Пути в незнаемое. Сборник двадцатый - Юрий Алексеев

…Здесь наш читатель найдет избранные фрагменты из этого романа. Но они дают отличное представление о целом. А целое — вся переписка академика П. Л. Капицы с его матерью О. И. Капицей — ждет издания отдельной книгой.

Редколлегия «Путей в незнаемое» хотела бы выразить свою глубокую благодарность Анне Алексеевне Капице, с разрешения и при содействии которой эта публикация стала возможной, а также П. Е. Рубинину за подготовку и комментирование текста публикуемых фрагментов.

Д. Данин

П. Капица

ПИСЬМА К МАТЕРИ

1921 год

Лондон, 26 мая 1921

Дорогая Мама!

Вот я сижу в салоне отеля, смотрю в окно и вижу Темзу. Она действительно покрыта туманом и довольно сильно пахнет, хотя мы и в центре города. Ездил уже и по подземным, и по наземным железным дорогам, на автомобиле и пр.

Жизнь кипит тут, движения на улицах больше, чем в Питере в мирное время. Ты можешь себе представить, я был огорошен, прямо с непривычки голова пошла кругом. Поезд, который почти не останавливается на станции. Омнибусы, которые ездят почти по всем направлениям, и пр., и пр. Я купил план Лондона и вчера его начал штудировать. Кажется, не безрезультатно, так как предпринял самостоятельно несколько поездок и все сходили благополучно.

Но, удивительное дело, все окружающее, все блага, которыми я располагаю, совершенно не радуют меня. Не хочется даже идти смотреть музеи, хотя сейчас [есть] время, так как позже я буду занят служебными обязанностями и тогда уже трудно будет что-либо посмотреть. Не хочется покупать себе одежды. Я с таким трудом расстался со своей кепкой, а костюм — все же он петроградский — и мне с ним тоже не хотелось бы расставаться. Я, пожалуй, повременю заказывать себе.

Все же я тут один, и это, пожалуй, самое плохое. Я, конечно, не теряю ни энергии, ни импульсов, но радости жизни нету, в этом-то все горе. Как было бы хорошо, дорогая моя, пойти с тобой в Британский музей! А моя Надя, как часто она мне рассказывала о Лондоне, и как нам хотелось вместе быть тут. Когда я оглядываюсь назад и вижу все, мною пережитое[18], меня берет страх и удивление — неужели же, в самом деле, я все это мог перенести? Мне даже подчас кажется, что я не человек, а какая-то машина, которая, несмотря на все, продолжает свое дело.

Конечно, я пишу грустное письмо, но главная причина та, что Надя очень любила Лондон, и я все время вспоминаю ее…

Лондон, 2 июня 1921

Вот уже неделю я в Лондоне и, слава богу, наладил свою жизнь тут. Поселился не в гостинице, где очень шумно, а в маленькой квартирке, которую снимаю с услугами и где могу столоваться. Вся моя квартира состоит из sitting-room’а, сиречь столовой и гостиной, спальни, ванны и W. C. Кроме того, есть балкон, который выходит в садик. Все это очень уютно и аккуратно.

Я обмундировался и теперь имею приличный вид. Что я имею приличный вид, об этом я сужу по следующему. Когда я подходил к «bobby» (так называют тут в шутку полицейских) и спрашивал их дорогу, то в моем прежнем костюме они брали меня фамильярно под руку и говорили, куда идти. Теперь они больше не берут меня под руку и обращаются ко мне «sir». Тут англичане очень строги с костюмами по-прежнему. Так, пока я ходил и искал себе квартиру в кепке, то все говорили, что у них нету квартир. Надев хороший костюм, я снял себе квартиру в том же доме, где накануне сказали, что квартир нету, а оказалось сразу две, из которых я одну и снял.

Вчера был в King’s College[19], видел профессора Ричардсона[20], члена Королевского общества. Европейский ученый. Так увлекся, что проболтал с ним 11/2 часа. Умный парень, но я, кажется, хватил через край, вел себя не с должным почтением и пустился нахально в спор. В следующий раз буду посдержаннее. Потом только я заметил, что ассистент этой знаменитости пялил на меня глаза. Но, во всяком случае, профессор Ричардсон был очень любезен, дал мне необходимые сведения, и завтра мы с ним условились опять свидеться. Он выглядит совсем молодым.

Завтра вечером приезжает в Лондон Абрам Федорович [Иоффе]. Я получил от него телеграмму и пойду его встретить…

Лондон, 27 июня 1921

Вот уже 10 дней как от вас нету писем. Я думаю, что это, наверное, какая-нибудь задержка в почте, а вы, наверное, по-прежнему аккуратно пишете. Ну, как ваши дела? Что ты поделываешь?

