Чаша и Крест - Вера Семенова

— Конечно, второе. — Джориан печально усмехнулся. — А что еще можно ждать от правителя Валлены?

Часть девятая

Валлена, 2035 год.

Я сидел в лодке, налегая на весла вместе с двумя другими воинами, и оборачиваясь через плечо, смотрел на приближающийся причал главного валленского порта. Лодку немилосердно раскачивало — ближе к берегу волны становились сильнее.

Мы представляли собой орденское посольство. У меня на рукаве был повязан кусок белой ткани, оторванный от рубашки Жерара, поэтому белым его назвать было сложно — скорее серым. Но я надеялся, что сойдет и такой. Все-таки мы с Валленой не воевали.

Валленский порт был самым большим из всех городов на берегу океана. Количество кораблей, стоящих у причала, и цвета флагов на этих кораблях поражали воображение. Далеко в море выдвигались построенные мостки, к которым причаливали мелкие суда и рыбацкие шхуны. Почти все мостки были заполнены — к ним были пришвартованы яхты и ялики со свернутыми парусами, на них сидели рыбаки с закатанными до колен штанами, бегали мальчишки, гуляли горожане, покупая прямо с лодок свежую рыбу, устрицы и крабов.

И только один причал на сваях был относительно пуст. Сидящий за мной воин толкнул меня в спину и мотнул головой в его сторону, заставляя обернуться. Я посмотрел туда и подумал, что все-таки судьба наконец-то стала поворачиваться к нам лицом.

На причале, на самом краю, стояла Рандалин. Ветер трепал ее волосы, так что они взмывали вокруг головы как пламя. Она напоминала живой маяк, еще и потому, что стояла почти не двигаясь, напряженно вглядываясь в море.

— Эгей! — крикнул я, приподнимаясь в лодке, но тут же сразу упал обратно на скамью, так ее закачало. — Рандалин! Рэнди!

Она сощурилась против солнца, посмотрев в нашу сторону. И побежала по мосткам туда, где мы собирались причалить. Толпа невольно посторонилась — она была в своем обычном орденском костюме и полном вооружении, что внушало уважение. Она добежала до места нашей высадки, как раз когда я поднимался из лодки по железной лесенке, приколоченной к мосткам, и схватила меня за руку, упав на колени.

— Что с ним? Он жив? Он где?

— Он жив, — сказал я поспешно, поразившись тому, как изменилось ее лицо — словно солнце вышло из-за туч, осветив море и все вокруг. Я даже невольно посмотрел на небо. — Наши корабли стоят близко, в миле отсюда, так что мы даже смогли доплыть на лодке, как видите.

— Ох, — она выдохнула, прижала руки к лицу, потом снова схватила меня за рукав, — они плывут сюда? Когда они здесь будут?

— Миледи Рандалин, — я наконец выбрался на мостки, — могу ли я говорить с вами официально? Как с магистром Ордена Чаши, имеющему влияние на свой магистрат и валленское герцогство?

Она прикусила губу и посерьезнела.

— Можете, магистр Адальстейн.

— Неделю назад орденский флот провел последнее сражение с остатками круаханской эскадры, которая гонялась за нами по всему океану. Теперь у Круахана не осталось больше ни одного корабля. Но у нас тоже только десять кораблей держатся на плаву. Все они сильно пострадали. Среди воинов — все ранены, и многие очень сильно. У нас нет воды и съестных припасов. Позволит ли Валлена войти в вашу гавань, чтобы пополнить запасы и перевязать раненых?

Рандалин вскинула голову.

— Насколько хватит моей власти, я буду добиваться этого.

— Ваш магистрат может возражать.

— Я найду, что сказать магистрату.

— Нам больше не на кого надеяться, Рандалин, — сказал я искренне. — Наши корабли плывут очень медленно. У многих осталось только по одной мачте. Но завтра к вечеру они уже могут быть здесь, если мы подадим им знак, что Валлена готова их принять.

— Пойдемте, Торстейн, — она быстро развернулась на каблуках и потащила меня за собой. Энергия снова била из нее через край, словно она только что не стояла на причале, как застывшая статуя.

Я не преминул сказать ей об этом.

— Торстейн, — она даже замедлила шаги, заглядывая мне в лицо, — каждый день я ходила на этот причал и смотрела в сторону Эмайны. Две недели до нас доносился запах дыма. Я не знала ничего — что с вами всеми, где вы. Я спрашивала капитанов всех кораблей, что приходили сюда. Я знала только, что вы где-то бьетесь с круаханской эскадрой. Никто не мог толком сказать, кто побеждает, кто погиб. Что мне оставалось делать? Только стоять и смотреть на море. Расскажите мне о… о Гвендоре. Как он? Что с ним?

Я уже открыл рот, но вовремя прикусил язык. Видимо, это был мой вечный крест — не говорить Рандалин всей правды.

— Он… сейчас на орденском флагмане. Он… — и тут я вспомнил, что могу рассказать нечто, что всерьез ее отвлечет. — Ронан погиб на Эмайне. Гвендор теперь Великий Магистр.

Рандалин резко остановилась.

— Тогда идем обратно, — сказала она, — это многое меняет.

— Куда мы идем?

— Сначала я думала идти в Совет старейшин. Но теперь, думаю, надо начинать с нашего магистрата.

— А герцог Мануэль?

Рандалин усмехнулась, продолжая быстро шагать.

— Мануэля такие вещи мало интересуют. И решать он все равно ничего не будет. Хотя я с ним поговорю, конечно. Но последним.

Магистрат Ордена Чаши помещался в доме, похожем на обычный купеческий, и находился он близко от гавани, на узкой предпортовой улочке. Дверь была не заперта, Рандалин легко толкнула ее и кивнула мне.

— Вы уверены, что мне стоит идти?

— А разве вам не интересно? Летописец крестоносцев в самом сердце вражеского лагеря?

Я еще помедлил, но все-таки перешагнул порог. Внутри было темновато, и гостиная тоже напоминала нечто среднее между библиотекой ученого и салоном купца, торгующего рыбой. В кресле у окна, отвернувшись от света, сидел Скильвинг — глаз его сверкал так же ярко, но он казался сильно похудевшим, почти высохшим.

— Ты сегодня быстро вернулась, — заметил он с несколько ехидной интонацией. — Собрала новости со всех птиц и рыб?

— Не совсем, — Рандалин остановилась посреди комнаты, уперев руки в бока. — у меня появился более надежный источник.

Скильвинг уставился на меня своим единственным глазом. Я невольно оглянулся на Рандалин, словно ища у нее поддержки, настолько мне захотелось оказаться снова на солнечной улице, подальше от мрачноватой комнаты с ее опасным обитателем.

— По-моему, это чересчур, — произнес он наконец. — Могла бы оставить своего летописца на пороге, хотя бы из простой вежливости.

— Он посол, — быстро сказала Рандалин, — а послам разрешено входить всюду.

— И в чем же смысл его послания? Ты так и будешь за него говорить, или он все-таки соизволит открыть свой рот?