Ночь полнолуния - Елена Ланецкая

Жомб вытащил из-за своего бесформенного трона чудную книгу с золотым обрезом и золотыми застежками и швырнул ее прямо в Ксюна. Девочка умудрилась поймать ее на лету и крепко прижала книгу к груди.

Большой Жомб шесть раз стукнул по полу своим тяжелым жезлом. Стукнул изо всех сил, так, что даже чугунные стены дрогнули.

— Жо-о-о-мбики! Сюда, ко мне! — От его рева сотрясалась глыба вара. И что-то гигантское и невидимое вдруг утробно заурчало где-то вдали в ответ… Так жутко, что мороз пробежал по коже самого Жомба.

— Властелин, беда, беда! — Пузатые пучеглазые жомбики посыпались в дверь горохом. — Наш остров тонет! Спасайтесь, бегите, сбылось древнее пророчество! Гнилая пучина больше не держит его на плаву…

— Нет, нет, неправда, вы лжете, жалкий народец! — Жомб плюхнулся с трона, распластавшись по полу толстой лепешкой, и пополз к дверям. Но тут стены со страшным скрежетом стали крениться набок, дверь перекосило и заклинило. Большой Жомб с тупым остервенением бился в дверь. Он ничего не видел и не слышал вокруг. Желание вырваться наружу ослепило его — о пленниках своих он позабыл…

— Скорее, крошки, скорее, забирайтесь под мои широкие плавники, закряхтела Рохля. Она выскользнула из рук своих новых друзей, шлепнулась на пол и поползла, переваливаясь с боку на бок и помогая себе хвостом, к тому месту, где минуту назад стоял черный трон Жомба, а теперь зияла дыра. Наклонившись над ней, наши герои увидели призывно мерцавший прозрачный ручей. — Не раздумывайте, лезьте сюда, прячьтесь скорее, под моими плавниками вы сможете дышать, пока я не выплыву по ручью наверх, в Верхний город.

Помещение содрогалось и стонало, как тонущий корабль. Жомбики, как слепые котята, с визгом и воплями кидались и карабкались на гибнущие стены. Большой Жомб лежал, придавленный стальной балкой. Ритмичное могучее дыхание взбунтовавшегося озера казалось погребальным пением неведомого живого существа…

Ксюн, крепко обхватив руками «Радость мира», забилась под просторный рыбий плавник. Скучун забрался с другой стороны, и Рохля, булькнув, соскользнула в дыру под троном, словно в лунку рыболова.

В этот миг рухнули стены серого бункера, а секунду спустя не стало и острова Жомбуль. Он сгинул в бездонной пучине озера Грунтовых Вод…

Глава VI

В сырой предутренний московский туман вынырнула Рыба, в знобящий, сиреневатый туман. Ручей-спаситель, пронизав недра земли, вздыхал тут свободно, расплескивая свою водичку серебристым шепотком родника в лесистом овражке у подножия Коломенского холма.

Коломенское гористым куполом вздымалось над чудесным источником, и чуткие деревья веками впитывали с его живой водой все тайны подземелья…

Рыба Рохля, протиснувшись в отверстие родничка, заохала и в изнеможении распласталась на мелководье.

— Вылезайте, приехали! — Она слегка шлепнула по бокам, плавниками, едва не оглушив своих пассажиров…

Чихая и протирая глаза после полной темноты, наши герои выбрались на бережок. Из-за тумана не было видно почти ничего вокруг, кроме смутных громадных деревьев и крутого холма с ползущей по нему наверх деревянной лестницей.

— Рохля, а где мы?

— В Москве, Ксюн, в твоей Москве, правда, довольно далеко от центра…

— Какая радость, Скучун, мы дома, мы на свободе, ура!

Ксюн подпрыгнула и, точно ошалевший от весеннего половодья щенок, начала носиться в овражке по пояс в тумане, кружась, приплясывая и перескакивая через ручей…

Скучун молча присел на бревнышко у края родника, рядом с Рохлей, печальной улыбкой поглядывая на ксюнские дурачества. Наконец Ксюн притомилась и, запыхавшись, уселась на корточки у ручья, утопив в воде тонкие кисти.

— Скучун, ты что, совсем не рад?

— Ну что ты, рад, конечно. Только… — Скучун прерывисто вздохнул. Только вот ты забыла о Личинке. Она ведь погибла вместе с островом Жомбуль…

— И правда, я как-то на радостях… — Ксюн помрачнела и насупилась. Личинка… Слушай, а может, ее и правда не существует, может, это просто древняя легенда, сказка, а, Скучун? Рохля, ты как считаешь?

Рыба заерзала на песке и, почесывая спину изогнутым хвостом, собралась было ответить, как вдруг из-под ее волосатой чешуи выпорхнула стайка синих бабочек!

— Ксюн, Ксюн, смотри, бабочки! Они живы, они выбрались сюда вместе с нами! Значит, и Личинка жива, и она где-то здесь, рядом со своими лазурными вестницами… Рохля, дорогая, ты настоящая спасительница! Ты чудесная, чудесная Рыба, ты самая удивительная, ты просто ангел, а не рыба — вот ты кто!

