Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль

— Я, Пинхас, читал некоторые твои статьи, которые ты писал на идиш. Нелегко тебе пришлось. Но потом стали говорить, что ты помчался в Россию, где произошла твоя любимая революция.

— Это были два труднейших года. Я испытал большое разочарование от наивности и беспомощности людей, которые не смогли предотвратить октябрьский переворот и захват большевиками власти в России.

— Революция в России ударила и по нам. Советское правительство заключило сепаратный мир с Германией в угоду желаниям немецкого Генерального штаба и своим политическим целям. Это внесло огромные изменения в политическую структуру мира и вычеркнуло русское еврейство как значительную силу нашего движения. Теперь мы вынуждены возлагать свои главные надежды на Запад.

— К сожалению, Хаим, это произошло не без помощи незначительной прослойки еврейских революционеров. А противостоящей ей единой и могучей силы в России так и не нашлось.

— Чем ты занимаешься сейчас? — спросил Вейцман.

— Мои старые друзья, перебравшиеся в Европу, предложили заниматься международной торговлей. Мы по согласованию с Советским правительством старались прорвать экономическую блокаду и накормить население России и, конечно, еврейские общины, и обеспечить их необходимыми товарами. Но не смог я мириться с жестокими погромами, которые учиняют и белые, и красные, и уволился.

— И правильно сделал. Работать нужно на свою страну и свой народ. Мне удалось убедить лорда Бальфура в том, чтобы основать в Палестине наш национальный дом. Сейчас в Париже его Декларация очень нам помогла. Державы-победительницы готовы нас поддержать. Это было ожидаемо. Но сейчас самое главное не в принятии ими нашей политической независимости. Надо идти дальше и в Великобритании я нашёл влиятельных соратников.

— Я слышал от друзей о Ваших проектах развития, — подтвердил Рутенберг.

— Мы организовали в Лондоне «Консультативную комиссию по Эрец-Исраэль». На заседаниях председательствует лорд Герберт Сэмюэл, наш решительный и влиятельный сторонник. Так вот, мы детально говорили о необходимости построить гидроэлектростанции на Иордане и Ярконе. Потом написали и направили в министерство иностранных дел лорду Керзону письмо с требованием разрешить посещение Израиля сионистской делегацией специалистов.

— Наконец, Хаим, я стал понимать, что тебе от меня нужно. У меня в этом деле большой международный опыт. Я тебе рассказывал о своих проектах в Италии. Но и в Америке я тоже даром время не терял и разрабатывал план электрификации Палестины. Но у меня не было достоверных данных о гидроресурсах страны и её географии.

— Я не ошибся в тебе, Пинхас. Уверен, ты присоединишься к нашей работе и согласишься участвовать в экспедиции.

— В последнее время, Хаим, я принял решение там поселиться. Я вижу, это будет для меня хорошим началом.

— Договорились. Лорд Керзон не хотел даже думать о посылке туда специалистов от сионистской организации. Он заявил, что пока Лига Наций не передаст Британии мандат на Палестину, он не желает об этом слышать. Но нам с Гербертом Сэмюэлем удалось его убедить, что речь идёт не об официальной делегации. Он согласился, и мы начали готовить людей.

— Мне тоже нужно будет подготовиться к поездке, — произнёс Рутенберг.

— Ещё один важный вопрос, Пинхас. Я представил в министерство список предприятий, которые необходимо построить в Эрец-Исраэль в первую очередь. И однажды услышал от сотрудника министерства, что уже появились иностранные инвесторы, которые просят о предоставлении им в Палестине хозяйственных и экономических концессий.

— Хаим, эти концессии должны получить мы. Евреи сами должны строить свою страну. Помоги мне получить концессию на электрификацию и орошение.

— Это невероятно трудно, Пинхас. Но ты можешь быть уверен в моей поддержке.

Вейцман с откровенным уважением посмотрел на Рутенберга и улыбнулся. Перед ним сейчас сидел красивый и сильный человек, который полностью разделял его идеи и взгляды. Не сионист в том понимании, которое уже лет двадцать он вкладывал в это слово. Больше революционер, но на этом крутом повороте еврейской истории он оказался тем человеком, на которого можно положиться. Вейцман предложил шотландский виски с шоколадом. Напряжение серьёзного разговора разрумянило их лица, и они, пытаясь отвлечься и расслабиться, с удовольствием пили и обменивались впечатлениями о прекрасном Париже.

На следующий день Рутенберг приступил к работе в комиссии по трубопроводам в должности специалиста. Постепенно вырисовывалась главная задача, с которой он отправится в Палестину. Он всё больше возвращался к своей давней идее электрификации Эрец-Исраэль. В эти дни он вновь стал своим среди своих и вместе с Вейцманом и его друзьями обсуждал и готовил предложения для Вильсона, Лойд Джоржа и Клемансо.

В октябре Рутенберг оставил Париж и, не дождавшись виз, выехал в Палестину своим известным ему путём. Заканчивалась его первая жизнь. Не однажды переходя границы в своём революционном прошлом, он сделал это в последний раз, не желая мириться с бюрократическими преградами, которых будет ещё немало в его судьбе.

Книга II. Воплощение

Часть I

Глава I. Специалист Сионистской комиссии

Яффо

Две недели на корабле стали для Рутенберга оазисом покоя и размышлений. Отсюда ему представлялся ясней и очевидней многоязычный Вавилон Европы, распространявший своё влияние на весь мир и столкнувшийся в смертельной схватке Мировой войны. Теперь континент, перекроив мир по новым правилам, зализывал свои раны и