Истребитель закона - Василий Головачев

– Забавно…

– Что? – поторопился подняться к нему Василий и услышал мягкий, мурлыкающий голос, в котором сплелись мужские и женские интонации:

– Вы уверены, что поступаете правильно?

– Кто это сказал? – оглянулся вокруг Василий и встретил пристальный взгляд Самандара. – Похоже на…

– Соболева и Кристину. Это ментальная запись.

– Вы уверены, что поступаете правильно? – повторил голос, раздаваясь словно внутри головы.

– Уверены, – сказал Василий.

– Вашего энергетического запаса мало для перехода.

– Соболев, это ты?

– Вашего запаса мало для перехода.

– Черт! – Вася щелкнул пальцами. – Это действительно запись. Стас, поднимись.

Парень подошел к спутникам, и тотчас же голос изменился, стал чисто мужским, больше похожим на голос Матвея Соболева:

– Вася, я оставил этот кодовый ключ на всякий случай. Кто знает, что с нами случится. Но у ключа есть порог срабатывания, преодолеть который ты в одиночку не сможешь, только с чьей-то помощью. Надеюсь, это будет Вахид Тожиевич или кто-то из Посвященных. Если тебе и друзьям удастся перешагнуть порог – тхабс, который я оставляю в памяти «саркофага», перекинет вас в «розу». Но ни в коем случае не пытайся переходить границу реальности один! Прежде научись защищаться от мощных пси-полей и хорошенько подготовься. Хотя я, честно говоря, не уверен, что тебе столь уж необходимо выходить в «розу». Думай. Удачи!

Голос пропал.

Мужчины смотрели друг на друга и молчали. Они слышали одно и то же. Потом Самандар хмыкнул и погладил рукой прозрачный завиток стенки «саркофага».

– Ну что, господа, рискнем? Нас трое, справимся, я думаю.

– Нет, – покачал головой Василий. – Мы не готовы… я не готов. Соболев прав, надо подготовиться к походу. И у меня есть идея…

– Какая?

– Приспособить «тюбетейку».

Самандар смотрел вопросительно, и Вася добавил:

– Мы со Стасом давно работаем над генератором защиты от «глушака», уже готов образец. Считаю, нам такие генераторы пригодятся и в «розе».

– Логично, – легко согласился Вахид Тожиевич.

– Нет, вы серьезно?! – глянул на учителя Стас округлившимися глазами. – Мы пойдем… в «розу»?!

– А ты против?

– Нет, но… все это неожиданно… и просто… Может, не будем ждать?

Василий усмехнулся и подтолкнул парня к выходу.

Назад, к церкви они выбрались через два с лишним часа, когда уже стемнело, слегка усталые и возбужденные открывающимися горизонтами. Мысль у всех троих была одна: скорее бы в путь…

Глава 4

ПРЕДУПРЕЖДАЮЩИЙ ВЫСТРЕЛ В ГОЛОВУ

Отец Мефодий, как его называли кардиналы Союза Девяти, на самом деле носил сан архиепископа, которого добился сравнительно недавно, семь лет назад, и деятельно готовился к патриаршеству, избранный преемником нынешнего патриарха Всея Руси. При этом он имел должность помощника премьер-министра по связям с религиозными концессиями и Православной Церковью, но жил тем не менее в Ярославле, а не в столице, хотя и навещал ее довольно часто, по два-три раза в месяц. В очередной вояж он собрался восемнадцатого мая, накануне праздника Апостола Иоанна Богослова. Святую Церковь все больше тревожил рост разнообразных сект, особенно сатанистов всех мастей, и отец Мефодий ехал к патриарху на прием, чтобы обсудить эту проблему.

В России к данному моменту было зарегистрировано более четырнадцати тысяч религиозных организаций, из которых половина принадлежала Православной Церкви. Однако религиозные течения продолжали появляться и распространяться, и процесс этот остановить было трудно, если вообще возможно, потому что на течения эти был спрос. Во все времена существовали люди с особым мироощущением, читающие ту или иную эзотерическую и духовную литературу, находящие особый смысл в объединении себе подобных в секты. В эти секты вовлекались молодые люди с неустоявшейся психикой, ищущие себя и в силу свойственного возрасту максимализма отрицающие традиционные организации. Они были не против безусловного подчинения учителю и беззаветной преданности секте, но вряд ли понимали, что человек, попавший в такую религиозную организацию, постоянно подвергается насилию над личностью и в конце концов зомбируется, превращается в послушного киборга, готового ради «святого учения» солгать, украсть, убить любого человека или самого себя.

Основные претензии подобного плана патриархи Православной Церкви имели к Белым Братствам – первому и второму, Аум Синрикё, Церкви Последнего завета, Пути Непослушания, Научно-логической церкви Откровения, тайно проповедующим духовную агрессию, но самыми ярыми противниками Православия были все же секты сатанистов и исламских фундаменталистов: Церковь Тьмы, Церковь Апокалипсиса, Общество Судного дня, Воины Ислама, Движение белой Смерти, Отряд Люцифера и другие. Государство как-то попыталось десять лет назад вмешаться в деятельность сект и завести на некоторые из них уголовные дела, но потерпело поражение, так как среди защитников сект оказалось слишком много журналистов и высокопоставленных политиков. Поэтому регуляцию сектантства, пусть слабенькую, на уровне увещеваний, осуществлял только особый отдел Церкви, подчиненный отцу Мефодию. Но и он перестал владеть ситуацией, когда на сатанистов стал опираться и отбирать из них рекрутов для зомбирования Герман Довлатович Рыков, сумевший доказать отсутствие злого умысла в действиях сектантов на весьма высоком уровне – президентском. Как говорится, самая большая победа дьявола в наши дни состоит в том, что он заставил людей поверить в то, что его не существует.

В принципе, так оно и было на самом деле. Дьявол – как живое существо, личность – не существовал. Даже Монарха Тьмы нельзя было называть дьяволом в полной мере из-за отсутствия у него злобы и ненависти, чем так отличается человек. С другой стороны, в каждом человеке живет частица дьявола, равно как и Бога, и люди объединяются чаще всего по этим признакам, образуя эгрегоры – Сатаны или Божественной милости. Целенаправленно готовя себе пьедестал, Рыков создал на основании СС и религиозных сект единственный в своем роде «эгрегор Тьмы», поддерживающий его на ментальном уровне. Насколько он мог стать опасен для социума и всей реальности, отец Мефодий мог только догадываться. С этими своими умозаключениями он и собирался на аудиенцию к патриарху, чтобы потом пойти еще дальше – к координатору Союза Девяти. Главный вывод, к которому пришел отец Мефодий, был неутешителен: приход Антихриста, или, как его называли кардиналы Союза, «черного аватары», был неизбежен в условиях дальнейшего ослабления Закона возмездия, сопровождавшегося падением нравственности и духовного потенциала человечества. Этот вывод, наверное, разочаровал бы мечтателей, фанатично верующих в светлое, прекрасное, доброе и спасительное, якобы заложенное в душе каждого человека, но отец Мефодий не был мечтателем и отчетливо видел конец человеческой эволюции. Идеалистом же он перестал быть еще сто лет назад.