Театр эллинского искусства - Александр Викторович Степанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как это представлено в эллинской вазописи?
Луврская котила (небольшая чаша на ножке, нечто среднее между киликом и скифосом), расписанная около 530 года до н. э. Мастером Амазиса, прославилась тем, что на ней представлены мужчины, преподносящие богатый, как ни на какой иной эллинской вазе, ассортимент подарков женщинам и юношам (ил. 361). На каждой стороне — по три пары фигур. Эмоции, на первый взгляд, отсутствуют, но приподнятые черточки ртов говорят о приподнятом настроении. Стоя лицом к лицу, черные мужские и белые женские обнаженные фигуры излучают эротическую энергию. Словесные объяснения Мастер предлагает придумывать симпосиастам. Под ручками котилы ждут удобного момента еще двое с подарками. Судя по предметам в верхней части фона, все четырнадцать персонажей находятся не под открытым небом. Но нет смысла гадать, где именно. На вазе собраны шесть встреч, происходящих в разных местах.
На обеих сторонах в центре внимания — встреча с женщиной. Не с порнэ и не с девушкой в приличном доме. Обитательницы порнейона могли бы встречать клиентов, в чем мать родила, но их услуги запросто, без подарков, покупали за обол[787]. Для дочерей же из приличных семейств такие встречи просто немыслимы. Перед нами гетеры, по-гречески — подруги. Они богаты: диадемы в тщательно убранных волосах, крупные серьги, ожерелья, браслеты. Обе вдыхают аромат укрепленного в кольце цветка лотоса. В отличие от стандартных обликов своих ухажеров они не похожи друг на дружку. Заботясь об их неповторимости, Мастер на аверсе нарисовал женщину со светлыми глазами, на реверсе — черноглазую. Первой мужчина дарит, кажется, ожерелье; второй преподнесена курочка. Места свиданий обозначены висящими на воображаемой стене ожерельями. По-видимому, поклонники навестили подруг в их домах. Вспоминается Ксайпэ, которую мы видели ворожащей нагишом перед алтарем во дворике собственного дома (ил. 282, с. 452).
Юношам эрасты дарят на аверсе петушка и убитого зайчика (вообще-то чаще дарили живых), на реверсе — олененка и маленького лебедя. Молодые люди с копьями, двое держат арибаллы. На реверсе еще один арибалл висит на стене помещения. Следовательно, эрасты одаривают своих избранников в палестрах. Под левой ручкой котилы преклонил колено юноша с охотничьей пантерой, под правой сидит на складном табурете бородач с курицей.
Я нахожу программу всей росписи дидактической: дескать, вырастете под попечительством старших в хороших атлетов и воинов — сможете, повзрослев, удостоиться дружбы гетер.
Ил. 362. Берлинский Мастер 1686. Амфора. Ок. 540 г. до н. э. Выс. 34 см. Лондон, Британский музей. № 1865,1118.39
Любовные пары без женщин представил около 540 года до н. э. на лондонской амфоре Берлинский Мастер 1686 (ил. 362). На обеих сторонах — группы из семи стоящих фигур: три пары лицом к лицу плюс танцующие между второй и третьей парами. Посредине аверса и реверса изображена интимная близость: старший, обняв юношу и немного согнув ноги, протискивает пенис между его бедрами.
На этом этапе, согласно сексуальным нормам, не допускалась пенетрация ни в какие отверстия, то есть ни оральное, ни анальное соитие. Вместо этого юноша и мужчина зажимали половые члены друг друга между бедрами и начинали совершать ритмичные движения. Считалось, что такое трение повышает температуру их тел, и именно этот жар, а не семяизвержение, был кульминацией полового акта между мужчинами. (…) Во время секса двое мужчин часто стояли лицом друг к другу. В такой позе, воздерживаясь от пенетрации и совершая сходные движения, любовники оказываются равными, несмотря на разницу в возрасте. Они занимаются любовью, как подобает гражданам[788].
По сторонам от этих пар Мастер изобразил дарение олененка, петушка, курочки. В помещении на аверсе висят охотничьи трофеи: маленький олень и лиса.
Ил. 363. Пейфин. Килик. Ок. 500 г. до н. э. Берлин, Государственные музеи, Античное собрание. № F 2279
Обе группы оживлены танцующими мужами. Кто они? Танцор на аверсе (единственный, прикрытый хламидой, не скрывающей, однако, его пенис), — обернулся к юноше с жестом, как бы отвлекающим его от секса, и тот протягивает ему венок. Фигура танцующего на реверсе отличается отвислой грудью, округлым животом и сильно выпяченным задом. Мне мнятся некие примеры недостойного образа жизни. Скажем, тот, что в хламиде, предпочитает жар речи жару тела. А тот, что на реверсе, — из тех, кого называли мальфакои, то есть мужчинами с «мягкими» телами: «Они деятельно стремятся к тому, чтобы другие мужчины использовали их в сексуальном акте в „женской“ (то есть в пассивной) роли»[789]. По своему телесному жару мальфакои находились где-то посредине между мужским и женским. «В гимнасии мальчик должен был научиться заниматься любовью активно, а не пассивно, как мальфакои»[790].
С другой возрастной группой любовников знакомит нас Пейфин, работавший в Аттике, на килике, расписанном около 500 года до н. э. (ил. 363). Снаружи на аверсе — четыре пары юношей с мальчиками в палестре и молодой человек, который, опершись на посох и подбоченившись, опустил голову как бы в раздумье. Уж не в этой ли голове чередуются сцены любовного ухаживания? Мальчики становятся всё выше, взрослеют. При этом ракурсы их фигур одинаковы, тогда как ракурсы юношей последовательно изменяются: первый виден почти анфас, второй и третий — в промежуточной фазе поворота, четвертый — почти со спины, как если бы молодой человек, стоящий слева, мысленно попрощался с ним. Получается, что сначала мы видим юношей глазами мальчиков, а в последней паре, наоборот, мальчика с точки зрения юноши. Посох задумавшегося — вещь, сближающая его с юношами; никто из мальчиков не может быть удостоен такого аттестата зрелости. С посохом и юноша в последней паре. Возникает впечатление, что задумавшийся путешествует в памяти по собственной истории возмужания.
Если так, то юноши и женщины на реверсе продолжают эту тему. Их тут три пары, но сексуальной близости нет ни в одной.
