Египетские вечера - Марина Серова

— Привет, — поздоровалась я.

— Татьяна, а мне надо с вами поговорить, — подошел поближе парень. — Не сейчас, конечно, — чуть улыбнулся он. — Давайте завтра встретимся. Сегодня столько дел.

— Конечно, — ответила я.

— Скоро тело Глеба из морга привезут, потом на кладбище поедем. Вы тоже поедете?

— Да.

— Поминки будут в кафе, вы знаете?

— Я, Никита, только что приехала и ничего пока не знаю. Ладно, я пойду наверх.

— Конечно. — Юноша смотрел на меня каким-то задумчивым взглядом. — Увидимся.

Я вошла в квартиру. Наташа говорила по телефону, а Катерина стояла среди бабок, которые в который раз проверяли, все ли сделано.

Через пятнадцать минут мы все спустились вниз. Приехал катафалк. На табуретки поставили гроб с телом Глеба. Женщины заплакали.

Я встала чуть в стороне, чтобы видеть всех присутствующих.

Из знакомых тут были только Никита да еще Александр Тимохин — директор охранного агентства «Гарант». Плюс Наташа и Катерина. Все, больше я никого не знала. Бабульки, наверное, соседки по подъезду. В доме всегда найдутся старушки, готовые прийти на помощь в таких вот случаях. Мужчины, скорее всего, — бывшие коллеги Глеба. И несколько работников похоронного агентства.

После прощания гроб снова погрузили в катафалк, люди сели в автобус и поехали на кладбище. Я решила не брать машину, а поехать вместе со всеми. И тут начался дождь. Он бил по стеклам так сильно, что совершенно ничего не было видно. Все присутствующие вздыхали.

У ворот кладбища в автобус зашел полноватый мужик с лопатами, и мы поехали к месту захоронения.

Выходить из автобуса совершенно не хотелось. У меня зонта с собой не было, но народ, в отличие от меня, оказался более предусмотрительным. Появились зонты, и я встала рядом с Катериной и каким-то мужчиной под один из них.

Когда стали опускать гроб в яму, я посмотрела на Наталью.

Она стояла страшно бледная, но не плакала. Я почувствовала, что ей очень плохо. Но рядом с ней был Никита, поэтому я была относительно спокойна.

Стали бросать землю. Она была такая мокрая, что руки у всех сразу стали грязными. Соколова тоже взяла горсть, приблизилась к могиле и сильно пошатнулась. Никита бросился поддержать ее.

Дальше все произошло так быстро, что никто не успел среагировать. Наташа заваливалась в сторону, видно, потеряв сознание. Никита пытался ее удержать. Но нога его скользнула по земле, смешанной с глиной, и парень угодил прямо в яму. Наташа упала на ее краю. Тут же подбежали мужчины, подняли и оттащили от могилы Наталью, а потом вынули Никиту. Представляю, что ему пришлось пережить. Не очень приятное событие. Но держался он молодцом.

Старушки рядом со мной стали шептаться.

— Плохая примета, — говорила одна. — Ой, не нравится мне все это. Никак скоро опять покойника жди.

— Да, — зацепилась языком другая. — Не к добру.

— А вы каркайте побольше, — не удержалась я и шикнула на них.

Бабульки замолчали.

Яму засыпали. Работники из «похоронки» и с кладбища быстренько составили вместе венки, воткнули в холмик табличку с именем. В стаканы стали разливать водку. Никите налили поболее других. Все выпили, и я в том числе. Не могла же я отказаться.

Мы еще постояли, но погода подгоняла. Когда все было закончено, мы погрузились в автобус. На переднем сиденье сидела Наташа. Я примостилась рядом.

— Ты как себя чувствуешь? — спросила я.

— Да ничего вроде. А что, Никита упал в яму? — Девушка устало посмотрела на меня.

— Тебе уже рассказали? Ничего страшного. Все в порядке.

— Ладно. — Соколова закрыла глаза.

Чтобы не мешать ей, я села рядом с Катериной. Мне и поговорить с ней надо было.

— Катя, ты не помнишь фамилию следователя, который вел дело твоего брата? — спросила я.

— Фамилию? — Женщина словно очнулась, задумалась. — Простая такая. Сначала-то дело молодому следователю дали, но потом быстро у него забрали, и им занимался… Знаешь, чуть ли не Петров, что ли, фамилия его. Нет, не Петров, но очень похожа. Не могу вспомнить.

— Понятно. А узнать можно как-то?

— Зачем ворошить прошлое? Давно уже все было. Не думаю, чтобы это имело отношение к гибели Глеба. Да и мало кто знал о том деле. А уж в Тарасове точно никто.

— Всякое случается. — Я замолчала и уставилась в окно.

Двигались мы очень медленно. Быть может, из-за дождя, а может, пробка на дороге была. Я не стала вникать. Почему-то все мысли мои стали в данный момент крутиться около Никиты.

