Последняя ночь у Извилистой реки - Джон Уинслоу Ирвинг

Карл не успел повернуться и выстрелить. Ствол его кольта по-прежнему глядел в пол, когда первым патроном Ковбою разворотило половину горла. Карл попятился и рухнул спиной на ночной столик, раскрошив плечом лампочку в настольной лампе. После второго выстрела Дэнни горло Карла перестало существовать. Оленья пуля была, по сути, уже лишней, но Дэнни почти вплотную приставил дробовик к изуродованной шее Ковбоя и выстрелил, словно зияющая рана была магнитом, притягивающим его оружие.

Если верить словам Кетчума о том, как волки убивают свою добычу, не были ли эти три выстрела из дробовика двадцатого калибра настоящими «поцелуями волков»? Такими же дерзкими и беспощадными?

Дэнни спустился вниз и из кухни позвонил в полицию, сказав, что откроет для них входную дверь и что они найдут его на втором этаже, возле тела отца. Писатель отпер входную дверь, потом поднялся к себе и надел старый спортивный костюм. Он хотел позвонить Кетчуму, но время было слишком позднее. Да и к чему теперь спешить? Когда Дэнни вернулся в отцовскую спальню, следов от трех «поцелуев волков» не было видно. Они потонули в крови. Труп Карла был залит кровью с головы до ног, словно его окатили из шланга. Но мысль о том, сколько работы он задал Люпите, лишь пронеслась по задворкам сознания писателя. Коврик на полу был мокрым от крови. Кровь забрызгала стены, одну доску с фотографиями (ту, что висела над ночным столиком). Дэнни не сомневался: Люпита справится. Она справилась с кое-чем более тяжелым и страшным — пережила потерю ребенка.

А Кетчум был прав насчет красного вина. Дэнни сейчас думал об этом, сидя на кровати возле тела отца. Если бы в ресторане он пил только пиво, то, быть может, услышал бы Ковбоя на несколько секунд раньше и сумел бы выстрелить прежде, чем заговорил кольт сорок пятого калибра.

— Не казни себя, Дэнни, — говорил ему потом Кетчум. — Это я притащил за собой Ковбоя. Я должен был предвидеть, что он может увязаться за мной.

— И ты не казни себя, Кетчум, — говорил ему Дэнни, прекрасно зная, что старый сплавщик все равно не простит себе случившегося.

Когда приехала полиция, в соседних домах светились все окна. Громко лаяли потревоженные собаки. Обычно в такое время Роуздейл крепко спал. Жители близлежащих домов впервые слышали перестрелку и были откровенно напуганы. Некоторые собаки лаяли и сейчас. Войдя в дом и поднявшись на второй этаж, полицейские увидели знаменитого писателя вместе с мертвым отцом. Голова убитого повара покоилась на коленях сына, а тот сидел в изголовье забрызганной кровью постели. Как потом докладывал молодой инспектор убойного отдела, они нашли Дэнни Эйнджела там, где он сказал. В момент их появления писатель что-то напевал своему отцу, а может, читал какое-то стихотворение.

— Ше бу де, — шептал Дэнни, наклонившись над отцовским ухом.

Ни он, ни повар не знали, правильный ли перевод этих слов сказали Агу и Сяо Ди. Действительно ли «ше бу де» означало «Мне невыносимо с тобой расставаться»? Но так ли важна была сейчас точность?

«Мне невыносимо с тобой расставаться», — мысленно повторял Дэнни, обращаясь к любимому отцу, который почти сорок семь лет оберегал его от злобного и тупого Ковбоя. Оберегал с той самой ночи, когда они бежали из Извилистого.

Когда приехали полицейские, Дэнни впервые заплакал. Для него началось невыносимое расставание с отцом. Возле дома помимо двух полицейских машин стояла карета «скорой помощи». У всех трех машин продолжали вертеться включенные мигалки. Полицейские уже знали краткую версию, сообщенную им по телефону. В дом проник вооруженный злоумышленник, застреливший отца известного писателя. Сам писатель выстрелами из дробовика убил злоумышленника. Но молодой инспектор сразу понял, что дело тут гораздо сложнее заурядного вторжения в чужой дом. Полицейский с большим почтением отнесся к мистеру Эйнджелу. Понимая, каково сейчас писателю, он не торопил Дэнни. Пусть хоть немного придет в себя, соберется с мыслями. Учитывая возраст злоумышленника и то, что писатель стрелял в него с близкого расстояния и несколько раз (хотя первый выстрел уже был смертельным), полицейский детектив понимал: случившееся имеет под собой давнюю историю.

Инспектор не торопил Дэнни, однако он не мог сидеть здесь всю ночь.

— Мистер Эйнджел! — позвал он. — Сэр, если вы готовы, пожалуйста, расскажите о случившемся.

Его слова произвели странное действие. До сих пор знаменитый писатель плакал, как плачут взрослые люди. Теперь он вдруг заплакал, как мальчишка. А Дэнни действительно плакал сейчас, как двенадцатилетний мальчишка, словно Карл застрелил его отца не только что, а еще тогда, в Извилистом. Говорить писатель не мог, но жестом указывал на дверной проем.

Молодой инспектор понял это по-своему.

— Я знаю, что вы стреляли, стоя в дверях, — сказал он Дэнни. — Во всяком случае, первый выстрел вы сделали оттуда. Затем вы сделали несколько шагов вперед. Так?

Дэнни отчаянно тряс головой. Второй полицейский — совсем молодой парень — заметил восьмидюймовую чугунную сковороду, висящую на стене, почти рядом с дверным косяком. Странное, конечно, место для кухонной утвари. Парень вопросительно постучал пальцем по чугунной поверхности.

— Да! — сумел выговорить всхлипывающий Дэнни.

— Сними сковороду, — попросил напарника инспектор.

Дэнни по-прежнему сидел на постели, а голова отца все так же покоилась у него на коленях. Полицейский поднес к нему сковороду. Писатель протянул руку. Его пальцы обхватили деревянную ручку. И здесь его рыдания вдруг прекратились. Полицейские терпеливо ждали.

Дэнни поднял тяжелую сковороду над головой, затем положил на окровавленные простыни.

— Я начну вот с этой восьмидюймовой чугунной сковороды, — сказал он, как рассказчик, которому предстояло рассказать длинную историю, известную ему до мелочей.

Часть пятая

Округ Коос, штат Нью-Гэмпшир,

2001 год

Глава 14

Левая рука Кетчума

Кетчум уехал охотиться на медведя. Местом охоты он избрал леса в окрестностях поселка Уилсонс-Милс в соседнем штате Мэн. Но там ему не повезло. Теперь они с Героем возвращались на стареньком внедорожнике «судзуки» обратно. Границу между штатами они пересекли невдалеке от водопада Хаф-Майл на реке Дэд-Даймонд. Там-то Кетчум и повалил здоровенного черного медведя-самца. Медведей он предпочитал бить из короткоствольной легкой винтовки — из такой когда-то охотилась на оленей Барретт, бывшая приятельница Дэнни. Это был карабин «ремингтон» со стандартными патронами. Кетчум ласково называл его «мой старый надежный и быстрый сукин сын». (Эти винтовки прекратили выпускать еще в 1940 году.)

Перевозка туши через границу штатов может быть сопряжена с «некоторыми трудностями». Иными словами, тушу Кетчум