Месть - Сьюзен Льюис

Джейн невидящим взглядом уставилась на огонь. Ноздри ее раздувались, зубы были стиснуты, глаза лихорадочно блестели.

— Лоренс — мой отец, — прошептала она. — Я это знаю. А вы — моя мать. — Она вскинула умоляющий взгляд на Кирстен. — Прошу вас, скажите, что это правда.

Кирстен молчала.

— Я могу это доказать! — воскликнула Джейн.

Кирстен глубоко вздохнула.

— У меня есть фотографии, — заявила Джейн, заливаясь слезами. — Я могу вам показать. Они у меня с собой. — Не успела Кирстен остановить ее, как Джейн, сбегав на кухню, принесла свой альбом.

— Вот! — сказала она. — Здесь все фотографии того времени, когда вы с Лоренсом поженились и родилась я.

Кирстен в растерянности взяла альбом. Джейн стояла рядом, и Кирстен чувствовала, как дрожит ее тщедушное тело.

— Смотрите, — с торжествующим видом сказала Джейн, перелистывая первую страницу. — Это вы в день свадьбы.

У Кирстен сжалось сердце при взгляде на фотографию, на которой вместо вырезанного лица Пиппы рядом с Лоренсом было наклеено ее лицо.

Джейн в возбуждении перевернула следующую страницу.

— А вот я в младенчестве. — К фотографии Кирстен, сделанной Лоренсом лет шесть назад, был приклеен крошечный черно-белый снимок младенца. Кирстен вспомнила, как однажды Джейн рассказывала ей, что Лоренс хранит фотографии на чердаке своего кенсингтонского дома. Очевидно, Джейн раздобыла их именно там.

На следующей странице была фотография того же периода: Кирстен с Лоренсом и тот младенец, в котором Кирстен теперь узнала Джейн. Фотография Джейн, как и первая, была неровно обрезана по краям ножницами. Дальше шли другие фотографии — их было много, — и Кирстен, несмотря на шевельнувшийся в ней страх, почувствовала, как защемило у нее сердце от жалости. По-видимому, у Джейн не было своих фотографий, кроме одной младенческой да тех, что Кирстен и Лоренс сделали в Новом Орлеане.

— Как видите, все они тут. — Джейн оторвала взгляд от фотографий и внимательно посмотрела на Кирстен. — Мы — одна семья. Я знаю, что вы меня не хотите и предпочитаете снова избавиться от меня, только Лоренс вам не позволит.

Кирстен молча закрыла альбом, положила его на кофейный столик и обняла Джейн. Худое тело Джейн сотрясалось от рыданий.

— Ну перестань, — успокаивала ее Кирстен, гладя по голове, — не бойся, никто тебя не обидит.

Джейн еще крепче вцепилась в нее, потом, вдруг отстранившись, спросила:

— Вы позволите мне называть вас мамочкой? — она подняла на нее глаза, полные слез.

— Ах, Джейн, Джейн… — пробормотала Кирстен, схватившись руками за голову.

— Хотя бы разок, — прошептала Джейн.

Не дождавшись ответа, Джейн уселась с ногами на диван, обхватив руками свои костлявые колени.

— У меня была только эта кукла, — тихо сказала она, — и больше ничего. Я воображала, что это младенец, настоящий, живой младенец, который любит меня. Я иногда даже слышала, как он плачет. Я, конечно, знала, что он не может плакать, но слышала его плач. Я с ним разговаривала, потому что мне не с кем было поговорить. Вы всегда обещали поговорить со мной, но не находили времени. Я звонила вам, чтобы только услышать ваш голос, но что-то сказать боялась. Иногда я произносила ваше имя, но вы всегда вешали трубку. — Слезы ручьями текли по щекам Джейн, худенькое тело дрожало. — Я хотела, чтобы вы любили меня, Кирстен, — всхлипывала она. — Я хотела быть членом вашей семьи: вы, Лоренс, Том и я. Я даже убила Анну, чтобы она нам не мешала.

Кирстен смотрела на нее, потеряв дар речи.

— Мамочка, — прошептала Джейн, протягивая руку к Кирстен.

Кирстен не решилась взять протянутую руку, и Джейн опустила ее.

Кирстен, видя плачущую Джейн, не могла ни о чем думать. Ей страшно было поверить, что Джейн могла сделать такое, но она помнила слова Ковски: «Придумать такое мог только тот, кто знаком с естественными науками…» Отец Джейн был учителем естествознания и хотел, чтобы Джейн пошла по его стопам, учил ее составлять химические формулы… Кирстен опустила голову, вспомнив Анну и то, как выносили ее со съемочной площадки — невинную жертву безумия, порожденного невообразимым одиночеством и потребностью быть любимой. Безумие, наконец, прорвалось наружу и разрушило несчастный измученный разум.

— А что произошло с Джейком? — шепотом спросила она.

— Я не хотела его убивать, — сказала Джейн. — Мне Джейк нравился, я не желала ему смерти. — Лицо ее покрылось красными пятнами, по щекам катились крупные слезы. — Я собиралась убить не его, а вас, — объяснила она, уставившись отсутствующим взглядом на огонь.

— Вы хотели прогнать меня, — продолжала Джейн. — Вы хотели отобрать у меня Лоренса. Я изо всех сил старалась сблизиться с вами и доказать свою любовь, но вас интересовал только Лоренс. Ко мне вы относились хорошо, когда это было вам нужно, но вы смеялись надо мной, Кирстен, вы вышучивали меня, как и все остальные. А потом вы сказали Лоренсу, что мне лучше уйти.

— О Джейн, почему ты не поговорила с кем-нибудь из нас обо всем этом?

Но Джейн не слушала ее.

— Я не хотела уходить, у меня никогда раньше не было семьи, а людям, которым вы меня отдали, я тоже была не нужна. Они меня ненавидели. И вы меня не хотели. Только Лоренсу я была нужна, а вы уговаривали его прогнать меня. Я вас любила, Кирстен, очень любила, так почему же вы меня не хотели?

— Ошибаешься, Джейн, — возразила Кирстен, опускаясь перед ней на колени. — Я пыталась сделать так, как было бы лучше для тебя.

— Нет. Вам было все равно. Вы хотели, чтобы я ушла. Я всем была безразлична.

— Мне ты не безразлична, Джейн.

Джейн заглянула ей в глаза.

— Правда?

Кирстен улыбнулась и кивнула, ей было очень жаль Джейн, но хорошо бы она поскорее ушла. Неразумно бояться этой тщедушной девушки, Кирстен понимала это, но ничего не могла с собой поделать.

— За мной скоро придут, не так ли? — спросила Джейн, уставившись на свои руки. — Они уведут меня, запрут, и я никогда больше не увижу никого из вас. Я не хочу в тюрьму, но это неизбежно, не так ли?

— Не знаю, — ответила Кирстен.

— У них в Новом Орлеане казнят на электрическом стуле? — шепотом спросила Джейн.

— О Боже, — выдохнула Кирстен, — я не знаю, Джейн… Я…

Вдруг Джейн начала хихикать, вытянула перед собой руки и ноги и затряслась, изображая себя на электрическом стуле.

— Джейн, перестань. Прошу тебя! — воскликнула Кирстен, хватая ее за плечи, но Джейн вдруг вскочила на ноги. Она двигалась так быстро, что Кирстен не успела понять, что происходит, пока не почувствовала страшный удар по голове. Она прижалась к спинке кресла.