До победного дня - Vladarg Delsat
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Говоришь, любовь у них истинная? — поинтересовалась называемая Иляной в одном из миров.
— Пробы ставить негде, матушка, — вздохнула легендарная нечисть, названая так за то, что не относилась ни к живым, ни к мертвым. — Друг без друга и не живут.
— Можно два Испытания свести в одно, — задумчиво проговорила Иляна. — если душу, ставшую им близкой, поместить в тот же мир.
— И в чем тут испытания? — удивилась Яга, связи не увидевшая.
— Близкая им душа помнить поначалу не будет, — объяснила женщина-творец, а кем она еще могла быть? — Вот и будет у них задача — соединиться да память ее пробудить. Если справятся, значит будем считать Испытания пройденными, ну а если нет…
— Хорошо, — кивнула легендарная нечисть. — А куда?
— Есть у меня тут мир на примете… — хмыкнула Иляна. — Заодно молодых богов встряхнем, не все же им прохлаждаться?
— Так у тебя там германцы же… А они из такого места… — намекнула Яга, на что Иляна только махнула рукой, не считая это серьезной причиной или же, наоборот, включив в испытание.
Творцы были не самыми обычными существами, при этом они отличались от демиургов. Творец занимался творением, то есть одним миром, тогда как демиурги — многими. Перепутать было легко, но никто не путал, даже курсанты «Академии Демиургов». Разве что только малыши… Но малышам сюда хода обычно не было, а о недавнем происшествии Иляна предпочла забыть.
Яге решение творца, разумеется, понравиться не могло, поэтому она решила наградить отрока и отроковицу перед отправлением, дабы немного помочь им на непростом пути. Иляна, к огорчению нечисти, и не подумала отменить Путь Испытаний, за что, возможно, творца ждало Воздаяние.
* * *
Первой на этот раз вскочила Маша. Буквально подпрыгнув на печи, где они были уложены на ночь, девочка спустилась вниз и замерла, оглядываясь в поисках своей одежды. Гриша проснулся вслед за девочкой, поначалу тоже подорвавшись с лежанки, но лишь потом вспомнив, где они находятся.
— И чего вскочили мои милые? — поинтересовалась Яга, сидевшая за столом.
— Смена же… — проговорила девочка. — Проспим смену, а за это знаете, что будет?
— Нет больше смены… — вздохнул Гриша. — Померли мы с тобой, похоже, потому и нет у нас смены.
— А одежда? Замерзнем же… — уже спокойнее произнесла Маша.
— Здесь не померзнете, — легендарная нечисть, заглянувшая в отроческие сны, уже все знала. — Садитесь к столу. Поедим и расскажу я, что вас ждет.
— Хорошо, — кивнула девочка, утаскивая еще не полностью проснувшегося мальчика за стол.
— Пока трапезничаете, — проговорила Яга, подвигая к детям поближе то, что снилось обоим. Мягкая булка, желтоватое крестьянское масло, молоко… — Расскажу я вам, все же…
Маша, увидев такое богатство, просто спрятала под стол задрожавшие руки, крепко зажмурившись, Гриша же, которому тоже было не по себе, взяв себя под контроль, принялся намазывать масло на булку. Как их истощенные организмы на подобную трапезу отреагируют, он не знал, но доверился так похожей на маму Зину женщине.
Получив в руки то, что ей снилось, Маша принялась есть также, как и утренний хлеб — отщипывая по малюсенькому кусочку, смакуя каждый, как будто это было пирожным. Гриша же отрезал себе совсем маленький кусочек, действуя больше по привычке. Яга вздохнула…. Будь ее воля…
— Бери больше, отрок, хлеба у нас сколько угодно, — проговорила женщина. — Не ваша судьба была попасть в Ленинград. По ошибке туда попали именно вы, но теперь вас ждет следующее испытание. Вы оживете в телах детей другого, хоть и похожего мира. Оживете, обретете друг друга и найдете вашу Надю.
— Она будет выглядеть иначе? — понял Гриша. — Хорошо, выхода у нас все равно нет.
— Нет у вас выхода, — подтвердила Яга. — Но я одарю вас силами колдовскими, да удачи добавлю, чтобы путь не был бесконечен.
— Благодарим… — проговорила мальчик, оглянувшись на свою девочку, но Маша была полностью поглощена процессом кормления и на внешние раздражители не реагировала.
— Я не знаю, где вы окажетесь и как, — продолжила легендарная нечисть. — Но знайте, что вас разлучать нельзя, ибо любовь у вас истинная.
— Любовь? — удивился Гриша. — Разве она такая?
— Любовь бывает разной, Григорий, — ответила ему Яга. — Очень разной. А пока — кушай.
Решив последовать мудрому совету сказочного персонажа, Гриша попробовал улыбнуться, что у него не вышло, а еще беспокоила тишина, разве что ходики на стене немного успокаивали, но все равно щелчки часового механизма не шли ни в какое сравнение с метрономом.
Маша будто бы находилась во сне. В том самом, приснившемся ей сегодня — они ходили по Ленинграду, полному людей, улыбающихся и не очень, но точно не накрытых «ленинградской болезнью». И вспоминая этот сон, девочка понимала, что Петербург не хочет. Просто не хочет жить во внезапно ставшим насквозь фальшивым обществе. Детдом она бы пережила, а вот людей… Людей, пожалуй, нет.
— Гриша, если нас вернут, давай уедем? — тихо попросила девочка. — Я в Петербурге после Ленинграда задохнусь просто.
— Вы оживете в свое время, это так, но… — Яга отлично понимала отроковицу. — Но не на Руси. В этом и будет ваше Испытание… Только помните, что не все люди одинаковые.
— Не поняла, о чем вы говорите, — пожала плечами Маша. — Нам лучше всего было бы в Ленинграде, но раз мы уже всё, то…
— Да, не хочу опять становится тем, кем был, — признался Гриша. — Может быть хотя бы на чужбине мне не надо будет становиться зверем?
Вот такого не ожидала даже Яга. Что-то совсем плохо было у отрока с отроковицей перед тем, как они шагнули на полвека назад. Настолько нехорошо, что они считали войну, голод и ходившую за ними по пятам смерть чем-то лучшим, чем была их жизнь. Как такое могло произойти? Кто допустил это?
Не было на эти вопросы ответа. Поэтому нужно было сделать то, что требовалось, ибо время истекало. Совсем скоро почти детям предстояло оказаться в горниле своих новых испытаний, что неоправданно жестоким считала даже легендарная нечисть, добротой обычно не отличавшаяся. Но законы были установлены не ею, поэтому один из наиболее необычных миров, когда-либо созданных творцами, готовился принять гостей из совсем другой реальности. Похожий и непохожий на Изначальный, он рождал множество историй, затем становившихся уроком даже для всесильных демиургов.
Глава 8
Гриша очнулся на земле. Судя по осколкам стекла, его выбросило из автобуса, в котором сейчас кричало
