Девятые Звездные войны - Эдмонд Мур Гамильтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пису пришлось прервать свои размышления, потому что прибыл звездолет — по размытой дуге вынырнул из-за горизонта и тяжело осел на мягкую почву. Праздные двери распахнулись без всякого видимого человеческого участия, и Мерриман пригласил всех внутрь. Вздрогнув от прикосновения не защищенных более пяток к ледяному металлическому полу, Пис ввалился в корабль и отрешенно плюхнулся на первую попавшуюся скамью. Он не участвовал в битве за места с привязанными ремнями, и с холодным реализмом рассудив, что ужасы межзвездного перелета — ничто по сравнению с опасностями, подстерегавшими легионера на передовой. Надежд на избавление у него было меньше, чем у любого другого. К прошлому не вело ни единой тропинки, и он обречен мотаться по галактике в похожих друг на друга как две капли воды железных гробах...
Внезапно взгляд Писа упал на маленький синий предмет, лежащий прямо перед ним на полу, и он понял, что этот звездолет — тот же самый, что доставил их на Ульфу. Когда он видел синюю лягушку в последний раз, она была расплющена до неузнаваемости, но молекулярная память уже успела вернуть ей первоначальный вид. Пожелав своему телу того же, Пис подобрал лягушонка и с грустью уставился на него — будь он разумным, много чего мог бы порассказать...
— Что это ты нашел?— усевшийся рядом Динкл нагнулся, чтобы получше рассмотреть загадочный предмет.— Ух ты! Кто-то весело пожил!
Пис покрепче ухватил изготовившуюся упрыгать лягушку.
— Что-что?
— Такие штуки выдают только в "Голубой лягушке" на Аспатрии, да и то постоянным клиентам.
— В "Голубой лягушке"?— разволновался Пис.— Что это? Бар? Ресторан? Ночной клуб?
Динкл кивнул.
— Самый шикарный в Точдаун-сити на всей Аспатрии. Не понимаю, как человека, получающего жалкие легионерские крохи, могло занести в такое место?
— Это зависит от того, как смотреть на жизнь,— побормотал Пис, засовывая драгоценное земноводное поглубже в карман.— Кое-что просто не может себя заставить держаться от таких мест подальше!
Глава 5
В некотором отношении планета желтых небес Трелькельд оказалась не столь кошмарной, как представлялось Пису. Если ульфанская компания была карательной операцией против взбунтовавшихся колонистов — Пису сама идея гражданской войны казалась отвратительной — то на Трелькельде Легион просто-напросто расчищал покрытый джунглями континент для геологической разведки. Еще одним обстоятельством, успокоившим мятущуюся совесть Писа, было отсутствие на планете разумных форм жизни. Коммерции угрожали только дикие животные.
Однако на этом месте список преимуществ Трелькельда резко обрывался.
Обитатели джунглей были настолько злобными, неприятными на вид, и было их такое великое множество, что планета казалась испытательным полигоном природы, задавшейся целью вывести здесь наимерзейшее чудовище Вселенной. В приступе изобретательности она создавала животных, которые заманивая жертву, притворялись растениями. Тут обитали насекомые, страстно желавшие быть раздавленными — меньше чем через секунду их кровь прожигала пластиковую подошву и сотни яиц в момент контакта с человеческой плотью превращались в личинок, за минуту оставлявших от ноги несчастного только гремящие в сапоге кости.
Водились в джунглях электрические змейки, змеи-удавки и змеи-кинжалы — целью их существования было доказать справедливость этих имен; птицы-гранаты, птицы-томагавки и дятлы-черепушки — все они с утра до ночи занимались тем же; бронированные монстры, столь полные жизнью, что даже их конечности, отрезанные лучами лазеров, бесчинствовали еще по полдня, причиняя разрушений больше, чем причинил бы родитель, останься он целым.
У каждого в двести третьем полку был в джунглях свой любимец. Пис, например, большее отвращение питал к сорокоротке, сложносоставной зверюшке, похожей на гусеницу. Каждый ее сегмент был самостоятельной гадией, отдаленно напоминающей круг сыра, с четырьмя короткими быстрыми ножками, ужасными челюстями и массой нервных окончаний на спине и животе. Эти отдельные составные части были довольно опасны сами по себе — злобные, быстрые, агрессивные поганки, попасть в которые из винтовки было неимоверно трудно, когда штук десять или двенадцать соединялись в сорокоротку — и берегись! Чтобы заставить чудовище распасться, нужно было поджарить не менее половины сегментов. Правда, остальные тут же разбегались и возобновляли атаку со всех сторон.
Тогда же мысль о побеге завладела Писом безраздельно.
Первым делом нужно было вытянуть как можно больше информации от лейтенанта Мерримана, но поговорить с ним один на один долго не представлялось возможности — лейтенант, которого снова охватил патриотический зуд, проводил все часы бодрствования в гуще схватки. Только на третий день Пису удалось загнать его в угол неподалеку от полевой кухни. Когда Мерриман осознал, что капкан захлопнулся, рот его сделал несколько неудачных попыток с неудовольствием сжаться.
— Мне некогда болтать с вами, Пис,— пропищал он, нетерпеливо ковыряя ногой землю.— Мы не спасем Терру, работая языками!
— Но дело обстоит именно так, сэр!— возразил Пис, стараясь произносить только те слова, которые обязательно найдут путь к сердцу.— Мы спасем ее!
Мерриман отпрянул.
— Что за чушь вы несете, Пис?
— Сэр, сорокоротки сожрали уже уйму наших, и... и...— ужасаясь собственной лжи, Пис выпалил: — Я придумал, как бороться с ними!
— Слушаю!
— Ну...— в поисках вдохновения мысли Писа обгоняли одна другую.— В общем они особенно опасны, когда соединяются дюжинами, значит, этого нельзя допустить!
— Каким образом?
— Их надо опрыскать маслом, сэр! Тогда они будут соскальзывать друг с друга! Сойдет любая смазка — даже крем для загара...
— Ваша идея гнусна и отвратительна!— зловеще сказал Мерриман.
Пис, чье мнение по этому вопросу было в точности таким же, схватил лейтенанта за руку.
— А еще мы можем опрыскать их чем-нибудь, чтобы изолировать нервные окончания. Любой быстросохнущий лак... лак для волос, например.
— Интересно, что подумают на Терре про Легион, если мы начнем заказывать крем для загара и лак для волос?
С этими словами Мерриман вырвал руку и подозрительно уставился на Писа.
— И вообще, что это за разговор? Очередной трюк "зеленых"?
— Прошу вас, сэр, не надо так говорить!— с жаром сказал Пис, чувствуя, что наконец-то разговор принимает нужный оборот.— Никто не может быть более предан Легиону и вам лично! Знайте же, повиноваться меня заставляет не усилитель команд, а любовь к... э-э... Терре и уважение к вам, как к офицеру!
— Не пытайтесь ублажать меня!
— Это святая правда, сэр!
— Если бы я хоть на секунду представил себе,
