Слово чести - Нельсон Демилль

– Если бы на вашу долю выпал суд по делу об убийстве, вы бы его запомнили на всю жизнь, – ответил Тайсон с легкой иронией.

– Я имею в виду, – сказал Корва с нарастающим нетерпением, – довольны ли вы тем, как я вас представляю на суде?

– Я дам вам знать после вердикта. – Тайсон отметил про себя, что адвокат несколько охладел к нему. Он предположил, что это была защитная реакция. Ощущая крайнюю неловкость перед Корвой за то, что вынудил его остаться с собой, Тайсон сказал извиняющимся тоном: – Почему бы вам не выйти?

– Вы имеете в виду, что я уволен? – не понял Корва.

– Нет. Я насчет прогулкина свежем воздухе.

– Да я не успею и шага сделать, как меня тут же окружат и уничтожат репортеры. Лучше я здесь подожду. – Корва поспешно добавил: – Впрочем, если хотите закурить, откройте окно.

Тайсон поднял вверх запыленную оконную раму и глотнул холодный бодрящий воздух.

– Сколько времени уйдет на это, а? Как вы думаете?

– Процесс длился относительно недолго. Кроме показаний, здесь думать не о чем. Суд может потребовать назад их копии.

Неудовлетворенный ответом, Тайсон занервничал еще больше:

– А сколько мне ждать? Дни? Часы? Минуты? Мне хотя бы дадут время выкурить сигарету?

– Трибунал, как правило, не колеблется. – Корва провел рукой по щеке, нащупывая место, где порезался утром. Чуть саднящая ранка не кровоточила. Слава Богу, подумал адвокат, не буду больше пользоваться этой бритвой. Помолчав немного, он добавил: – Не сойти мне с этого места, если я ошибаюсь: присяжные выходили из зала суда с уже принятым решением.

Смятение, сменившее нервозность, не давало Тайсону сосредоточиться.

Корва нашел простейшее объяснение действий присяжных.

– Им нет смысла притворяться, что они не знают, как поступить с вами. Безусловно, на них давят. Ведь они офицеры. Они заслушали дело, теперь их ждут служебные обязанности. Исходя из всего этого, я надеюсь, что о вердикте мы услышим до четырех тридцати.

Тайсон посмотрел на стенные часы.

– Это шесть часов ждать? – ужаснулся он.

– Да. Времени более чем достаточно, – ответил Корва, скрывая волнение.

Тайсон подмигнул, невольно улыбаясь:

– Нервничаете?

– Очень.

– Что за склонность к паникерству? – напустил на себя строгий вид Тайсона.

Корва вымученно улыбнулся, но промолчал.

Чтобы унять волнение, мужчины переменили тему разговора, но диалога не получилось. Через полтора часа Корва открыл дверь и попросил полицейского принести в кабинет газеты и журналы.

– Я еще раз хочу спросить вас... вам разрешено сходить домой. Так вы пойдете?

– Нет.

– А в клуб на ленч?

– Нет. Я не очень хочу есть. Можете заказать еду сюда.

– Вы жалеете себя?

– Нет. Я жалею вас и свою семью.

– Может, я пошлю сержанта за вашей женой? – продолжал адвокат. – Если хотите, она придет с Дэвидом, а?

– Нет.Нет и нет. – Тайсон перешел на крик. – Как вы не поймете, что я не могу сейчас никого видеть. Ни мать, ни сестер, ни священника, вообще, никого. Как вы не понимаете, что если я увижу кого-то из них... Я не хочу, чтобы меня видели в таком виде... Разве не может человек немного пострадать в одиночестве? – Он ткнул пальцем в адвоката. – Вот вы,к примеру, хотели бы быть со своей семьей, случись с вами такое?

– Да, я бы хотел, Бен. Мне важна поддержка семьи.

– Да пошли вы со своей поддержкой... Что за идиотское слово?

Корва глубоко вздохнул, задержав на мгновение дыхание.

– Я просто хотел убедиться, что вы понимаете... что, может быть, вы в последний раз... вам разрешат говорить с ними без охраны.

Тайсон метался зверем по небольшому кабинету. Наконец он сказал примирительным тоном:

– Я и не думал обижать вас. Просто вы попались под руку. Уходите, прошу вас.

– Нет, сэр. Оставаться с подсудимым – это мой профессиональный долг, – отвечал ему Корва ровным голосом.

Тайсон перестал шагать и повернулся к Корве:

– Ну? Раз уж вы здесь, развлекайте меня.

– С юридической точки зрения и в пределах выдвинутых обвинений правительство употребило всевозможные доказательства своей силы.

– А почему у них на это уходит так много времени? Они же военные. Почему они не могут сразу все решить?

