Напарники. Сыщик - Игорь Ассман

Я предлагал ей пойти к сексологу, но она наотрез отказывалась. Эльза сильно изменилась. Иногда она закатывала мне жуткие сцены ревности на пустом месте. Наконец, я предложил ей сходить к психиатру. Но она не пошла. Прошло еще пару месяцев, и она уже не получала оргазм и после фильмов. Жить стало невозможно. В квартире, после работы, а встречал только ругань и истерики. Я просто уже не знал, что с ней делать.

Но вот, в один день, месяцев шесть назад, моя секретарша появилась в мини-юбке, совсем короткой. К обеду она зашла ко мне и отчитывалась по какой-то бумаге, уже не помню. Я не сдержался, и мы легли на диван. Когда все шло к концу, мы вдруг услышали громкий стон. Я вскочил и обомлел. В дверях стояла Эльза, с фотокамерой, а вторая рука у нее была под юбкой. Она медленно спускалась вдоль двери, и я заметил, что все ее тело в один момент охватили конвульсии. Я уже знал, что это был оргазм. Пока мы с секретаршей одевались, она пришла в себя, и в ее глазах появился огонь. – Кобель! – закричала она и подбежала. Неожиданно, она что-то вынула из сумочки, и всадила прямо секретарше в спину. Та повалилась на пол, а она опустилась на колени, и продолжала бить ее и кричать: Сука! Получай!

Я стоял как вкопанный, пока не пришел в себя. Оттолкнув Эльзу, я увидел в ее руке обычную стальную расческу, с заостренной ручкой. Ее руки и расческа были в крови, и мне на несколько секунд стало плохо. Я с силой забрал расческу, но Эльза уже поднялась и окровавленной рукой продолжала снимать меня на камеру. Только потом я осознал, что это были за снимки. Секретарша лежала на полу, ее спина была покрыта кровью, а я сидел рядом с окровавленной расческой.

Он затих, а мы ждали.

– Расческа не была остро заточенной, просто ее ручка сужалась к концу, и это и стало оружием убийства. Я закрыл дверь на ключ, не зная, что делать. Первым моим помыслом было звонить в скорую помощь и в полицию. Но я заметил, что тело не двигалось, и понял, что секретарша мертва. Я сел и задумался. Минут через пятнадцать я услышал стук в дверь и голос Эльзы. Она требовала открыть, угрожая, что вызовет полицию. Я открыл, и она сразу зашла в комнату и заперла дверь. Потом она бросилась ко мне на шею, целуя меня в губы, щеки, в лоб…

– Я очень тебя люблю, – наконец, сказала она. А эту мы вынесем через транспортный лифт, и увезем, ковер я отчищу. А с завтрашнего дня у тебя появится новая секретарша. Правда, милый?

Я понял, что она почти невменяема, радость просто перехлестывала ее. Мне ничего не оставалось делать, как согласиться. Перед уходом, мы немного задержались. Из прачечной все должны были уже уйти домой, и через транспортный лифт мы спустились с трупом в прачечную. Там есть запасной выход, я пошел за машиной, а когда еще немного стемнело, я подъехал, и мы вдвоем кинули труп в багажник. Потом заехали за город, и бросили ее в каком-то лесу.

Дома, Эльза вымыла весь багажник. Она была ласкова и нежна как никогда. Ночью она опять стонала. А через несколько дней, ее настроение начало меняться опять в худшую сторону. К концу недели она опять была невыносима. В воскресенье она сказала мне, что надо все повторить. Я назвал ее сумасшедшей, а она пригрозила мне, что выложит в полиции фотографии и саму расческу, на которой мои отпечатки. Я даже уже забыл про нее, не помнил, куда я ее тогда положил, но Эльза не забыла.

– Джек, сменила она гнев на милость, – давай последний раз. У нас в гостинице живет много одиноких девушек. Получим удовольствие оба. Не волнуйся, я все продумала, никакого риска. Так она добивала меня весь вечер.

Директор вытер пот со лба и сказал:

– Дурак я, надо было идти в полицию и все рассказать. Но Эльза меня все-таки подбила. В понедельник, она мне сказала, что на восьмом этаже поселилась молодая девушка.

– Иди за мной, – сказала она, – все пройдет отлично.

У меня тряслись ноги, но я пошел. Мы заехали на восьмой этаж, было тихо. Эльза постучала в один номер и представилась горничной. Дверь открылась, и она вошла. Я услышал тупой звук, и тоже зашел. В руке у Эльзы была тяжелая металлическая пепельница. Девушка лежала на полу.

– Кладем ее на кровать и приступай, – сказал она.

Мы положили девушку на кровать, Эльза села полулежа в кресло напротив, запустив руку под юбку.

– Раздевай ее, и сам раздевайся. Тебя еще надо учить?