Он хотел поговорить со мной. Интересно, о чем?

Вот уж не люблю, когда меня интригуют. Я так считаю: хочешь что сказать, то говори. А так, типа, завтра встретимся, я тебе кое-что скажу… такое не по мне. Особенно если еще и взгляд загадочный при этом. Впрочем, Никита не делал ударение на важность того, что хотел мне сказать. Очень возможно, что просто какая-то формальность. Или, может, совет ему какой требуется.

Я всячески отгоняла от себя мысль о том, что случилось сегодня возле могилы. В конце концов, если бы каждый раз, когда дорогу перебегает черная кошка, обязательно что-либо случалось, то люди давно истребили бы такой окрас у бедных животных. Однако ничего страшного не происходит. И с Никитой все будет хорошо. Я найду убийцу, и ему мало не покажется.

Дождь явно меня успокаивал. Я закрыла глаза и постаралась совершенно отключить голову, чтобы ни о чем не думать. Говорят, что именно в этот момент хорошо работает интуиция. Она подсказывает нам будущее.

Я читала в одной книге, что в принципе будущее для человека, впрочем, как и прошлое, не загадка. Просто он не может видеть их, так как слишком много думает. А надо уметь делать голову пустой. Кто хоть раз пробовал проделать такой фокус, знает, как сложно его осуществить. Постоянно мелькают мысли. Вроде и не хочешь ни о чем думать, а все равно замечаешь «висящие» фразы.

Вот и сейчас я как будто стояла перед той самой египетской вазой и ломала голову: и что в ней такого замечательного? Ну старинная. Ну симпатичная. И все. Страшно подумать, сколько она стоит. Сколько домов на эти деньги можно было бы построить, сколько людей накормить.

— Вы еще не забыли? — услышала я голос за спиной и резко повернулась.

— Что? — спросила я.

— О встрече, — улыбаясь, произнес Быстряков. — Мы завтра должны встретиться.

— Да? — удивилась я.

Однако я не помню, что договаривалась с ним о встрече. Надо же, какой наглый. Нашел меня даже здесь, на кладбище. Так чего ж мне выставочный зал примерещился? Картинка вдруг сменилась. Вот я стою перед вырытой могилой и смотрю в нее.

— Ну так как? — снова раздался тот же голос. — Завтра с утра. Вам будет удобно?

Я оглядываюсь — никого. И снова смотрю вниз, в яму. И тут кто-то сильно хватает меня за руку, я теряю равновесие и начинаю падать прямо на ярко-красный гроб…

— Татьяна!

Я открыла глаза. Передо мной стоял Никита и тряс меня за плечо.

— Ты? Что? — проговорила я.

— Вы уснули? Простите, что разбудил. Я просто хотел попросить вас приехать ко мне завтра с утра. Вот и адрес написал. Вы же обещали встретиться со мною, — как-то печально улыбнулся Селезнев.

— Да. Конечно. Завтра, — кивала я, вздрагивая от только что мелькнувшего сновидения.

— С вами все в порядке?

— Да. Мы уже приехали? — Я попыталась рассмотреть в окне, залитом струями дождя, хоть что-нибудь.

— Да. Идемте.

Мы вышли из автобуса, и остатки сна мигом слетели с меня. Прохладный ветер и дождь вернули в реальность, и я поежилась. На кладбище я все же промокла и теперь поняла, как хочется переодеться во что-нибудь сухое.

Я не стала долго засиживаться на поминках. В принципе, я вообще не собиралась ехать сюда. Хотела только на кладбище побывать, и то из чисто делового интереса.

Помянув Сашкова, я тихонечко встала и ретировалась. На улице поймала машину и поехала домой.

Дома после горячего душа я, несмотря на лето, с наслаждением натянула на себя фланелевую пижаму, сварила кофе, пожарила быстро яичницу с помидорами и луком, потом оттащила все это на столик в комнату, сразу запаслась пепельницей и уселась с ногами на диван.

Не торопясь, чтобы вкусить всю прелесть приготовленного блюда, я поела и тут поняла, что жизнь — штука очень даже хорошая, несмотря на все неприятности, что она доставляет нам. И сама себя поймала на мысли, как меняется человек, в какое прекрасное настроение он приходит, когда просто утоляет одну из своих нужд. К примеру, голод. Как все, оказывается, банально.

Уже лежа в кровати, я составила план на завтра. Значит, с утра надо к Никите… Я вскочила с постели и побежала проверить, сохранился ли листочек с его адресом. Обнаружив его в кармане куртки, я выключила свет и снова легла.

Затем вдруг сообразила, что моя машина осталась стоять около подъезда Наташи — мы ведь с Катей туда приехали. А потом я со всеми на автобусе ездила. Вот незадача! Совсем закрутилась.