Драконий пир - Светлана Сергеевна Лыжина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То есть у нас складывается зеркальная ситуация — ради Владислава был похоронен заживо старший брат Дракулы, а теперь Дракула решил так же поступить в отношении старшего брата самого Владислава. Вот зачем Дракула показывал Дану вырытую могилу и заставил присутствовать на заупокойной службе! Всё указывает на то, что Дракула изначально не собирался отрубать Дану голову. Всё указывает на то, что Дракула собирался похоронить Дана живьём, но затем передумал, так что давайте попробуем реконструировать сцену казни — для лучшего понимания событий.
Итак, Дан с крепко связанными руками приведён на поляну, где виднеется свежевырытая могила. Священник вместе с дьяконом совершают отпевание "новопреставленного раба Божия Иоанна".
Поясню, что полное имя Дана — Иоанн Дан. Именно так он называл себя в письмах и грамотах на славянском языке. Иоанн — это крестильное имя, то есть имя, полученное при крещении, а Дан — имя, которое дали родители. Крестильное имя человека полагалось упоминать только в некоторых случаях: в церковных обрядах и при оформлении официальных бумаг. Имя, данное родителями, использовали куда чаще — в повседневном обиходе.
В то же время, Иоаннами крестили всех представителей румынского княжеского рода — такая уж была традиция — поэтому Дан, услышав о "рабе Божьем Иоанне", не должен был понять, по ком проводится заупокойная служба. Вариантов имелось, по меньшей мере, два, ведь старшего брата Дракулы также крестили Иоанном, как и Дана. При этом совсем не обязательно, что старшего брата Дракулы отпевали — убийцам, которые хоронили его заживо, было не до того. Однако христианина положено отпеть! В общем, Дан, даже если бы оказался очень догадливым, не смог бы однозначно определить, кто такой "раб Божий Иоанн", по которому совершают службу над пустой могилой.
Дальше события развивались вполне предсказуемо, поэтому продолжим реконструкцию...
Дракула пристально наблюдает за выражением лица Дана, а Дан, в конце концов, не выдерживает и начинает задавать вопросы.
Дан: Скажи мне, родич... Что ты задумал? Для кого эта могила?
Дракула: Для тебя, родич.
Дан: А по ком служат заупокойную службу?
Дракула: По тебе, родич.
Дан: Как так можно? Ведь я ещё не умер!
Дракула: Ты полагаешь, что нельзя служить заупокойную по живому человеку?
Дан: Конечно, нельзя.
Дракула: И ты полагаешь, что нельзя хоронить человека живого?
Дан: Конечно, нельзя.
Дракула: Однако в отношении моего старшего брата было сделано именно это. Его похоронили заживо. А ты родич, взял к своему двору тех людей, которые совершили это преступление.
Дан: Я...
Дракула: Если ты принял их и пригрел, значит, одобряешь их дела, поэтому не пеняй на меня за то, что я сделаю с тобой то же, что они сделали с моим старшим братом.
Дан: Это несправедливо! Я не знал, что они сделали.
Дракула: Ты не мог не знать! Ты же расспрашивал их о том, почему они убежали от меня и ни за что не хотели вернуться?
Дан: Они сказали, что ушли от тебя потому, что ты злодей.
Дракула: И всё? И ты удовлетворился этим ответом? И не стал расспрашивать дальше? Хорошо же ты разбираешься в людях! Поделом тебе.
Дан: Нет, не поделом! Теперь я вижу, что они правы. Ты — злодей, потому что сейчас хочешь совершить жестокую несправедливость.
Дракула: Несправедливость? Нет, всё будет справедливо. Те двое похоронили живьем моего старшего брата и сделали это для твоего брата Владислава. А теперь я окончательно поквитаюсь с Владиславом — я зарою его старшего брата, то есть тебя. Око за око, зуб за зуб.
Дан: Разве это христианский закон? Христианский закон велит прощать обиды.
Дракула: Хочешь, чтобы я отпустил тебя? Ну, уж нет. (Смеётся).
Дан молча продолжает следить за ходом поминальной службы. Дракула так же молча продолжает следить за Даном. Приговорённый опять не выдерживает, и разговор продолжается...
Дан: Значит, такова будет моя смерть? Ну и пускай! И об этом все узнают! И ещё больше укрепятся в мысли, что ты — злодей, каких свет не видывал! Не один год я говорил всем о твоих жестокостях. И своей смертью ещё раз подтвержу эти слова!
Дракула (задумчиво): Значит, ты уверен, что я — злодей, раз не хочу поступить по-христиански? Что ж. Тогда я поступлю по-христиански — проявлю милосердие. Я подарю тебе лёгкую смерть. Твоя голова слетит с плеч в одно мгновение, и ты даже не успеешь почувствовать боли. Ты не будешь задыхаться в могиле, как задыхался мой брат, не будешь кричать в отчаянии, не будешь царапать изнутри крышку гроба. Я окажу тебе милость, которую моему старшему брату никто не оказал. И заметь, отсечение головы — это достойная казнь. В ней нет ничего унизительного, как, например, в том, чтобы оказаться на колу.
Что было дальше, понятно, и пусть мы не знаем точно, почему Дракула передумал и проявил милость по отношению к Дану, но факт остаётся фактом — Дракула не стал убивать Дана так, как был убит старший брат самого Дракулы. Дан умер без физических мучений.
Сопутствующие казни
С учётом того, что Средневековье это весьма жестокое время, можно говорить о том, что Дракула действительно проявил милосердие. Правда, он, проявив снисхождение к Дану, компенсировал это на других людях.
Прочитаем ещё один отрывок из рассматриваемого письма, повествующий о том, что было после казни Дана: "Также, не зная меры, тот Дракулиа людей того воеводы Дана, которые, как известно, были убиты, не замедлил насадить на колья".
То есть Дракула сажал на кол тех, кто уже и так умер, однако по меркам Средневековья это вполне обычно. Даже Блазиус не назвал происходящее удивительным, а лишь чрезмерным.
Причина такого отношения к казни мертвецов заключается в том, что в Средневековье смерть приговорённого никогда не означала конец экзекуции. Экзекуция продолжалась до тех пор, пока не оказывалось выполнено всё, к чему человека приговорили. Взять, например, колесование, когда человеку сначала отрубали руки-ноги, а затем — голову. Любой медик скажет, что ещё до момента отрубания головы приговорённый мог умереть от болевого шока или от потери крови, но на это никто не обращал внимания.
Тот же самый принцип действовал, когда человеку в качестве наказания назначали какое-нибудь немыслимое количество ударов кнута. Человек мог умереть ещё до завершения казни, но казнь не прекращалась, пока все удары не оказывались нанесены.
Вдобавок ко всему, в ходе судебного разбирательства могла возникнуть ситуация, когда человека признавали виновным в двух преступлениях, за одно из которых положена виселица, а за другое — колесование. Никого это не смущало. Человека сначала вешали,
