Комната смерти - Джеффри Дивер

Ни кабинетная работа в полицейском управлении, ни преждевременная отставка и работа консультанта даже не рассматривались Амелией Сакс как возможный вариант. Чтобы избежать подобного кошмара, оставалось только одно решение. Райм связался с доктором Виком Баррингтоном и узнал имя лучшего хирурга в городе, специализировавшегося в лечении острого артрита.

Тот сказал, что, возможно, сумеет помочь. Когда в субботу возле штаб-квартиры НРОС Райм предложил Сакс поговорить, речь шла об операции, сделав которую она могла бы остаться на оперативной работе, а не сидеть в кабинете, как предлагал Майерс.

Поскольку Амелия страдала не ревматоидным артритом — заболеванием иммунной системы, воздействовавшим на все суставы, — а более распространенным остеоартрозом, она была достаточно молода, чтобы операция на бедре и колене позволила ей десять или больше лет жить нормальной жизнью до того, как потребуется замена сустава.

Она засомневалась, но в конце концов согласилась.

Сидя в зале ожидания, Райм смотрел на присутствующих — пары, одиночки, семьи. Некоторые застыли неподвижно, некоторые о чем-то оживленно или нервно беседовали, некоторые пытались отвлечься, помешивая кофе, с хрустом вскрывая упаковки с закусками, листая помятые журналы, отправляя сообщения или играя на телефонах.

Райм отметил, что, в отличие от улиц Нью-Йорка, здесь ни единая живая душа не обращает на него ни малейшего внимания. В больнице человек в инвалидной коляске не представлял собой ничего необычного.

— Вы говорили доктору Баррингтону, что отменили вашу операцию? — спросил Том.

— Говорил.

Помощник молчал. «Таймс» в его руках слегка дрожала. Хотя их обоих неразрывно связали между собой обстоятельства и профессия, они предпочитали не затрагивать личных тем, и уж меньше всего сам Линкольн Райм.

И все же, к своему удивлению, он ощутил некое облегчение, признавшись Тому:

— Когда я был на Багамах, кое-что случилось.

Взгляд его был устремлен на пару средних лет, пытавшуюся не слишком искренне приободрить друг друга. О чьей судьбе шла речь? Пожилого отца? Или маленького ребенка?

Огромная разница.

— На том мысу, где, как мы полагали, находилось укрытие снайпера, — продолжал Райм.

— Когда вам пришлось искупаться?

Райм немного помолчал, заново переживая не ужасы пребывания в воде, но предшествовавшие тому мгновения.

— Я легко мог сообразить, что снова появится тот золотистый «меркурий».

— Как?

— Помнишь того парня в пикапе? Который выбрасывал мусор в канаву?

— Который потом оказался их главарем?

— Верно. Почему он проехал до самого конца мыса, чтобы выкинуть мусор? В полумиле оттуда была общественная свалка, недалеко от Саут-Уэст-роуд. И кто говорит по телефону, вываливая тяжелые мешки? Он сообщал остальным двоим в «меркурии», где мы. Да, и он был в серой футболке — такой же, по твоим словам, как и на одном из пассажиров «меркурия» до этого. Но я упустил все эти намеки. Я видел их, но упустил из виду. И знаешь почему?

Помощник покачал головой.

— Потому что у меня было оружие. Пистолет, который дал мне Михал. Мне не требовалось обдумывать ситуацию. Мне не требовалось прибегать к помощи разума — потому что я мог просто проложить себе дорогу пулями.

— Вот только вы не смогли.

— Вот только не смог.

Появился врач в помятой, запятнанной униформе, и все устремили на него жадные взгляды, будто соколы Райма на голубя. Найдя нужную семью, врач подошел к ним и сообщил, судя по всему, хорошую новость.

— Я часто размышлял, не изменил ли меня каким-то образом тот случай, — сказал Райм. — Заставил меня лучше и четче мыслить, делать более проницательные выводы. Потому что ничего другого мне не оставалось.

— И теперь вы считаете, что так оно и есть?

Райм кивнул:

— На Багамах из-за моей ошибки едва не погибли Михал, ты и я сам. Такого больше не должно случиться.

— То есть хотите сказать, что никаких операций больше делать не станете?

— Именно так. Какая там была фраза из фильма, который ты заставил меня посмотреть? Мне она понравилась, хотя, вероятно, в свое время я ее не оценил.

— Что за фильм?

— Какой-то полицейский боевик, давно. Герой говорил что-то вроде: «Человек должен знать свои ограничения».

— Клинт Иствуд. — Том задумался. — В общем, да, но с тем же успехом вы могли бы сказать: «Человек должен знать свои сильные стороны».

— Ах ты, чертов оптимист! — Райм поднял правую руку и уставился на пальцы, затем снова ее опустил. — Этого вполне достаточно.

— Это, Линкольн, единственный выбор, который вы могли бы сделать.

Райм вопросительно поднял брови.

— Иначе я бы остался без работы, — пояснил Том. — И мне ни за что не найти никого, с кем было бы столь же тяжело работать.

— Рад, что поставил столь высокую планку, — проворчал Райм.

Тема со всеми ее неловкими атрибутами растаяла, будто снег на горячем капоте автомобиля, и оба замолчали.

Два часа спустя открылась дверь в операционную, и появился другой врач. Все взгляды вновь устремились на человека в зеленой униформе. Это оказался хирург Сакс, он направился прямо к Райму и Тому. Люди в холле вернулись к своему кофе из автомата, журналам и текстовым сообщениям.

Хирург перевел взгляд с Тома на Райма и сказал:

— Все прошло хорошо. Она прекрасно себя чувствует. Уже проснулась и хочет вас видеть.

Рецепты Джейкоба Свонна

Читатели, желающие из первых рук оценить умения Джейкоба Свонна — кулинара, а не убийцы, — могут найти ссылку на рецепты упомянутых в данной книге блюд, многие из которых являются моими собственными вариациями на тему классики, на моем сайте: www.jefferydeaver.com.

Благодарности