Чудеса в подвале - Евгения Бабина

Нафаня выпалил все это, совсем не заботясь о последствиях. И напрасно. Козлявская угроз не прощала.

Не прошло и десяти минут, как он оказался в карцере.

Нафаня сидел на корточках и страдал. Он уже несколько минут наблюдал за одной из мокриц. Мальчик безошибочно различал ее среди десятков собратьев кишащих вокруг. Чем-то неуловимым она все же отличалась. Внешне такая же серая, с вытянутым овалообразным тельцем, и большим количеством коротких лапок, пожалуй, она была гораздо подвижнее, чем ее соплеменники. И, наверное, именно благодаря необычайной подвижности, эта мокрица и притягивала взгляд Нафани.

Пока не наступила ночь, было относительно тепло. Но еще не известно, что лучше: мерзнуть, или сидеть среди ползающих повсюду противных мокриц и двухвосток. Нафаня с малолетства боялся насекомых. Нет, скажем привычных мух, комаров и прочих подобных представителей животного мира, он еще терпел. Хотя, если разобраться, тоже гадость. А вот, например, жуки, пауки, клопы, жужелицы… Какой только дряни на свете нет! И чем более экзотичнее насекомое, тем оно отвратительнее. Удивительно, но вид очень опасного тигра, не вызывает такой неприязни, как какая то, по сути, в общем, безобидная козявка. Интересно почему?

Двухвосток вокруг, было как будто меньше. Но, опять же — что значит меньше?! Все относительно. Это меньше по сравнению с мокрицами. Но, если посчитать отдельно, сколько их сотен тут будет?! Немало!

Насколько Нафаня знал, мокрицы не кусаются, а вот двухвостка может и цапнуть. Он пытался сгруппироваться в маленький комочек, чтобы занимать как можно меньше места в этом рассаднике нечисти.

Сюда бы хоть табуреточку. Тогда можно было бы взгромоздиться повыше. Повыше от насекомых, которые ползают по земляному, утоптанному полу! Но тогда он приблизился бы к тем, которые обитают на потолке. Вон их там сколько. А потолок очень низкий. Все время не покидает ощущение, что какая-нибудь из этих пакостей сорвется и упадет на голову или за шиворот. Вверху мокриц вроде не видно, но двухвосток там хватает…

С наступлением ночного холода насекомых рядом станет меньше, так как они группируются возле труб с горячей водой. Об этом рассказывали уже побывавшие здесь ранее детдомовцы. Нафаня как-то слышал: ребята говорили о том, что для некоторых «наказанных» свет на ночь выключали, а для других лампочка горела круглые сутки. Все зависит от степени провинности. Свет гасили для тех, кого наказать хотели посильнее. Еще бы сидеть в таком кошмарном месте в кромешной темноте! Попробуй подобное вынеси!

Этот карцер назывался «зоологическим». Или попросту зоопарком.

Только сейчас Нафаня догадался, зачем Козлявская в первые дни пребывания в детском доме, пугала его в своем кабинете двухвостками. Она заранее проверяла — боится ли он насекомых, подействует ли на него это страшное место… А то вдруг, он окажется совершенно равнодушным к козявкам. Есть же такие дети — юные натуралисты. Помещать сюда таких совершенно бессмысленно.

Еще Буш намекал, что в подвалах детского дома, под душевыми есть сырые холодные карцеры. Конечно же, сюда не водят инспекторов проверяющих детские дома… Все эти ужасы скрыты от начальства из ГОРОНО…

Нафаня, вспомнив о Буше, задумался над тем, какую Леша мог знать тайну, чтоб встать поперек горла Козлявской… Что они с ним сделали?!

На какое-то время Нафаня даже забыл о кишащих вокруг насекомых.

Мальчик стал размышлять над тем, как такое, что здесь твориться, стало вообще возможным… Почему до сих пор никто не остановил этот произвол в детском доме?

Понемногу рассуждая, бедняга понял, в чем состоит основное отличие детдомовских ребят от тех, кто жил за его пределами… Здесь детям начинает казаться, что весь мир крутится только вокруг денег. Всё значат только деньги! Они как будто бы и есть в жизни самое главное!

Но, в отличие от смирившихся воспитанников, душа Нафани просто кричала: «Так не должно быть!.. Все это не правильно!..»

Начинало темнеть… Потянуло прохладой…

Из заключения провинившегося выпустили только спустя сутки…

11

Нафаня обессилено бросился на кровать. Он накрыл голову подушкой, чтобы ничего не слышать и не видеть. Хотя в спальне сейчас и так почти никого не было…

После длительного пребывания в карцере хотелось покоя…

Вдруг в подушке, под тканью, он нащупал что-то твердое. Похоже, бумажное…

Нафаня рассмотрел подушку, и обнаружил небольшой надрыв по шву. Засунув в эту дырку пальцы, он вытащил свернутый в несколько раз листок…

Это была записка. Причем, судя по подписи, от Буша.