Что касается меня, то я ничего себе. Тут я поближе узнал Алексея Николаевича Крылова[21]. И чем больше я его вижу, тем симпатичнее он выглядит. В особенности он хорош, когда рассказывает что-нибудь…

3.VIII.21

Прервал письмо, как видишь, на 6 дней. Это потому, что я уезжал из Лондона в Манчестер. Ездили мы в Манчестер с Абрамом Федоровичем для того, чтобы повидать известного профессора Брэгга[22]. Добрались в Манчестер с некоторыми приключениями. Теперь, в связи с угольной забастовкой, которая, кстати сказать, уже закончена, очень непостоянно расписание поездов. И когда мы прибыли на станцию, то оказалось, что тот поезд, на котором мы рассчитывали ехать, идет только до Дерби. Мы рассчитали тогда, что если мы доедем до Дерби и там переночуем, то не опоздаем в Манчестер на свидание с профессором Брэггом. Но когда мы приехали в Дерби, то оказалось, что там международная выставка (сельскохозяйственная) и все гостиницы переполнены. Тогда мы пошли в полицию просить ночлега. Там нам дали несколько адресов, и после больших трудов мы отыскали себе две маленькие комнатки, довольно-таки грязные, даже без электрического освещения, а с газовыми рожками. Как только мы собрались спать, пришла хозяйка и сказала, что еще два молодых человека желают у нее ночевать и не согласимся ли мы переночевать на одной кровати. Но я довольно решительно ее спровадил, и мы более или менее с комфортом провели ночь.

На следующее утро добрались до Манчестера. Там нас встретили хорошо, кормили обедом, сам Брэгг очень мил. Он очень молодой, всего 32 года, но парень в своей области знающий и рассказал нам довольно много забавного. Там же мы встретили проф. Сечфилда, он хорошо говорит по-русски (6 лет был в России), он хочет организовать англо-русский институт и обсуждал его проект с Абрамом Федоровичем. У него мы пили чай.

На будущей неделе мы все приглашены к писателю Уэллсу на обед, куда будут приглашены и английские ученые. Собираемся ехать в Кембридж повидать проф. Резерфорда. […]

Лондон, 13 июля 1921

…Было много работы, и потому не писал. Был у Уэллса на рауте, был также на чае у Райта[23]. Познакомился там с Бернардом Шоу, Содди[24], лордом Холденом[25] и пр. Можно сказать — здорово! Но не буду останавливаться на этом всем, так как есть более важное, о чем тебе надо писать. Дело в том, что, по всей вероятности, я останусь тут на зиму и буду жить в Кембридже и работать у проф. Резерфорда. Он дал свое согласие, мы были у него вчера. Наше представительство тоже согласно оставить меня тут. Не знаю, радоваться мне или нет. Уж очень душа моя болит за вас, мои дорогие. Что вы там будете делать без меня? Но, с другой стороны, [эту] зиму я [бы] работать не мог. А у меня теперь в жизни все, что есть, — это работа, да вы все, мои дорогие.

Я вас постараюсь поддержать. Конечно, я сделаю все, что от меня зависит. Но если я не использую этого счастливого стечения обстоятельств, то, конечно, долго придется ждать. А время идет, и много уже потеряно. Боюсь также за себя, что соскучусь очень среди англичан. Поеду в Кембридж через две недели, и за работу. Тороплюсь кончать закупки тут. […]

Лондон, 24 июля 1921

Сегодня день твоих именин, я помню это и посему поздравляю тебя и желаю тебе всего хорошего.

Это время я очень занят, перебрался из Лондона в Кембридж и начал работать в лаборатории. 22 и 23 числа работал усердно. Но сегодня приехал в Лондон, так как в Кембридже скучно и, кроме того, завтра, в понедельник, у меня кое-какие дела по закупкам.

Что касается моей работы в Кембридже, то пока еще мало ясного. Пока что знакомлюсь с радиоактивными измерениями и делаю просто практикум. Что будет далее, я не знаю. Ничего не задумываю, ничего не загадываю. Поживем, увидим. […]

Кембридж, 12 августа 1921

Получаю теперь от вас письма довольно аккуратно. Это меня очень радует. Беспокоит меня вопрос, как вы будете, когда Леня[26] уедет на Север. Вообще душа моя болит за вас.

Вот я уже три недели работаю в лаборатории в Кембридже. Дела идут помаленьку, но беда вся в том, что через 1 неделю, 20 августа, лаборатория закрывается, 3 недели каникулы. Право, не знаю, как провести эти три недели. Хочется работать, а тут, хочешь не хочешь, три недели гуляй. […]