найдут.

Заблудшего боевого брата нельзя было бросать на милость развращенного Империума. Вместо этого ему предстояло свидание с магистром Ордена.

Глава четвертая

Cарпедон бросил взгляд на брата Лота. Командор вспоминал о том, что все Испивающие Души едва не пали так же низко, как этот десантник, и что он сам привел их на край обрыва.

Лота накачали седативными препаратами и доставили в апотекарион, расположенный внутри корабля-госпиталя, составлявшего часть огромного «Сломанного хребта». Раны десантника были исцелены, самого его отмыли, но он все равно мало чем отличался от чудовища, обнаруженного Евменом. Освобожденный от кандалов, но все равно отделенный от Сарпедона практически незаметным для глаза силовым полем, перегородившим камеру дознания, Лот разве что не лучился затаенной энергией.

Сарпедон был один в своей половине камеры, но знал, что капеллан Иктинос, как и все остальные старшие командиры Испивающих Души, все равно наблюдает за ними. Конечно же, это осталось неизвестным Лоту. Сарпедон хотел поговорить с ним как мужчина с мужчиной, командир с солдатом, с глазу на глаз.

— Я видел записи о твоей службе на благо Ордена, — сказал Сарпедон. — Одиннадцать лет ты был сыном Императору. Заслужил регалии штурмовика в Гавани Диоклетиана. Печать Чистоты после Квинтам Минор. Сержант Грэвус рекомендовал тебя в офицерский состав после внутренней войны в Ордене.

Лот плюнул в энергетическое поле, и то ярко вспыхнуло и зашипело. Сарпедон сделал вид, что не заметил этого.

— Также там говорится, что тебя очень высоко ценил Теллос.

Эти слова заставили Лота замереть. Теллос, из всех Испивающих Души мутировавший наиболее сильно, за исключением разве что Сарпедона, был героическим, опытным сержантом штурмовиков еще до падения Ордена, а после стал их талисманом, практически неуязвимым солдатом. Штурмовые десантники, потерявшие своих сержантов, часто решали идти в сражение следом за Теллосом, который был для них символом триумфа, одержанным Испивающими Души над скверной, и, возможно, наиболее одаренным из воинов Ордена. Скорее всего, Лот разве что не преклонялся перед этим человеком.

А затем, на Стратикс Люмина, Теллоса и его людей охватило безумие.

— Теллос еще жив?

Лот сжимал и разжимал кулаки. Явственно читалось его желание проломиться через энергетическое поле и сцепиться с Сарпедоном.

— Теллоса нельзя убить, — прорычал безумец.

— Он участвовал в вашем нападении на улей Прайм Диомеда?

— Ха! Будь он с нами, не было бы уже никакого улья Прайм! Мы — семена разрушения! Мы — новый бич! Часть из нас он отослал. Но остальные все еще следуют за ним.

— Зачем вы идете за ним? Почему не вернетесь в Орден?

— Потому что вы слабаки! — Лот прыгнул и ударил кулаками по энергетическому полю, вызвав ярко-красную вспышку и брызги оранжевых искр.

Поле было отрегулировано так, чтобы вызывать нервный шок при соприкосновении, но Лот, благодаря своему улучшенному метаболизму, казалось, даже не заметил этого.

Сарпедон, который был, возможно, сильнее любого другого Испивающего Души благодаря наследству, оставленному мутациями Абраксаса, задумался над тем, не имеет ли Лот в виду ментальную слабость.

— И что же Теллос может сделать такого, чего не можем мы, а, Лот?

Пленник насмешливо улыбнулся:

— Он все видит насквозь. Эту Галактику наводняют миллиарды ничтожных тварей, пушечного мяса империи, которой нет до них дела. И неужели вы думаете, что чем-то от них отличаетесь? Что вы можете? Вы продолжаете сражаться в бессмысленной войне, словно полагаете, будто сможете победить Хаос и очистить Галактику при помощи четырех сотен мутантов и одного «Космического скитальца»!

Сарпедон понимал, что ничего не добьется, если будет пререкаться с Лотом. Он собирался только завести десантника настолько, чтобы тот выдал все, что кипело в его сознании.

— Ну а за что сражается Теллос? — спокойно спросил командор.

Лоту особое приглашение уже не требовалось. Его глаза сверкали огнем, точно у проповедника.

— Он сражается ради битвы! Потому что не существует таких понятий, как добро и зло, нет никакой свободы и света Императора! Жизнь — это только не излечимый шрам на шкуре Галактики. Только в разрушении можно испытать мгновение торжества, и Теллос учит нас, как сделать так, чтобы это мгновение не кончалось.