Сегун. Книга 1 - Джеймс Клавелл

– Да, господин.

– Скажите адмиралу следующее: «Когда распри уйдут в прошлое, я расширю торговлю. Я хорошо отношусь к торговле. Исидо – нет».

Дель Акуа отметил перемену и понадеялся, что Алвито загладил глупость Феррьеры.

– Мы не государственные мужи, господин, мы слуги Божьи и представляем веру и верующих… Мы поддерживаем вас, да.

– Согласен. Я подумываю… – Алвито запнулся, его лицо осветилось, и он позволил Торанаге опередить его. – Извините, Ваше Преосвященство, господин Торанага сказал: «Я подумываю, не попросить ли вас построить в Эдо храм, большую церковь, как доказательство моего доверия к вам».

Много лет, с тех пор как Торанага стал господином Восьми Провинций, дель Акуа прилагал все усилия, чтобы получить такое разрешение. И, позволив возвести храм в третьем по величине городе страны, Торанага пошел бы на уступку. Отец-инспектор знал, что пришло время вернуться к разговору о пушках.

– Поблагодарите его, Мартин Цукку-сан, – произнес он условную фразу, которую предварительно согласовал с Алвито, договариваясь о том, как держаться – этот уговор отводил Алвито роль застрельщика, – и скажите, что мы всегда будем к его услугам. О да, и спросите его, что он имел в виду, говоря о соборе, – добавил он для адмирала.

– Может быть, я могу говорить напрямую, господин? Одну минуту! – начал Алвито, обращаясь к Торанаге. – Мой господин благодарит вас. То, о чем вы просили, видимо, возможно. Он всегда старается помочь вам.

– Стараться – туманное слово. Этого недостаточно.

– Да, господин. – Алвито взглянул на телохранителей, которые, конечно, слушали, не подавая виду. – Но я помню, что вы раньше говорили: иногда бывает разумным подпустить тумана.

Торанага сразу понял его и махнул рукой, отпуская свою стражу:

– Подождите снаружи, вы все.

Самураи неохотно повиновались. Алвито повернулся к Феррьере:

– Нам пока не нужны ваши люди, адмирал.

Когда самураи ушли, Феррьера отпустил своих людей и взглянул на Марико. У него за пояс были заткнуты пистолеты, а еще один он держал в сапоге.

Алвито поинтересовался у Торанаги:

– Может быть, господин, вам бы хотелось, чтобы госпожа Марико присела?

Торанага снова понял все с полуслова, подумал мгновение, потом коротко кивнул и произнес не оборачиваясь:

– Марико-сан, возьмите одного из моих телохранителей и найдите Андзин-сан. Оставайтесь с ним, пока я не пришлю за вами.

– Да, господин.

Дверь за ней закрылась.

Теперь в кают-компании их осталось четверо.

Феррьера выпалил:

– Что предлагается? Что он предлагает?

– Будьте терпеливы, адмирал, – охладил его нетерпение дель Акуа. Пальцы иезуита, касавшиеся распятия, дрожали – он молился об успехе.

– Господин, – завел Алвито, адресуясь к Торанаге, – господин, отец-инспектор говорит, что попытается сделать все, о чем вы просите. В течение сорока дней. Он известит вас секретной почтой об успехах в этом деле. Я буду курьером, с вашего позволения.

– А если он ничего не добьется?

– Это произойдет не из-за нежелания помочь, а из-за намерения обдумать. Он дает вам свое слово.

– Перед христианским Богом?

– Да, перед Богом.

– Хорошо. Я хочу получить это обязательство в письменном виде. С его печатью.

– Иногда подобные соглашения, деликатные соглашения не следует сводить к письменным обязательствам, господин.

– Вы хотите сказать, что, если я не дам письменного согласия, вы тоже не дадите?

– Я только напоминаю, что вы сами говорили: самурайская честь важнее куска бумаги. Отец-инспектор дает вам слово перед Богом, свое слово чести, как это делает самурай. Вашей чести вполне достаточно для отца-инспектора. Я только подумал, что он будет расстроен, если вы ему не поверите. Вы хотите, чтобы я просил его что-то подписать?

Торанага, помолчав, промолвил:

– Очень хорошо. Его слово перед Иисусом Христом, да? Его слово перед Богом?

– Я даю его по поручению отца-инспектора. Он клянется на святом кресте, что попытается.

– И вы тоже, Цукку-сан?

– Я тоже даю вам свое слово перед моим Богом на святом кресте, что сделаю все возможное, чтобы помочь ему убедить господ Оноси и Кияму быть вашими союзниками.

– В свою очередь я сделаю то, что обещал раньше. На сорок первый день вы можете заложить камень в основание самого большого христианского собора в стране.

– А возможно ли, господин, выделить нам эту землю сейчас же?

– Как только я прибуду в Эдо. А теперь что насчет пиратов? Вы прогоните их сразу же, сейчас?

– Если бы вы имели пушки, справились бы с этим сами, господин?

– Конечно, Цукку-сан.

– Прошу прощения за такую дотошность, господин, но мы должны выработать план. Пушки не принадлежат нам. Пожалуйста, дайте мне минуту времени. – Алвито повернулся к дель Акуа: – С собором все улажено, Ваше Преосвященство. – Потом он добавил для Феррьеры, начиная выполнять согласованный план: – Вам следует радоваться тому, что вы не потопили его, адмирал. Господин Торанага спрашивает, не возьмете ли вы десять тысяч дукатов золотом, когда отправитесь на черном корабле в Гоа, чтобы вложить их в золотой рынок Индии? Мы были бы рады помочь совершению этой сделки с помощью наших людей там, поместив это золото для вас. Господин Торанага говорит: половина доходов – ваша. – И Алвито, и дель Акуа считали, что к тому времени, как черный корабль вернется через шесть месяцев, Торанага или снова возглавит Совет регентов и, следовательно, более чем обрадуется такой выгодной сделке, или будет мертв. – Вы получите четыре тысячи дукатов чистой прибыли. Без всякого риска.

– А что взамен? Это больше, чем вся годовая субсидия короля Испании всем азиатским миссиям Общества Иисуса. В обмен на что?

– Господин Торанага говорит: пираты не дают галере выйти из гавани. Ему лучше знать, пираты это или нет.

Феррьера ответил тем же самым непререкаемым тоном, который, как знали оба иезуита, только играл на руку Торанаге:

– Это плохой совет – поверить такому человеку. У его врагов на руках все выигрышные карты. Христиане-даймё против него. Два самых главных уж точно – я слышал это собственными ушами. Они говорят, этот япошка – истинный враг. Я верю им, а не этому безродному кретину.

– Я уверен, господин Торанага лучше нас знает, кто пираты, а кто нет, – невозмутимо отозвался дель Акуа, зная, каким будет решение, как знал это и Алвито. – Я думаю, вы не возражаете, чтобы господин Торанага сам разделался с пиратами?

– Конечно нет.

– У вас на борту много свободных пушек, – продолжал отец-инспектор. – Почему не дать их ему негласно? Продайте на самом деле. Вы все время торгуете оружием. Он покупает оружие. Четыре пушки будет более чем достаточно. Их легко перевезти на баркасе, с запасом пороха и ядер, украдкой. Тогда дело будет решено.