Предел - Елена Лобанова

— Значит, все-таки, «утянул»? — Даэрос зло покосился на Сульса.

— Да, не! — Расти запереживал. — Когда утянуть, а потом сразу и назад — это разве ж утянуть? Это ж не на совсем! А зато мне Дядька Сульс свой ножик давал!

— Сульс, Вы зачем вооружали ребенка?!

— Помилуйте! Да я же ножик давал этому… разведчику, чтобы он щеколду на окне приоткрыл. Подцепил. Он же все там приметил: и сколько кружек, и что ели и как запор на окне устроен. Это же — наше горе, если в какой дом где зайдет, то хоть все потом прячь и перекладывай!

— Так утянул я или не утянул, а? Господин… хороший? — Расти смотрел на Полутемного с недетской надеждой во взгляде.

— Нет, не утянул. Это означает — раздобыл сведения. И где они? Сульс?

— Ну, а как добыл? Что не говорить, да? — Расти расстроился. В его жизни произошло такое замечательное событие — «утянуть» и незаметно положить обратно… это означало «утянуть два раза», что было в два раза сложнее, чем просто «утянуть».. И главное, не имело трагических последствий в виде оттасканных ушей или отбитой спины. Мальчишка переживал весь остаток утра и всю дорогу до постоялого двора: что же ему такая замечательная идея раньше-то не приходила в голову? Взял-положил, взял-положил. Сплошное удовольствие! Можно даже по три раза так «таскать».

— Ну, хорошо, только коротко. Сейчас свернем и дальше уже поедем галопом. — Даэрос показал на еле приметную дорогу, ведущую к Запретному лесу.

— Так нам ведь не туда! — Оружейник не понимал, почему Темный решил повернуть на старую дорогу.

— Сульс, я точно знаю, что туда. Расти, продолжай!

— Ну, я значит, к дому подполз. Пошастал, посмотрел. Двое в доме залегли, остальные — по плотам спят. Прямо на золоте, значит. Я щеколду ножом приподнял — нету той кожи на столе. Ну, думаю, по столу лезть, вдруг че зацеплю. Но я прикинул, что не спят же они на ней. На подоконник залез, по стенкам пошарил, а там на гвоздях сумки висят. И та кожа в одной сумке в трубку свернутая. Я её утянул, окошко поприкрыл и — к дядьке Сульсу. А уж потом я в конюшне сторожил, а он за угол подался, чтоб ниоткуда света не было видно. Он солому сухую палил. Нам же ни свечки, ни плошки масляной не дали. Дальше пусть он скажет. А я ту кожу назад положил. И окошко прикрыл. Все прям как ничего и не было. Вот!

— Так, понятно. Сульс, Вы запомнили карту? Кстати, это действительно была карта?

— Карта. Точно. Только я её не запоминал. И надписи там — мне не прочитать. Как мог перерисовал.

— Где? — Даэрос и Нэрнис хотели немедленно видеть карту.

— Так не здесь же показывать! На спине. То есть, на спине моей рубахи. Не очень ярко, красок-то нет, а рубаха — небеленая. Я вот чем! — Гордый Оруженосец предъявил свою пострадавшую левую руку. Бедняга исколол себе все пальцы. Сульс уже решил, что когда в его карте отпадет надобность, если она вообще будет, что для него было не так существенно, то такую благородную вещь — карту нарисованную кровью, можно будет вставить в раму и повесить на стену.

— Сульс! Вы просто герой! Расти — ты тоже. А теперь — галопом. Мы направляемся к деревне у Запретного Леса. Там найдем место, поставить лошадей.

Отряд гнал коней галопом почти до полудня. Вскоре начались дороги, настолько заросшие травой, что они лишь слегка угадывались, и то — на самых каменистых местах. Но Полутемный знал, что делал. Первая заброшенная деревня тоже была опознана только Даэросом. Для всех остальных она казалась чем-то вроде кладбища: если каждое травянистое всхолмие считать могилой когда-то стоявшего здесь дома. С этого места пошли аккуратнее — то шагом, то рысью. Запретный Лес стоял еще далекой стеной, когда эльф повернул влево. Так, пробираясь и петляя по неприметным тропинкам, они добрались до домов, которые хоть и не пребывали в сохранности, но по крайней мере не были всего лишь кучей бревен.

— Вот тот, крайний к лесу дом видите? Лет двадцать назад я тут был и стащил сюда несколько бревен — подпереть стены и крышу. Должны еще стоять. Я зайду первым, проверю и подправлю. — Даэрос подъехал к постройке, которая только сбоку выглядела как дом, но совсем не имела стены, обращенной к лесу. По количеству наискось стоявших подпорок, это были не просто несколько бревен, а несколько бревен и вся бывшая задняя стена. Даэрос ощупал все бревна, проверил остальные три стенки и «гости» заехали внутрь. Пола в этом строении тоже уже не было, яма погреба оплыла и заросла. Чем это место было лучше прочих, никто поначалу не понял.

— Вот там, — Полутемный махнул рукой в сторону от леса, — есть колодец. В нем бьет ключ и вода там должна быть. Если заилился — подкопаем. Травы кругом — на табун лошадей хватит. Место пустое, люди здесь не ходят. Лес только «шалит». Звуки слышны страшные. Но, кроме звуков — ничего. Сульс, Расти, когда мы уйдем, будете сидеть здесь. Коней на ночь стреножьте. Обязательно. В остальном здесь вполне безопасно. И нечего так обиженно смотреть на меня. Сходить в лес, это — только половина дела. Обратно надо будет спешить, может быть, быстрее, чем сюда. И еще неизвестно, что страшнее — ошалелый от страха Пегаш или какой-нибудь лесной зверь. Все несогласные могут отправляться в Дрешт и далее в Руалон. Несогласные есть? Вот и славно, что нет! Сульс, снимай накидку и показывай свое кровавое творчество.

Из всех полотен Сульса, это было самое лучшее. Линии, перенесенные с карты, удались ему в большей степени, чем черты «лиц». На копирование надписей времени у него не было, но Бенора и притоки опознавались и без этого. А еще, там была широкая извивающаяся полоса. Сульс пояснял:

— Вот тут все было замазано. Я точку поставил, мол «замазано». А то крови не напасешься на такую полоску. А вот тут — кружочек, тут у них дерево было нарисовано, вот, рядом с полосой. Прям впритык. Кружок значит — «дерево». А тут… — Сульс показал по другую сторону полосы, которая делила рубаху на верхнюю и нижнюю часть. — Тут у них башенка была. Но башенку соломинкой рисовать долго. Вот я руну «б» написал. Значит «Башня»…

Условностей было столько, что Нэрнис очистил пол от травы, обтряс дерн, заровнял землю, и принялся переносить карту по рубашке и пояснениям, вычерчивая её заново ножом.

— Вот так было? — Светлый закончил рисунок.

— Точно. Ну, башенка чуть другая, и вот эти загогулины — чуть острее. Но, в общем — так.

Эльфы смотрели на результат. Притоки Беноры у Даэроса сомнений не вызвали. «Загогулины» обозначали горы или холмистую местность. Только эта местность располагалась по обе стороны от полосы. И за полосой «горы» были гораздо острее и протяженнее. Как и должно было быть. Что означала башня… да все, что угодно — от простого дома, коряво нарисованного, до крепости. Но самое главное на взгляд Даэроса, заключалось в одиноком дереве, стоявшем рядом с полосой. Было бы несколько нелепо предполагать, что никаких других деревьев в Запретном лесу нет. А сама полоса не могла означать ничего иного, кроме как сам Великий и Загадочный Предел.