– Я начал раздевать ее, а потом разделся сам. Не знаю, как у меня получилось, но кончили мы оба. Эльза стонала, извивалась, сжимала ноги, и зажимала одной ладошкой себе рот. Девушка уже приходила в себя, и я быстренько слез с кровати. В это время Эльза затихла, а потом такое началось! Она как тигрица бросилась на девушку и такой же расческой тыркала со всей силы в ее тело. – Сука! Продажная тварь! Я тебе покажу, как совращать моего мужа.

Я еле удержал ее. Девушка явно была уже мертва. Эльза постепенно приходила в себя, а я просто сидел на кровати. Потом она встала и пошла в туалет мыть руки. Вернувшись, она открыла балкон, стащила труп с кровати и дотянула его до балкона. Я только видел, как она переваливала ее через перила.

– Уходим, сказала она, и выглянула за дверь. Мы тихонько вышли. Уже в моем кабинете, Эльза просто переменилась, даже танцевала. Она целовала мне лицо, шею и руки. Несколько дней ее просто нельзя было узнать. Да, была полиция, целый день всех опрашивали.

Но в конце недели все пошло, как и в прошлый раз. Тогда уже я понял, что ее не остановишь. Она опять кричала на меня и шантажировала. Я старался объяснить ей, что нас накроют, что гостиница окончена, что я больше не могу. Мне казалось, что я ее уговорил. Но в воскресенье утром она куда-то вышла, буквально на несколько минут, а потом стояла у шторы и смотрела на тротуар. Я услышал звонок снизу, и Эльза нажала на кнопку.

– Спрячься в спальне, сказала она мне и пошла открывать.

Я слышал, что кто-то зашел, а потом тупой звук.

– Помоги же мне, Джек, – крикнула она. В руках у нее был тяжелый утюг, а на полу лежала какая-то девушка. Тяни ее на кровать, я сейчас.

Она выбежала из квартиры и сразу вернулась. Потом еще раз ударила девушку по голове. Я уже все понял. Сначала я разделся сам, а потом начал расстегивать одежду не девушке. Эльза уже заняла свою любимую позицию в кресле. Все повторилось как в номере, только на этот раз, после оргазма, она еще ударила ее утюгом и куда-то потянула. Мне было уже все равно. Я понял, что это – конец.

Мы переглянулись с Кэт, Эльза выбегала явно для того, чтобы сорвать ее же объявление. Хитро.

Я вышел из спальни, – продолжал директор, и услышал разъяренные крики Эльзы: – Мерзавка! Получай! Сука! И так далее. Голос доносился из ванной. Наконец я услышал звук воды, Эльза мыла руки. Затем, она выпорхнула как бабочка, и закружила меня. Час она не могла успокоиться. А я заглянул в ванну и меня сразу стошнило. Девушка была порезана на куски. Рядом лежал самый большой Эльзин кухонный нож. Картина была страшная, все было в крови. Я вышел, шатаясь, и пошел на кухню. Прибежала Эльза и взяла несколько мусорных пакета, а затем исчезла в ванной.

– Джек, помоги мне вынести мусор, – услышал я ее голос.

Меня мутило, но я взял несколько завязанных пакетов, как и Эльза, и мы вместе спустились вниз. Но Эльза пошла к мусорке соседнего дома и бросила пакеты там. То же самое сделал и я.

Вот и все, – сказал директор, – остальное вы знаете. Еще три девушки в гостинице, остальные – дома.

– А волосы на экспертизу? – спросила Кэт.

– Эльза все продумала. Она была на редкость умна, и догадывалась, что хоть один волос с ее или моей головы, останется хоть в одном номере отеля. В день, когда начали брать волосы у всех на экспертизу, она куда-то вышла, и вернулась минут через пятнадцать. Дав мне несколько волос, она объяснила, что мне надо было сделать. То я и сделал.

– А прачка? – спросил я.

– Это я не в курсе, поверьте. Все наши дела я знаю, а эта просто не вышла на работу.

Мы сидели с Кэт и не смотрели друг на друга, упершись взглядом в пол. У меня до сих пор рассказанное не укладывалось в голове. Шесть месяцев, это где-то двадцать пять недель. Значит, было двадцать пять трупов!

Кэт встала и позвала меня в коридор.

– Надо найти ее фотокамеру и первую расческу, – шепнула она. – И можно вызывать полицию. Я пока пофотографирую, а ты поговори с ним.

Я вернулся.

– А где Эльза может держать те фотографии, со дня убийства секретарши, и ту расческу?

– Только у себя в шкафу, но он большой. Она никогда меня к нему не подпускала.

Я надел перчатки и зашел в комнату женщины. Она уже не рвалась, а тихо лежала на полу с закрытыми глазами. Вскоре подошла и Кэт. Вдвоем мы перерыли шкаф и все нашли.

– Звони – сказал я Кэт, – дело окончено.

Через десять минут послышался вой сирен. Опять было много машин, и опять мы сидели в полиции и все рассказывали. Нас продержали всего час: пленки из диктофона было вполне достаточно. Плюс фотографии и само орудие первого убийства.