Соло на троих - Ника Сафронова

– Да, пойдемте, – поддержала Полина, которой Иркина реплика тоже наверняка не понравилась.

Мы вошли в ГУМ и стали прочесывать все бутики подряд. Мы не вылезали из примерочных. Раздевались и одевались, восторгались и критиковали друг друга.

Ирка определилась первая. Ей действительно очень шло кремовое на тонких бретельках платье до пят. Когда она отдернула штору и вышла к нам, какой-то иностранец восторженно зааплодировал, а потом послал Ирке воздушный поцелуй.

Очень надеясь, что он не понимает по-русски, я сказала:

– Ну все, крендель поплыл.

– Ира! Это лучшее из того, что я на тебе сегодня видела! – исчерпывающим тоном заявила Полина.

– Правда?

– Нет, серьезно – здорово! Даже не примеряй оставшиеся два платья, – горячо заверила я, так как мне самой не терпелось оказаться в примерочной.

Из нее я вышла полностью разочарованная. Если я такая уродина, то почему до сих пор не в кунсткамере? Полине, правда, здесь тоже ничего не подошло. Зато она приоделась в магазинчике по соседству. Итальянские мастера воплотили в жизнь давнюю ее мечту. Выткали серебром на бледно-сиреневом шелке. И сшили из этого абсолютно воздушный наряд.

Я же через час бесплодных поисков уже практически выла. Хождения по магазинам мне хватало минут на 15, максимум на 20. Бдительность моя притупилась, я без интереса передвигала вешалки и перестала внимать советам знающих толк продавщиц.

И тут Ирка откуда-то вынесла платье. Черное, облегающее. С глубоким вырезом на спине. С разрезом чуть ли не от бедра.

– Это что за откровение такое? Может, мне просто в трусах выйти? – возмущенно начала я.

– Вперед! – Ирка силой затолкала меня за ширму. – Не выпущу, пока не наденешь!

Пришлось подчиниться. Я посмотрелась в зеркало. Вроде бы ничего. Не такое уж и открытое. И ноги не страшные. И живота никакого.

Я вышла и сказала:

– Беру!

– Йес! – завизжала Ирка. – Умничка! Золотце!

Она так радовалась, как будто я покупала не платье, а дом на Гавайях. Причем не себе, а ей.

Полина проявила большую сдержанность.

– Тебе идет, – только и сказала она.

Потом мы наспех купили туфли. И поехали стричься, укладываться и раскрашивать лица.

В этом салоне на Гоголевском бульваре я оказалась впервые и, честно говоря, немного побаивалась. Легкая современная обстановочка и выхоленные мастера помогли мне расслабиться.

«Двум смертям не бывать, – подумала я, ловя свое угрюмое отражение, распластанное в кресле, – тем более что одна уже сидит напротив меня».

– Что будем делать? – подошла ко мне особь мужского пола в светло-зеленом халатике.

«Педро мучачас? Это хорошо. Говорят, у них отличное чувство стиля, несмотря на нелюбовь к противоположному полу».

– Не знаю. Посмотрите на меня и скажите сами. Можно с этим хоть что-то сделать?

Он удивленно приподнял брови:

– Вы к себе несправедливы.

Больше он ни о чем спрашивать не стал. Накрыл меня такой же светло-зеленой накидкой. И принялся мягко взбивать мою шевелюру. Внимательно щурясь при этом на отражение. Потом взялся за инструменты и начал стричь. Ножницы легко, словно играючи, бегали по моей голове.

В зеркале напротив я видела Ирку. Она сидела, прикрыв глаза, с мокрыми, зализанными назад волосами. Дама преклонных лет ровняла ей посеченные кончики. Полина находилась чуть дальше. Я только могла рассмотреть, как мастер наматывает ее пряди на крупную щетку и вытягивает их наверх.

Закончив стричь, Педро вымыл мне голову. Высушил. Что-то подмазал гелем. Где-то подкорректировал воском. И вот на меня уже смотрела солистка группы «Тату». Та, которая темненькая.

– Ну как? – спросил меня горе-стилист.

– Молодежненько, – отозвалась я.

А про себя добавила: руки бы тебе оторвать!

– Тогда переходим к вечернему макияжу, – торжественно сообщил он, доставая большую пушистую кисточку.

Развернул меня к себе. Щекотно помахал по носу. Чем-то намазал (как я от него узнала, нанес основу под макияж). И начал красить.

Мы измучались с ним на пару, пока все это закончилось. То я моргала, то не так открывала рот.

– Господи, да что ж вы творите? – нервно взвизгивал Педро. – Не дергайте веком!

– Оно само дергается.

– Перестаньте разговаривать! Я не могу провести идеальную линию!

– Мне можно не идеальную.

– Сейчас же замолчите! Или не буду с вами работать вообще!

Наконец, он удовлетворенно отступил от меня на шаг – полюбоваться проделанной работой.

