Знак драконьей крови - Дамарис Коул

Байдевин вскочил на ноги и отошел, встав позади кайфара. Норисса молчала, предоставив гному возможность самому справиться со стыдом и гневом, которые сверкнули в его глазах. Вдруг она почувствовала, что гном глядит на нее, его вопросительный и удивленный взгляд встретился с ее, и Норисса нервно вздрогнула, плотней запахнувшись в плащ.

- Почему ты на меня так смотришь?

Байдевин отвернулся, но не выдержал и снова глянул на нее, искоса и виновато.

- Прости меня, но мне стало понятно, что ты - тот самый человек, которого разыскивает Тайлек. Иногда, когда я смотрю на тебя, я тебя словно бы не вижу. Это как будто... - гном покачал головой и ничего не прибавил.

Норисса некоторое время раздумывала и наконец решилась. Глубоко вздохнув, она позволила облику Норена исчезнуть. Затем она распахнула плащ и с наслаждением потянулась.

- Как здорово снова стать собой! - воскликнула она. Открыв глаза, она рассмеялась, такое ошарашенное выражение лица было у гнома.

- Но... как? - пробормотал Байдевин. - Ты что - ведьма?

Норисса немедленно стала серьезной.

- Нет, я не ведьма. Меня зовут Норисса, я дочь Рольфа-охотника. Иллюзии, которые ты видел, создаю не я, их создает вот это... - Норисса достала из-за воротника своей кожаной рубашки маленький золотой медальон.

- Я понял, кто ты такая, когда Пэшет не посадил тебя в темницу, а оставил ночевать в гостевой комнате, - воскликнул гном. - Как попал к тебе этот амулет?

Норисса рассказала о смерти родителей, о своем решении отправиться в путешествие, о появлении Эдель и ее скорой смерти.

- Именно возле ее могилы, - рассказывала Норисса, - я узнала, какой силой обладает этот амулет.

Сжав медальон в кулаке, она поведала историю о чудесном появлении множества плакальщиц в черном, совершенно позабыв о его присутствии, заново переживая воспоминания о том, самом первом волшебстве. Медальон в ее руке слегка нагрелся - ощущение теплоты в последнее время появлялось все чаще, сменив собой мощный поток неуправляемой энергии, который извергался из него в самом начале.

- Пока я путешествовала, я много упражнялась с ним, - пояснила Норисса, - и обнаружила, что могу создавать почти любые иллюзии. Однако поддерживать иллюзию в течение продолжительного времени - это мне тоже кое-чего стоит, словно амулет черпает силы прямо из меня.

- Тебе прислала это украшение старая колдунья, которую ты никогда не видела? - с трепетом спросил Байдевин.

- Да... прислала и умерла. Теперь я должна отыскать одного человека, который объяснит мне - почему. Для этого я и путешествую в Таррагон. Затем... - на мгновение она задумалась о той таинственной силе, которая не переставая влекла ее, - затем мне нужно завершить еще одно дело.

Утреннее солнце поднялось достаточно высоко и залило их убежище ярким светом и приятным теплом. Байдевин привстал и начал пристально всматриваться в далекие горные вершины.

- Мне кажется, нам пора в путь. Наверняка они уже заметили наше отсутствие.

К полудню они оставили горы далеко позади и повернули на северо-восток, направляясь к морю, на берегу которого стоял Таррагон. Байдевин шагал впереди, указывая путь кайфару. Они двигались прямо по бездорожью, не рискуя выходить на дорогу и далеко обходя хутора и одинокие домики, которые им встречались. Один раз Норисса попросила гнома остановить кайфара и некоторое время сидела неподвижно, разглядывая море травы. Пушистые венчики трав колыхались очень высоко, доставая до верха ее высоких ботинок, травы кланялись свежему ветру и тут же выпрямлялись, словно танцуя.

- Вон там - это дерево сайма? - спросила Норисса, указывая рукой на далекий силуэт.

- Да. Судя по его размерам, оно растет возле источника, - он повернулся к девушке с некоторым удивлением. - Ты разве никогда не видела саймы?

- Нет. Ни саймы, ни такого количества травы. Ее здесь прямо... море. Мне обо всем этом рассказывала моя мать. Она родилась в этих краях.

Вспомнив об этом, Норисса не смогла сдержать грустных воспоминаний. Рассердившись на себя за это. Она пнула кайфара носком ботинка в тщетной попытке отогнать печаль, разбуженную в ней пышным травостоем и безграничными пространствами.

После полудня они достигли ручья, берега которого густо заросли кустарником и невысокими деревцами, которые могли послужить для них гораздо более надежным укрытием. По предложению Байдевина они двигались вдоль ручья до тех пор, пока не стало совсем темно. Тогда они сделали привал, расположившись прямо среди деревьев. Огня они зажигать не стали было опасно, и им не хотелось рисковать - и снова поели того, что запасла в дорогу Норисса. После ужина они уселись в углубление между толстыми, скрюченными корнями гигантской саймы и укрылись плащом Нориссы, защищаясь от холода и ночной сырости.

Гном явно чувствовал себя неловко из-за их внезапной близости, и Норисса попыталась его отвлечь, расспрашивая о Таррагоне.

- Тебе часто случалось бывать в Таррагоне, Байдевин?

- Да, я был там много раз. Мы, конечно, старались отдыхать в дороге, и поэтому поездка в один конец занимала у нас четыре с половиной дня. Но если мы будем двигаться вперед так же быстро, как сегодня, то завтра к вечеру мы доберемся до Таррагона.

- Тогда ты должен знать, что это за дерево на перекрестке дорог.

- Конечно, это старинный знак. Когда много поколений назад только закладывался Таррагонский порт, в этом месте сходились три главные торговые дороги. Теперь же, когда Таррагон стал большим городом, под этим деревом встречаются старики и влюбленные.

Некоторое время гном молчал, и Норисса подумала, что он заснул, однако, взглянув на него, она увидела, что гном смотрит в небо сквозь переплетение густых ветвей.

- О чем ты думаешь, Байдевин? Ты выглядишь таким мрачным.

- Я думаю о чудовищах, которые убили эту старую женщину... Эдель. Очень может быть, что их создал Тайлек.

- Ты уверен?

- Не совсем. Но кое-что произошло как раз в это время. Из темницы тогда освободили двоих юношей и послали их в комнаты Тайлека. Он колдовал несколько дней, хотя крики этих двоих затихли уже на вторые сутки. Их тела так и не были возвращены для захоронения, а вскоре Тайлек приказал усилить патрули. Ну а потом...

- Потом появилась я.

Байдевин кивнул, и Норисса невольно вздрогнула. Все это ее непосредственно касалось. Как же могуществен должен быть колдун, способный превратить людей в такие омерзительные создания, с которыми ей довелось столкнуться. Ее страшило, что это огромное могущество направлено против нее и ее медальона. Почти против ее воли рука Нориссы протянулась к шее и коснулась цепочки, на которой висел медальон. Интересно, хватит ли сил, спрятанных в этом кусочке золота, чтобы отвратить от нее беду?