Рохля от гордости надулась, распушила мохнатые волоски и, довольно прикрыв глаза, забубнила:

— Вот и хорошо, вот и бабочки спаслись, пускай себе летают, скоро лето… А Личинка… Я уж не знаю, про что вы там с Ксюном толкуете, но какую-то штуку Большой Жомб запихнул мне в рот вместе с розовой пудрой. Эта пудра, сказал он, защитит ее от рохлиного желудка! И я, знаете ли, так икала от этой гадости, что до сих пор горло болит…

Скучун, как ужаленный, вскочил на ноги и набросился на Рохлю. Обхватив ее руками за жабры и глядя ей в самые глаза, он завопил:

— Это Личинка, это Личинка! Рохля, пожалуйста, поскорее, надо как-то достать ее оттуда… Выплюни ее, рыбонька, выплюни, сделай что-нибудь! — Он принялся трясти Рыбу за плавники, позабыв о правилах хорошего тона…

Ксюн подскочила мигом и умоляюще запричитала:

— Ой, рыбка, ты даже не представляешь, что у тебя внутри… Там тайна, невероятная тайна: вот, вот, посмотри сюда! — Ксюн раскрыла книгу перед носом Рохли. — Тут все сказано, все описано… Личинка превращается… а общем, это сама Красота будущего, которая явится на Землю в назначенный срок и преобразит eel Так сказал нам дедушка Скучуна…

— Кто там у вас должен преобразиться, ничего не понимаю… Ой-ой-ой, не трясите меня так! Совсем задергали… Лежала себе в ручье тихо-спокойно, жевала пудру — мерзость, конечно, но ничего, бывает и хуже… А тут налетели! Отойдите от меня! Тьфу! — Рохля выплюнула довольно большой комок пластилина, потом несколько ключей, мыльницу, солдатский ремень и небольшой китайский термос. — Бандитская жаба Жомб кормил меня вчера этакой дрянью и, запихивая в рот термос, с идиотским смехом заявил, что чай горячий! Ой! — Рохля вдруг замолкла, потому что вокруг началось нечто необычное…

Внезапный порыв ветра разогнал туман, и несказанное, безмерное небо во весь рост распрямилось над оврагом, над лесистым холмом с церквями, над всею весенней Москвой… Прозрачно-лиловое, предрассветное, оно голубело на глазах, будто улыбалось чуть-чуть, одними губами… Совершенно беззвучный дождик соскользнул с этой голубизны в овраг, — и над ручьем перегнулась невесомая радуга!

Скучун замер, затаив дыхание, он ведь никогда не видел ничего подобного… Розовый плотный туман сгустился на бережке, где прямо под радугой лежала Рыба. Туман трепетал живым облачком синих крыльев. Мириады бабочек, которых появилось вдруг видимо-невидимо, образовали плотный пульсирующий клубок.

— Мои маленькие друзья! — в оцепенении рассветной тишины прозвучал певучий и нежный голос. — Вы избавили Землю от страшной опасности. Ведь если бы в час преображения я оказалась в руках Большого Жомба — весь мир был бы обречен видеть Красоту будущего лишь такой, какой представлял ее себе Большой Жомб… Благодаря вам я свободна. Я принадлежу всем и никому. Я — частица единого Космоса, как и вы. Мы все принадлежим этому единству, мы связаны в одно целое, все и вся… Не забывайте об этом! Вам многое приоткрылось теперь, в начале пути. Постарайтесь не отступить от него. Постижение Красоты — это тайна, которая поможет преобразиться и вам самим, если вы останетесь верными ей на всю жизнь. Ты, Скучун, преодолел все искушения и соблазны, поборол свою робость и спас Ксюна. Ты вырос, малыш, душа твоя окрепла. Я рада за тебя. Но жизнь на этом не останавливается… И если ты не успокоишься на достигнутом, то будешь расти еще многие годы и станешь совсем большим! Это не значит, что вырастешь физически, нет. Тело — только оболочка, скрывающая то, что незримо в обыденном… Это помог вам узнать Аргаман. И живет в нас именно это незримое, способное дорасти до звезды… Таким большим стал твой дедушка. Может быть, вы еще встретитесь. Вообще, все может быть! И прежде всего то, во что веришь… Я верю в тебя, Скучун! И в тебя, Ксения! Тайны мира ждут вас… А я возвращаюсь в Подземную страну — Рыба доставит меня обратно в Нижний город, а новым Хранителем моим станет Старый Урч. И «Радость мира» — книга земных откровений — отныне воссоединится со мной навсегда. Прощайте!

Трепетанье бесчисленных синих крыльев вмиг погасло, и звучный всплеск рыбьего хвоста в роднике сверкнул напоследок серебристым аккордом…

В молчании лежал овраг. Исчезла радуга. И будто не было ничего: ни голоса, ни бабочек, ни чудаковатой Рыбы…