Бастарды - Эльхан Аскеров

Такеши осторожно провел огромной ладонью по ее распущенным волосам, тихо проговорив:

– Не бойся, маленькая, теперь все будет хорошо. Просто дай мне руку и иди рядом. – Медведь протянул ладонь, и девушка осторожно вложила в нее свою крошечную смуглую ладошку, с тонкими музыкальными пальцами.

Старый казначей ободряюще улыбнулся ей, проговорив что-то, от чего девушка неожиданно выпрямилась и шагнула поближе к Такеши, гордо встряхнув своей роскошной гривой.

– Не рановато ли мы с нее ошейник сняли. Кобылка-то с норовом, – задумчиво проворчал Топ-Гар, внимательно следивший за всем происходящим.

– Не беспокойся, старина, – усмехнулся в ответ казначей, – я сказал ей, что она достойна золотого ошейника, а все остальное зависит только от нее.

– Думаешь, она поняла, о чем речь? – спросил сотник.

– Даже не сомневаюсь. Женщины такие вещи нутром чуют, недаром же она маком заалела, когда с парнем глазами встретилась.

– А что ты ей вообще говорил? – неожиданно спросил Ал-Тор.

– Спросил, откуда она и не боится ли, что ее примут за ненормальную, и бросят в степи.

– И что она ответила? – спросил Такеши.

– Что лучше умереть в степи, чем быть наложницей какого-нибудь мерзкого старика, ни на что не способного как мужчина. Ну я и предложил ей стать наложницей нашего парня. Мол, хозяин молод, силен, а она в серале будет первая, и что, мол, появление второй и третьей будет зависеть только от нее.

– Ты даже тут умудрился сделку заключить, – рассмеялся сотник.

– Нужно одеть ее во что-то более приличное, – оборвал их веселье Ал-Тор, не сводивший с девушки взгляда.

– А кстати, как ее зовут? – вспомнил о самом главном Такеши.

– Ее назвали в честь их богини счастья, Лакш-ми, – ответил старик, – но переодеть ее действительно нужно. Тут неподалеку есть лавки портного и ювелира. Пойдем, посмотрим, что там найдется для нашей красавицы. Паренек прав, не стоит вести ее в замок в таком виде. Да и помыться ей тоже не помешает.

Мужчины дружно кивнули, и вся группа дружно направилась к выходу. Младшая из сестер Мадерра, нетерпеливо ожидавшая, что за ней вот-вот придут, неожиданно увидела, как от помоста уводят другую девушку. Забыв от возмущения, кто она теперь и где находится, девушка вскочила на ноги и завопила в полный голос.

Она уже ощущала себя владелицей огромного удела, в котором будет править так, как ей этого захочется, а молодой граф станет исполнять все ее прихоти только ради ее благосклонности ночью. Судя по всему, этот парень не очень силен в знании женщин и не сможет долго сопротивляться ее чарам. В своих способностях юная графиня не сомневалась.

Но теперь все ее надежды рушились. Граф купил какую-то девку. Этого графиня не могла снести. Он осмелился выбрать не ее! Не ее, а какую-то смуглую замарашку, даже не понимающую нормальной человеческой речи. От злости она даже забыла, что стоит в рабском загоне с ошейником и на цепи.

– Граф! Вы должны немедленно выкупить меня! Вы не можете оставить меня здесь. Я лучше этой копченой мумии. Ты не имеешь права оставлять меня здесь. Немедленно вернись и выкупи меня, мужлан!

Ее вопли разносились по всему базару. Прохожие начали оглядываться с любопытством, пытаясь понять, до кого хочет докричаться эта рабыня. Наконец, один из прохожих посообразительнее, решил привлечь внимание Ал-Тора к скандальной рабыне. Подойдя поближе, он вежливо поклонился и проговорил:

– Господин, кажется, эта рабыня вас знает и хочет вам что-то сказать.

– Спасибо, почтенный. Но ты ошибся. У меня нет знакомых среди рабов. Только те, кто мне служит, – ответил юноша с таким видом, что прохожий поспешил ретироваться.

В караван-сарай Лакш-ми привели уже полностью переодетой. К тому же старый казначей не поскупился на украшения. Серьги, браслеты, изящные цепочки и тонкая диадема украшали девушку, где только можно. Когда сотник попытался остановить его, боясь, что хрупкая девушка просто не сможет двигаться под таким весом золота, старик только отмахнулся, заявив, что у себя на родине она носила в два раза больше.

У портного они приобрели платье для дальней дороги, плотный шерстяной плащ и несколько костюмов одалисок, состоящих из шелковых шальвар, коротенькой безрукавки и сафьяновых башмачков.

Ал-Тор предпочел не вмешиваться в процесс траты денег, взирая на бурную деятельность старика с молчаливым спокойствием статуи. Юноша стоял у входа в лавку, заложив большие пальцы рук за кожаный пояс и не сводя глаз со своего приобретения.

Лакш-ми, словно понимая, что казначей старается разбудить в юноше интерес к ней, то и дело поворачивалась к нему самым выгодным манером, словно пытаясь узнать, нравится ли ему то, что на ней надето. Даже золотой ошейник она позволила одеть только ему, покорно откинув в сторону волосы и подставляя шею. Ни купец, ни казначей не смогли уговорить ее примерить его, чтобы узнать подходит ли он по размеру. Девушка умело делала вид, что не понимает.

Ал-Тору надоело смотреть на эти игры. Юноша молча подошел и, взяв в руки ошейник, просто посмотрел ей в глаза, чуть нахмурив брови. Моментально присмирев, Лакш-ми сама шагнула к хозяину, подставляя шею.

– Кажется, наша кобылка хорошо поняла, кто здесь хозяин, – тихо сказал сотник, одобрительно глядя на действия юноши.

– А может, не стоит так сурово? – так же тихо спросил Такеши.

– Ничего. Сотник прав, кобылка с норовом, но хозяйскую узду должна знать. А то может копытом забить, – ответил казначей, – девчонка княжеских кровей, привыкла, что все ей кланяются. Пусть в ошейнике походит, полезно будет. Глядишь, и характер помягче да поласковее станет, – пояснил он открывшему было рот Медведю.

В караван-сарае Ал-Тор приказал немедленно нагреть огромное количество воды в термах, куда она и была отправлена, как только слуги доложили об их готовности.

Сотник и казначей втихаря заключили пари, отправится ли юноша к ней в комнату в нынешнюю же ночь или предпочтет потерпеть до замка. Сотник утверждал, что Ал-Тор предпочтет подождать, казначей ставил на наступающую ночь. Но ни один из них не знал, что сам юноша и понятия не имел, как ему поступить. От отчаяния он даже спросил совета у меча.

Оставшись в термах один, он медленно уселся в огромный чан, где слуги сменили воду, и мысленно позвал клинок.

– Ответь, брат.

– Что случилось? В твоих мыслях такое, что даже мне страшно, – тут же отозвался меч.

– Просто, я не знаю, как лучше поступить.

– С кем? А-а, ты об этой новой рабыне. Я даже и не знаю, что сказать. Тут только ты сам решить можешь. Сам понимаешь, такие чувства мне недоступны.

– Знаю. Просто хочу посоветоваться.

– Ну тогда давай размышлять, – предложил клинок.