Секрет для соловья - Виктория Холт

– А, это вы, фрейлейн Плейделл! – приветствовала меня хозяйка. – Вы принесли костюм. Вам в нем было удобно?

– Превосходно! Не нахожу слов, чтобы должным образом отблагодарить вас.

– А вы пожелайте мне удачи на Празднике стрелков.

– От всей души желаю!

– Эти люди – мои соседи. Они все будут участвовать в празднике. Я собираюсь одолжить им свои ружья.

– Похоже, что вы тут настоящая благодетельница. Вы всегда легко одалживаете свое имущество?

– Вообще-то да, но в данном случае я поступаю не умно – ведь эти люди будут на празднике моими соперниками.

– Я полагаю, вы легко обойдете их всех.

– Если даже этого не произойдет, то уж наверняка не из-за недостатка практики. Вы наверняка удивились бы, если бы узнали, сколько моих возможных соперников приходят ко мне тренироваться. Ну, а у меня осталось множество ружей моего отца, и почему бы не одолжить их тем, кому они нужны? Прошу вас пройти в дом и выпить стакан вина.

Я поблагодарила хозяйку и сказала, что не хочу мешать ее упражнениям. И потом нам надо поскорей обратно в Кайзервальд. Дел еще очень много, а через два дня мы уезжаем.

– Ну что же, я был рада оказать вам услугу.

– Благодарю вас от всей души и желаю поразить все возможные цели.

На этом мы распрощались.

– Какая милая женщина! – сказала я, когда мы шли домой, и Элиза со мной согласилась.

Мысленно я всегда называла его «дьявольский доктор». Когда я сказала ему об этом, он заметил:

– А теперь я буду для тебя «Дамиен – прекрасный муж».

– Ну, это еще надо подождать, чтобы увидеть, сумеешь ли ты заслужить этот титул. А пока я буду называть тебя просто Дамиеном.

– Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Оно звучит божественно!

Дамиен сетовал, что в больнице мы никогда не можем остаться одни. Стоило нам уединиться, как кто-нибудь обязательно нарушал наш тет-а-тет.

– Твоя подруга – Большая Элиза, как ты ее называешь, – присосалась к нам, как пиявка. Когда она меня видит, то всякий раз изрыгает пламя.

– Ты путаешь сравнения и метафоры. Это драконы изрыгают пламя, а вовсе не пиявки.

– Ну, она-то женщина способная, и ей ничего не стоит в мгновение ока превратиться из пиявки в дракона. Давай пойдем погуляем в лесу. Мы могли бы там поговорить о планах на будущее. Ты ведь понимаешь, что нам многое нужно решить?

– Да, конечно.

– Нам надо уйти порознь, иначе Элиза выследит нас. Я буду ждать тебя на опушке… скажем, через десять минут.

На том и порешили.

Я никогда не забуду этот вечер. Никогда прежде не бывала я в одно мгновение низвергнута с высот блаженства в пучину горя.

Итак, я вышла из больницы с легким сердцем, переполненная счастьем. Мне и в голову не могло прийти, что все изменится так внезапно…

Я подошла к опушке. Дамиен был уже там. Увидев меня, он поспешил навстречу, и в этот момент прогремел выстрел. Я услышала звук ружья и увидела, что Дамиен несколько секунд постоял, а затем начал медленно опускаться на землю.

Я кинулась к нему. Везде была кровь. Он лежал на траве. Мне показалось, что вокруг все закружилось как в тумане, я в ужасе простонала:

– Дамиен… мертв.

Опустившись на колени рядом с ним, я прошептала:

– Дамиен, дорогой…

Он не открывал глаз и лежал пугающе неподвижно.

Я поняла, что надо немедленно действовать. Наверное, пуля пронзила грудь. Надо позвать доктора! Нельзя медлить ни минуты.

И я помчалась обратно в больницу так быстро, как только могла.

Я буду вечно благодарить доктора Кратца и доктора Брукнера – они действовали быстро и умело. Тут же в лес были принесены носилки. На них положили Дамиена и доставили в больницу. Какое счастье, что помощь медиков оказалась столь своевременной!

Доктора пробыли у Дамиена довольно долго, и я поняла, что положение серьезное.

– Боже, не дай ему умереть, – молилась я, как в бреду. – Пусть он останется жить. Ведь только недавно мы нашли друг друга. Боже, я не вынесу, если он умрет! Я сделаю все, пусть только он останется жив…

Это была невнятная молитва страдающей женщины, ввергнутой в бездну горя прямо с вершины блаженства.

Я подождала, пока доктора вышли от Дамиена. Они очень уважали меня, и я не сомневалась, что они скажут мне правду.

– Вам удалось извлечь пулю, – сообщили врачи.

– Он выживет? Молчание.

– Скажите мне правду! Я прошу вас… – взмолилась я.

– Мы пока и сами не знаем. Задет позвоночник. Пока еще рано строить какие-нибудь прогнозы.

– Я буду ухаживать за ним, – решительно сказала я.

– Да-да, конечно.

– Можно пройти к нему?

– Он без сознания.

– Я просто посижу рядом.

Доктора обменялись понимающими взглядами и согласились.

Я вошла в палату и села рядом с постелью Дамиена. Как он изменился! Щеки покрыла смертельная бледность, глубоко посаженные глаза были закрыты, а черты лица заострились. Я привыкла, что он всегда полон жизни, активен. Он был самым непоседливым из всех моих знакомых. И вот он лежит здесь и выглядит – даже мысленно я с содроганием произнесла это слово – как… мертвец.

В палату вошла главная диакониса. Положив руку мне на плечо, она сочувственно произнесла:

– Вам лучше уйти отсюда. Ему нужен отдых, а вам надо подумать о себе.

Я повернулась к ней. Видя мои несчастные глаза, главная диакониса продолжала:

– Мы должны молиться, чтобы он выздоровел. У него сильный организм. Этот человек всегда выбирал свой собственный путь, и сейчас, когда вы решили идти по жизни рядом, он будет бороться с удесятеренной энергией.

Я позволила ей увести меня из палаты. Она отвела меня в спальню и заставила лечь. Пришла Элиза.

– Приглядите за мисс Плейделл, – обратилась к ней главная диакониса. – Она сейчас нуждается в вашей помощи.

Элиза молча кивнула.

Какими длинными казались дни! Какими нескончаемыми ночи! В эту первую ночь после несчастья я лежала без сна, уставившись в потолок.

Элиза тоже не спала.

– А может быть, это и к лучшему, – сказала она.

– Элиза, – с чувством произнесла я, – если он умрет, я никогда больше не буду счастлива. До встречи с ним я была так несчастна, так погружена в свое горе… Я сетовала на жестокость жизни, а теперь вижу, что преувеличивала свои горести. Я оправилась от перенесенной трагедии, и это Дамиен показал мне, как глупо я себя вела. Только с ним я смогу узнать себя, смогу стать самой собой. Если же он не поправится, я потеряю эту возможность. Когда он предложил мне выйти за него замуж, я познала подлинное счастье. Я хочу всегда быть с ним. Вы понимаете меня, Элиза?

– Я думаю, что начинаю понимать.

– Он должен, он обязан выздороветь! Мы с вами – вы и я – вернем его к жизни. Вы ведь поможете мне, Элиза?