Чердынец - taramans

Некоторое время мы молчим. Я гляжу в небо… Облака… Красиво. И если долго смотреть — начинает кружится голова. Кажется, что вот так — сорвешься туда и будешь падать долго-долго. Жутко становится… Б-р-р-р…

— Там, там — высоко, над землею кружит стая.

Если смотреть наверх — кружится голова!

И мне так легко, словно это я летаю

И рядом только неба синева!

— Красиво! Это ты написал? — Галя смотрит на меня… с восторгом.

— Нет… Сергей Трофимов. Кличка — Трофим. Он — далеко живет, не здесь, — вот опять я прокололся, не чую, что говорю, как пою. Все — на эмоциях. Плохо это, плохо…

— А поешь ты хорошо! Я знаю — нас этому учили. С душой так, красиво… Тебе гитару бы освоить, — Галя говорит негромко, даже тихо, чуть не шепотом.

— Это есть у меня в планах. Позже, когда с домом разберемся. И играть буду, и петь — постараюсь. Все для Вас…

— Это для кого, для нас? — Галя улыбается чуть удивленно.

— Для Вас — для женщин! Чтобы легче было Вас… завоевывать! — я смотрю с вызовом. А что — я честен, не скрываю своих гнусных намерений.

— Ах ты… негодяй… какой — продуманный. Все-то у него запланировано! Девок он охмурять собрался… массово, — Галя смеется, а я с восхищением смотрю на нее. В той жизни я не встречал таких красавиц. Дарья? Но там все не так, там — по-другому. Не менее фатально для меня, но — по-другому.

— Не охмурять. И — не девок! Охмурять — это врать! Не люблю врать, и не хочу. Не то, чтобы я всегда говорю только правду. И лгать иногда приходится, но то — вынужденно, по обстоятельствам. Я и не собираюсь скрывать, что мне нужно только… ну — ты поняла. И девчонок я обманывать не хочу. Да-да, нет-нет, и все. Зачем кого-то обманывать, кому-то жизнь ломать? Поэтому, девчонки мне не подходят. Мне — молодые женщины больше нравятся. Они — тоже хотят. Почему бы не дать друг другу немного счастья? И вовсе не ломая жизни.

Вот такой у меня спич получился. Несколько сумбурно, но — не спикер я, и не Спиноза. Я не смотрел на Галю.

— Ну что же… По крайней мере — честно. А ты можешь это дать — ну… счастье, — вот опять Галя начала подкалывать, похоже.

— Ну… счастьем это все же называть… неправильно, наверно…, но, когда женщина «улетает» от удовольствия — это же тоже пусть и немного, но — счастье? Или не так? А так — да, я буду стараться. Я — умею. Не всегда, правда, получается, но — и на старуху бывает проруха. Ты же все равно с Надей поболтаешь. В том числе — и об этом. Вот и узнаешь, если она захочет рассказать. И, кстати, она к тебе очень хорошо относится, как к подруге. Не обижай ее.

Галя молчала, глядела на меня — я это чувствовал.

— Юра! Мне вот интересно — а вот кроме того, что ты знаешь… будущее, что ты еще умеешь? Рисуешь, поешь хорошо, спортом вон занялся серьезно…

Меня это развеселило!

— Красавица! А кто тебе сказал, что я знаю будущее? Кто эту чушь тебе в головку, такую красивую, занес?!

Она была удивлена:

— Ну как… ты же и про старика этого… и про Володю — знал же, и билеты эти…?!

— Так все уже! Все! Нет уже того будущего! Изменилось оно. А каким оно будет — я понятия не имею, понимаешь?

— Так, а как же мы с Володей…

— А не было в том, моем прошлом, тебя! Не было! Точнее, была и что-то у вас с дядькой было. Поэтому и фотографию твою у тети Нади я в будущем видел. Но вот — не поженились вы! Бабки вас развели, понимаешь, своими сплетнями, склоками, нервотрепкой! А сейчас — все по-другому! Все! И будет — по-другому. Как? А я — не знаю! От нас самих это зависит. Как сделаем — так и будет! Ошибемся — значит это наши ошибки. Сделаем правильно — жить будем лучше. Так честно, или я не прав?

До центра мы дошли молча. Галя ушла в себя, но по-прежнему шла со мной под руку. Мы подошли к магазину «Детский мир», который располагался в еще одном старинном купеческом здании, одноэтажном, но с мансардой. Когда зашли в магазин, Галя с сомнением оглядела ряды детской одежды, посмотрела на меня:

— Слушай! Пойдем в «Орбиту», мне кажется, что здесь для тебя ничего не будет.

Вот и «Орбита» — еще новый, нарядный, весь в стекле магазин. Мы прошли по первому этажу. Одежды много, но Галину что-то не устраивало.

— Подожди! У меня здесь знакомая работает, если на смене — она нам поможет.

Через некоторое время она подошла ко мне с еще одной молодой женщиной, вполне себе симпатичной и стройной.

— Вот, Валя! Этого молодого человека нужно приодеть! — Галя вновь запустила пальцы в мою волосы, вроде бы и короткие, зачесанные на левую сторону головы. Потрепала, улыбаясь. Женщина тоже засмеялась, увидев наведенный Галей у меня на голове порядок.

— Знаешь, Галюша! Молодой человек, конечно, симпатичный… Но вот… маловат он еще для нашего ассортимента. Хотя… подожди! Давайте пройдем во-о-он туда, там самые маленькие размеры.

К удивлению Вали, мне смогли подобрать пару неплохих сорочек, светло-зеленую и синюю. Было и еще несколько — но эти «огурцы», и «петухи», и воротники — «ослиные уши», меня совсем не вдохновили.

— Ну ты что, это же модно сейчас! — уговаривали они меня на пару.

— Девушки-красавицы! Меня это не интересует! Если завтра для мужчин модно будет ходить в женских мини-юбках — мне что, тоже юбку одевать? Или может уже сейчас присмотреть?

Валя фыркнула:

— Ну скажешь тоже — в юбках!

— А что? Валюша, душа моя! Слышала ли ты, что юбка, а точнее — килт, так она называется — является национальной одеждой в Шотландии? Мужской, заметь, одеждой! И та «шотландка», из которой вы так любите шить юбки и жакеты — была придумана вовсе не для вас, а для суровых и бородатых шотландцев — хайландеров?

Интересно продавщица отреагировала на «душа моя» — чуть покраснела, но явно с