Отвага - Паскаль Кивижер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы правы только отчасти, ваше величество, – солгал банкир. – Мы с вами в одной лодке, и у нас общие цели.
– Это так, Инферналь. Действительно. Идеальное взаимопонимание во всем, не так ли? Как только возникают разногласия, вы мне суете под нос это письмо, чтобы лишний раз подтвердить вашу правоту.
Стикс оказался в опасной близости от бархатной штанины. Жакар его не остановил. Инферналь отступил, пес зарычал.
– Вы можете мне доверять, ваше величество, я доказал вам свою преданность.
– Доказали, не спорю. Браво, Инферналь, брависсимо, мастерский ход. Но вы мне за это дорого заплатите, можете не сомневаться.
Жакар поудобнее уселся, а банкир подумал: «Нет, это вы мне заплатите, ваше величество!» И тут Жакар ударил скипетром в пол.
– Чем вы занимались, Инферналь, чтобы накопить подобное богатство?! Здесь, в королевстве Краеугольного Камня, где богатство запрещено со дня основания!
Инферналь вздернул бородку, скрывая самодовольную улыбку. И машинально погладил изумруд в перстне на большом пальце. Перстень он прихватил накануне из хранящихся в казне заграничных сокровищ. Вопрос его не смутил, он гордился тем, что создал свою империю, не нарушая закона. Жакар, придя к власти, изменил этот закон, развязал ему руки, и теперь банкир мог обогащаться до бесконечности любыми способами.
– Все по закону, государь. Мои бухгалтерские книги подтвердят, что каждый грош заработан честно. Могу предоставить их в ваше распоряжение, когда вам будет угодно.
– Потому что я до смерти хочу копаться в ваших цифрах, а других дел у меня нет? Вы так считаете?
На лбу у Жакара выступили капли пота. Инферналь знал, что выиграл партию. Он наклонился, чтобы поднять драгоценный комочек пергамента. Стикс зарычал ему в лицо оскаленной пастью в пене.
– Прошу вас, сир, отзовите собаку. Намордник ей бы не помешал.
Жакар нахмурился.
– Пусть каждый отзовет свою, Инферналь.
Он указал на смятый пергамент.
– Вот ваша, а вот моя.
– В любом случае нам лучше оставаться друзьями, ваше величество, – любезно заключил канцлер.
Жакар стиснул зубы, он был в ярости от того, что его загнали в угол. Ему страстно хотелось увидеть, как голова Инферналя покатится к его ногам, но следовало найти другой способ с ним расправиться. Например, вычистить двор сверху донизу, произвести дезинфекцию.
Кое-кто досадил Жакару особенно сильно. Человек, безусловно, полезный, но крайне ненадежный.
9
Эсме прибежала на кухню, чтобы передать новые распоряжения относительно диеты Филиппа, баронета Отой. Она носилась с поручениями из одного крыла в другое, но не выходила за порог. На кухне кипела работа, как на заводе, Эсме не понравилось, что нельзя спокойно посидеть у огня, напечь каштанов, вкусно перекусить у края длинного почерневшего стола. Выполнив поручение, она с удовольствием отправилась к себе. Но в комнате ее ждал зловещий сюрприз.
С потолка спускалась петля.
Смысл послания предельно ясен. Ее разоблачили и хотят повесить. Как ни странно, Эсме не испугалась, а пришла в ярость. Отвязала веревку и выбросила в окно. На ощупь веревка напоминала что-то знакомое. До того родное, что она не поленилась, высунулась в окно и еще раз потрогала ее. Вот чудовища: сплели веревку из конского волоса. Из хвоста обожаемого Зодиака.
Что же делать? Эсме не раздеваясь вытянулась на кровати и глубоко задумалась. Проходил час за часом, и она решила, что умрет со скуки раньше, чем ее повесят. Уже стемнело, когда ей под дверь просунули записку: «Ягод нес черепом воин слуга. На мысе Маяка в одиннадцать часов вечера».
Вот оно что! Все из-за того проклятого письма! Она разыграла великую комедию и оступилась всего один раз… Когда Эсме предала Тибо, Бенуа нанял ее, потому что изнемогал от обилия переписки. Зная, что перебежчики – люди ненадежные, он проверял каждый ее шаг. Она прошла все испытания, кроме одного: в тот злосчастный день двадцать одно письмо передала, а двадцать второе подделала… Настоящее случайно сгорело, и она написала другое в придорожной харчевне. До сих пор, похоже, никто не хватился, но теперь подделка выплыла наружу. Как же ей оправдаться? Нужно придумать складную историю, авось сойдет за правду.
В одиннадцать часов ночи мыс Маяка – место пустынное, продуваемое всеми ветрами, подходящее для убийства. Достаточно одного толчка, чтоб предательница полетела вниз, разбилась о скалы и исчезла в пене бушующего моря. Эсме собрала все мужество, чтобы шаг за шагом продвигаться вперед. И потихоньку повторяла про себя новую выдумку. Впереди желтый луч обшаривал ночь. Среди брызг и ветра темнел человеческий силуэт.
Инферналь собственной персоной.
Эсме остановилась в нескольких шагах от него. И он сразу пронзил ее насквозь ехидным взглядом маленьких, глубоко посаженных глазок, поглаживая перстень с изумрудом. Эсме из вежливости подождала, чтобы он заговорил первым. Но он молчал и потихоньку придвигался так, чтоб было удобней ее столкнуть. Молчание давило все ощутимее. Эсме не выдержала и крикнула:
– Господин герцог, я…
– Тише, тише, – оборвал он ее едва слышно из-за шума волн.
И снова нависло молчание, потом герцог перешел прямо к делу.
– То письмо. Подделано. С какой целью?
– Потому что… – начала она быстро-быстро, но он снова прервал ее.
– Я сам скажу почему. Ты наудачу выбрала письмо, прочитала его и испортила, открывая. Потом, боясь наказания, написала другое.
– Я…
– Тише, я еще не закончил. Куда отправлено письмо? В провинцию Западного леса. Кто адресат? Вот невезенье! Не кто иной, как я. Я проходил курс лечения на горячих источниках, туда мне его принесли. Я получил послание. Без печати. Совсем на другой бумаге, отличной от той, что служила нам опознавательным знаком. Заметь, я проявляю доброту и терпение. Другой враз испепелил бы тебя. Другой, но не я. Не господин Инферналь.
Он поднес перстень к губам, словно собирался проглотить изумруд.
– Говори. Теперь твоя очередь, – закончил он. – Но не бросай слов на ветер.
– Я подделала письмо, это правда.
Инферналь воздел глаза к небу.
– Факт говорит сам за себя.
– Да, факт говорит, но причина была иная. Совсем не та, о какой вы подумали, господин Инферналь.
Герцог со скептическим презрительным видом сделал еще небольшой шажок. Он словно бы танцевал с Эсме, стараясь, чтобы она все время стояла спиной к пропасти.
– Из столицы в Западный лес я поехала короткой дорогой, – продолжала Эсме торопливо, – быстрей на полчаса, но если попадешь в колючие заросли – беда! Можно застрять навсегда, такие они густые. У моей лошади живого места не осталось, так ее ободрали колючки. Я не могла ехать дальше.
Инферналь внимательно слушал Эсме. И обратил особое внимание на израненную лошадь, потому что знал точно, в какой харчевне останавливалась Эсме и в каком состоянии был Зодиак. Еще он знал,
