Его тайная дочь (СИ) - Шарм Кира

Мы проводим у его постели, кажется, целую вечность. Но ничего не меняется. Отец Снежаны так и остается под капельницами и аппаратами без изменений.

– Нам позвонят, если будут перемены.

– Что не дает тебе покоя? Ты едешь к ней?

Черт. Неужели у меня на лбу все написано? Но я ведь уже пару часов как даже и не думал о Ладе! Совсем не хочется сейчас причинять Снежане боль. А она будет переживать! Я знаю!

– Но ведь та девочка с няней? Мне Антон сказал. И мы еще не знаем, кто ее отец. Ты же не успел сделать тест?

Качаю головой.

Значит, Снежана ничего не знает о Ладе. Что ж. Пусть так все и остается.

– Няня не особо хорошая. Лиза разбила аквариум и чуть не захлебнулась, – пожимаю плечами.

– Я не оставлю отца, Макс. А ты поезжай. У тебя, кажется, с самого утра важные переговоры? А скоро уже рассвет. Поезжай. Я позвоню, если что.

– Я пришлю к тебе Антона, – киваю, с болью глядя на того, кто был мне почти отцом. – Он будет с тобой все время. Сделает все, что нужно.

Быстро целую Снежану в лоб.

Почему-то не могу прикоснуться к губам.

Может, это все же из-за больничной обстановки?

Она идеальна. Даже помнит о моем бизнесе. Зато я с Ладой забыл обо всем на свете!

– Люблю тебя, – шепчет на прощание Снежа.

А я…

Я понимаю, что губы становятся деревянными. И не могут в ответ повторить ей эти несколько слов.

Только киваю, выходя из палаты.

* *

– Пусти! Что ты творишь?

Сто лет не пил.

Но сегодня мне просто необходимо.

Вливаю в себя обжигающий крепкий напиток прямо с горла.

Черт!

Да я сам не понял, как ввалился в собственную спальню. Чисто на автомате!

Повалился на постель, и…

Если бы мои руки, совсем случайно, не нащупали горячее сочное тело, то, пожалуй, я бы просто заснул. Отрубился бы. Но…

– Как ты пахнешь. Просто крышу мне сносишь, – хрипло бормочу, продолжая скользить руками по выпуклым сочным округлостям.

Ее кожа… Под моими руками… Это просто безумие! Пожар!

– Отпусти.

Лада вскрикивает. Пытается уползти от меня на постели.

Но…

Нет. Вот уж нет! Не в этот раз!

Сам не понимаю, что делаю.

Все планки срывает окончательно!

Когда она рядом. Такая.. Горячая! Разомлевшая со сна! Такая до одури желанная!

– Нет.

Рывком опрокидываю ее на спину. Подминаю под себя.

Задираю короткую футболку, и почти стону, нащупывая напрягшиеся вершинки сочных полушарий.

Сжимаю двумя пальцами, обхватывая грудь ладонью.

И задыхаюсь, видя, как наполняются дурманной пеленой ее глаза…

– Ты моя. И принадлежишь мне, – хрипло бормочу, не отводя глаз от ее губ.

Резко впечатываюсь в нее всем своим напряженным до одури телом. Вклиниваюсь между бедрами, жадно распахивая их.

– Нет, я…

– Здесь все мое. А ты… Ты в моей постели и даже в моей футболке! И твое тело так откликается… Лада! Черт возьми!

Почему?

Хочется задать отчаянный вопрос.

Хочется его орать. Реветь в темноту!

Почему ее тело до сих пор так безумно откликается на мои прикосновения? Дрожит подо мной, хоть Лада и пытается сопротивляться?

Почему ее губы даже сейчас распахиваются для меня сами собой?

И в ее глазах я вижу…

То самое безумие, что и раньше!

Почему? Какого черта? Зачем она все это с нами натворила?

Зачем устроила тогда для меня самый настоящий персональный ад? Еще и скрыла дочь!

Почему?

Почему я так безумно втрескался в нее, как сопливый пацан?

В ту, что не стоила и капли моего внимания, моей любви?

Почему все это, черт возьми, а?

12. глава 12

Пять лет назад

Лада

–Ай!

Я ничего не понимаю.

Меня просто сбивает с ног.

Куда-то лечу, ударяясь спиной.

А…

Сверху на меня наваливается что-то тяжелое!

– Ты сумасшедшая?

Хрипло протягивает бархатный голос.

Моргаю. Зрение почему-то никак не хочет сфокусироваться. В голове гул!

Который тут же забивается диким, просто нереальным гулом машин!