– Потому что защита доказала обратное. Такое, что они не ожидали услышать. – Он посмотрел, как Тайсон отреагировал на его слова. – Меня не огорчает то, что вы скрываете некоторую информацию. Я просил вас это сделать. Я хотел, чтобы все открылось произвольно и в свое время. Присяжные слушали, и за маской безразличия скрывались бушующие страсти. Они люди, следовательно, сейчас они спрашивают самих себя, как быть. – Корва вновь взглянул на притихшего Тайсона. – Вот прямо сейчас один или двое из них приводят доказательства, чтобы повлиять на второго или третьего члена жюри, говоря: «Черт с этим законом!» Только по этой единственной причине возможна отсрочка.

– Случится ли это? Пошлют ли трое из них закон к черту?

Корва прояснил ситуацию:

– Если они плюнут на закон, значит, они плюнут на армию. Они – часть системы, олицетворение военного кодекса, офицеры, дававшие присягу. Они больше заинтересованы в этой системе, чем любой гражданский присяжный в гражданской юридической системе. Как бы вы поступили на их месте? За что бы вы проголосовали?

Тайсон на минуту задумался.

– Я бы проголосовал за то, чтобы подсудимого признали виновным.

– И я тоже.

– Тогда почему же так долго? – изнывал от нетерпения Тайсон.

– Честно говоря, не знаю. Я говорил вам... у них там не все благополучно обстоит с голосованием. Думаю, один или двое из присяжных поставили себя под удар, выступив в вашу защиту. Может быть, этим человеком оказался сам Мур. Возможно, и Дэвид на вашей стороне тоже. Может быть, Синдел не терпится побыстрее проголосовать против. А вот Ласки хорошо бы было перетянуть на свою сторону. Я не знаю. Никто не знает... присяжные не перестают удивлять меня.

– Даже военные?

– Даже они иногда.

– Вы бы чертовски удивились, если бы выиграли процесс, – решил подтрунить Тайсон.

Корва расплылся в улыбке, но, заслышав в коридоре шаги, поспешно поднялся. После громкого стука в дверь на пороге появился военный полицейский с кипой газет и журналов. Он по-бараньи уставился в одну точку – журнал «Плейбой», предлагая Корве тоже полюбопытствовать. Не получив больше никаких распоряжений, полицейский удалился.

Тайсон и Корва беспорядочно листали журналы, время от времени утыкаясь в какую-нибудь статью с интригующим заголовком. В половине первого к двери кто-то подошел и робко постучал. Мужчины переглянулись, оставив свое бесцельное занятие. Вошедший в кабинет сержант Ларсон услужливо поинтересовался:

– Что вам заказать на ленч? Или вы пойдете в клуб?

Корва, оценив заботу, вежливо ответил:

– Сержант, путь пришлют сандвичи и кофе. Поразите нас своим кулинарным вкусом. И чтобы никакого белого хлеба и майонеза, – закончил он с шутливой строгостью.

Прошло с полчаса, и Тайсон не выдержал:

– Обычно на это уходит не больше пятнадцати минут. Может быть, вердикт уже вынесли?

– Мы еще успеем поесть до того, как нас вызовут. Попробуйте расслабиться.

– Да я расслабился, просто мне скучно.

Вновь за дверью раздались шаги, и в кабинет вошел сержант Ларсон с картонной коробкой. Тайсон увидел разнообразную снедь: сандвичи, салаты и несколько десертных блюд. Ларсон немного смутился.

– Это моя жена. Она очень настаивала. Надеюсь, вам понравится.

Корва отвечал, вожделенно поглядывая на такое великолепие:

– Передайте ей, что мы польщены ее заботой.

Тайсон из вежливости взял завернутый сандвич.

– Очень предусмотрительно с ее стороны, сержант.

Ларсон улыбнулся и тихо вышел.

Корва отыскал куриную котлету, зажатую двумя ломтиками ржаного хлеба, и вонзил в нее зубы.

– Как я говорил вам уже однажды и как вы сами видите и слышите каждый день, народ на вашей стороне.

– Я раньше не придавал особого значения общественному мнению американцев, я сноб по натуре. Я не заслуживаю того, чтобы мне устраивали комфортную жизнь так, как они ее себе представляют сейчас.

Корва нашел банку колы и с треском оторвал кольцо.

– Вы, мой друг, слишком хорошо усвоили, кто вы и что представляет собой мир, в котором вы живете. К сожалению, как ни крути, а вы с этим миром не ладите.

Тайсон порылся в коробке, выудил два пива и выпил обе банки, не поделившись с Корвой.

Корва ел без аппетита.

Тайсон в сопровождении полицейских прошествовал в туалет, адвокат пошел сам по себе. Долго тянувшийся день изматывал их скукой и тревогой. Рано заходящее осеннее солнце начало садиться в облака за горизонтом, и ветер, подувший с моря, разбрасывал красные и золотистые листья по газонам и тротуарам. Тайсон вновь подошел к окну и заметил, что толпа понемногу рассосалась, а те, кто еще не вернулся в церковь, стояли кучками, поеживаясь от студеного ветра.