– Роскошно! – похвалил он (скорее себя, чем меня). – Феерично!

Педро взялся за спинку кресла и медленно повернул меня к зеркалу.

Мне стало вдруг страшно. Я закрыла глаза. Сосчитала до трех. И открыла…

Вот это действительно было, как оземь. Все-таки не врут про сторонников однополой любви.

– Класс! – стрельнула я в Педро восторженным взглядом.

– И только? – закапризничал тот.

Я встала. Подошла к сумке. Отщипнула от выделенных мне денег 50 долларов. И вернулась к моему кудеснику.

– Возьмите! Вы настоящий гений! Спасибо вам!

На сей раз Педро, кажется, остался доволен.

– Да ладно, чего уж там… – не вполне искренне засмущался он. – Приходите еще!

– Обязательно! Буду записываться исключительно к вам! – тут я удосужилась, наконец, взглянуть на именной бейдж на его груди. – Исключительно к Кудряшову Валерию!

– Зачем же записываться? Вот вам моя визитка. Там есть номер мобильного…

Я спрятала визитку, еще раз поблагодарила. И мы с Педро расстались, как мне показалось, добрыми друзьями.

К тому времени Ирка уже расплатилась со своей пенсионеркой. Мы вместе вышли в холл и стали дожидаться Полину.

– Классно над тобой поработали! Обалденно выглядишь! – одобрила Ирка мой новый имидж.

Сама она выглядела почти как обычно. Может быть, было чуть больше теней и брови стали потоньше. Даже укладываться не стала, только слегка подкрутила концы.

– Ты тоже здорово похорошела, – сказала я, чтоб ее не расстраивать.

– А Балагура, я видела, себе кокон, как у Золушки, сделала.

– Балда! Понимала бы чего. Это не кокон. Это оригинальная вечерняя прическа. Ты-то почему ничего со своей гривой не сделала?

– Мне другие прически не идут. У меня уши некрасивые.

– Серьезно? Никогда не замечала, – я отвела ее волосы назад и посмотрела. – Да нет, уши как уши. Выдумываешь ты, Чижова!

Тут из дверей зала выплыла третья наша нимфа.

Не знаю, как Ирке, а Поле невероятно шли убранные наверх волосы. Прическа и впрямь смотрелась оригинально. С ней сердцевидное личико Поли заметно преобразилось. Даже нос не казался таким непропорционально большим. Глаза были яркими, как спелые виноградины. Хотя от природы цвет и разрез выразительностью не отличались.

– А вот и я! – воскликнула Полина, явно догадывающаяся о своих метаморфозах.

Мы подошли к ней.

– Браво, Поленька! Ты затмишь всех на сегодняшнем вечере! – сказала я, слегка лукавя (мне-то казалось, что гвоздем программы стану именно я).

Это не помешало мне, тем не менее, склониться к уху Полины и процедить сквозь зубы:

– Кое-кто будет в восторге…

Поля доверчиво рассмеялась, а Ирка, посмотрев на часы, констатировала:

– Половина пятого. Ни туда ни сюда.

Чтобы скоротать временной зазор, мы отправились в «Погребок». Будучи уставшими и жутко голодными, перед бесплатным ужином, тем не менее, решили не наедаться. Просто выпили по чашечке кофе. Потом вспомнили про мужчин, и нам захотелось их заочно поздравить. Поздравление оказалось таким зажигательным, что мы немедленно отметили подписание договора. Еще немного подумав, заказали бутылку шампанского. В честь возрождения былой красоты.

Когда же мы в следующий раз глянули на часы, нам оставалось на все про все ровно пятнадцать минут: заскочить в офис, переодеться, сесть в такси и доехать.

Конечно же мы опоздали. Причем на целых сорок минут. Но секьюрити в белоснежной рубашке оказался настолько любезным, что не стал чинить нам препятствий, напротив, любезно препроводил в зал.

Не знаю, что Лихоборский имел в виду под словами «возможности помещения ограничены», но в этом пространстве можно было потеряться. Народу, правда, тоже было немерено. Все сидели за отдельными столиками, общались между собой. Очевидно, торжественная часть уже закончилась, потому что на эстраде корячился какой-то клоун. Вытаскивал изо рта что-то зеленое. Те, кто сидел ближе, смеялись, остальные не обращали на лицедея никакого внимания.

К нам подошел услужливый юноша.

– Простите, вы из какой фирмы? Я протянула открытку. Взглянув на нее, он кивнул:

– Прошу сюда, пожалуйста.

Пока мы шли, я разглядывала зал. Мне он казался красивым, но не слишком уютным из-за огромных размеров. К тому же освещение было более чем приглушенным. Свет поступал в основном от эстрады да еще от свечей на столиках. Я боялась, этого окажется недостаточным, чтобы среди скопления лиц отыскать Лихоборского.