А…

Надо мной сверкают огромные черные глаза!

– Я…

– С тобой все хорошо?

Мужчина хмурится.

Я почему-то замечаю, как он невероятно, просто необыкновенно красив.

Распахиваю губы, и…

Просто глупо. Как-то по-идиотски начинаю на него таращится!

– Вы спасли меня. Спасибо.

Наконец все выстраивается в моей голове.

Он и правда спас меня!

Я чуть было не попала под машину! Здесь просто бешеное, сумасшедшее движение! А я…

Я просто шла, не разбирая дороги.

И ничего не видя, потому что мне слезы застилали глаза!

– Где-то болит? Как тебя зовут? Сколько пальцев?

Он вертит рукой перед моими глазами.

А я…

Я почему-то глаз не могу отвести от его лица…

Дух совсем вышибло. Но это, конечно же, от тяжести его тела!

Которым, как я понимаю, он просто смел меня с проезжей части, чтобы меня не размазало по ней на всем ходу!

– Лада.

Выдыхаю, облизывая губы. Они дико пересохли.

– Меня зовут Лада. И у вас три пальца.

– Ну слава Богу. Не сумасшедшая!

Он…

Он усмехается.

Так по-мальчишески открыто, что мне вдруг начинает казаться, что вокруг ясный солнечный день.

А, может, он и правда солнечный? Просто я этого не замечала…

После таких новостей все вокруг покажется самым серым м унылым!

* * *

– Вашему брату срочно нужна операция. Очень тяжелые переломы. Повреждена спина. Ноги… Переломы со смещением. На самом деле, тут нужна целая серия операций.

– Сколько?

Спрашиваю упавшим голосом.

– Сейчас, на вскидку, прикидываю, что не меньше десяти. Но все зависит от организма. Как он себя поведет. Как будет восстанавливаться и реагировать на лечение. Ну и, конечно же, долгий реабилитационный период. И Лада. Будьте, пожалуйста, готовы, к тому, что он так и не сможет ходить. Но, по крайней мере, сможет пользоваться руками и самостоятельно передвигаться в кресле.

Я всхлипываю.

Закрываю лицо руками.

Я старалась держаться. Правда. Честно.

И я держалась.

Даже когда увидела его таким беспомощным, лежащим в больничной палате.

Матвей ничего сейчас не может. Ничего.

Ни руками пошевелить, ни ногами.

Да он даже говорит с трудом.

И только его глаза…

В них все.

Все чувства. Вся боль и отчаяние!

Но даже глядя в них, я все равно держалась.

Улыбалась ему, глядя по голове.

Болтала о чем-то и обещала, что с ним все будет хорошо! Что он обязательно вылечится!

А сейчас…

Сейчас моих сил больше просто не хватает!

Десять операций!

Боже!

Где же мне взять такие деньги?

Доктор пока не озвучил сумму, но я же не дурочка.

Прекрасно понимаю, что это дорого.

Дико, безумно дорого!

А мы с Матвеем совсем одни, и…

– Как не будет ходить?

Вскидываю на доктора умоляющий и полный отчаяния взгляд.

– Может, это еще не точно? Можно же провести еще какие-то анализы, и… И вы же сами сказали! Все зависит от организма! Может…

– Лада.

Доктор хмурится. Качает головой, сжимая ручку в руке.

– Я не хочу вас напрасно обнадеживать и подавать вам надежды, которым не суждено сбыться. Да. Некоторые врачебные правила на стороне того, что пациенту и близким лучше не говорить всей правды. Так у них остается надежда. Но…

– Значит, все же надежда есть?

Я хватаюсь за его слова, как за соломинку.

– Это надежда на чудо, Лада. Увы.

Он качает головой.

– Я считаю, что сразу нужно предупредить. Обычно я даю два прогноза. Наилучший и самый тяжелый. Уверен, всегда лучше подготовиться к самому худшему, чем надеяться на то, чего никогда не будет. В вашем случае увы. Я не вижу ни единого шанса, что ваш брат когда-нибудь сможет ходить.

– Вы не видите. Но… Может…

– Лада. Все возможно, конечно. На моей практике были чудеса. Самые настоящие. Иногда поднимаются те, кому и жизни-то в прогнозах не оставляли. Но я не хочу, чтобы вы в это верили. Вы должны понимать. Это один случай на миллион. Если он просто сможет самостоятельно передвигаться в кресле, это уже будет победой. Огромной победой, Лада. И к этому нужно пройти долгий и тяжелый путь. На сегодняшний день я даже и этого вам не обещаю. Но на самом деле это самый радужный прогноз.