Можно сказать, письмо с того света.

«Нафаня! Если ты читаешь эти строки, то, скорее всего, со мной уже расправились и произошло нечто ужасное. Может быть, меня даже нет в живых… Это письмо тебе передаст верный человек… По нашему с ним договору, он не будет его читать, потому что очень боится за себя.

Меньше знаешь — дольше проживешь.

Хорошо уже то, что этот парень согласился, если со мной что-то случиться, подбросить тебе эту записку…

Ты сейчас единственный, кто узнает, почему Козлявская и ее прихлебатели хотят меня сжить со свету.

Однажды я случайно стал свидетелем ее разговора с директором…»

Нафаня не успел прочитать дальше. Он заметил, что в спальню вломился Катя со своими дружками.

Нафаня отвернулся спиной к вошедшим, и незаметно, скомкав записку, засунул ее обратно в подушку…

При этом, каким-то образом, он почувствовал, что Катя идет к нему.

Бедняга сжался, приготовившись встретить первый удар.

Но, ничего подобного почему-то не последовало. У Кати, на этот раз, были совсем другие планы.

— Вот что Новенький! Да не дрейфь! Нам нужно серьезно поговорить!

Удивлению у Нафани не было границ. Что такое случилось? С ним хотят разговаривать! Это впервые за все время пребывания его в детском доме.

Нафаня покорно слушал.

— Тебе хватает еды в столовой? — неожиданно спросил Катя.

Покривить душой, и ответить утвердительно?

Конечно же, он не наедался. Пища однообразная — каши да каши. И той зачастую всем не хватает. От этого, конечно, не умрешь, но постоянное чувство голода стало сейчас неотъемлемой частичкой жизни Нафани.

Катя, задавая вопрос, вовсе и не ожидал какого-то вразумительного ответа. Что там говорить?! И так все понятно.

— Обрати внимание, — продолжил он, — мы-то впроголодь не ходим! У нас всегда есть деньги. Вполне можем сами себя обеспечить. И на еду, и на карманные расходы, между прочим, хватает.

Нафаня это знал. Даже за то короткое время, что он здесь, кое-что успел увидеть, а кое о чем догадывался… Кроме того, Буш как-то намекал ему, чем на самом деле заняты детдомовцы, чтобы хоть как-то себя прокормить.

— Посмотри на себя! На кого ты похож! Долго ли ты собираешься щеголять в этих страшных шузах?

И этот вопрос Кати остался без ответа. Он продолжал:

— Рано или поздно поизносится та одежда, в которой тебя сюда привели. И что? Думаешь, выдадут новую, модельную? В лучшем случае получишь, что-нибудь наподобие этих ботинок. Тогда ты целиком будешь уже на клоуна похож.

Катя говорил не спеша, тихим голосом. Но никто из присутствующих бурсаков не смел в это время не то что голоса подать, а даже ненароком шмыгнуть носом, кашлянуть или чихнуть, словом как-то помешать. Еще привлечешь внимание, получишь так, что мало не покажется.

Слушая сейчас Катю, Нафане почему-то совсем не хотелось задумываться, о том, к чему этот он, собственно, так обстоятельно клонит. Пусть говорит. Хотя бы не бьют в это время, и то хорошо. Рано или поздно все станет понятно. Мысли Нафани крутились, путались, а временами казалось, что он вообще уже ни о чем не думает.

— Впрочем, если тебе нравится то, пожалуйста, можешь продолжать, жить как раньше… — Катя начал слегка раздражаться, так как ему показалось, что он вообще напрасно тут распинается… У этого Новенького до сих пор даже бровь не шелохнулась… Не слышит он что ли? Мало его учили…

Еще сутки назад Катя вовсе и не собирался разговаривать с Новеньким. Преждевременно еще — «процесс воспитания» не закончен. Но, все ускорилось, само собой, когда Нафаня увидел маску, которой его пугали той ночью в изоляторе. Это происшествие не входило в планы Кати, и он по ходу дела решил внести некоторые коррективы, ускорив процесс обработки Новенького. Вдруг тот совсем страх потеряет, тогда станет неуправляемым… Кроме того, за Нафаню просил Серый… А с ним лучше вообще не ссориться, иначе потом дальше двора детского дома не высунешься… Так можно и свой авторитет подпортить.

— В общем, если ты не последний лох, то сможешь зарабатывать на жизнь вместе с нами! — Катя подошел к самому главному. — Согласен?